Лезть с вопросами Гуров, конечно же, не стал. Захочет, так сам скажет. Но ему стало обидно – у него-то ничего особенного не было. Или он это пропустил? Сыщик разозлился на себя, принялся рьяно изучать документы дальше.

Тут зазвонил его телефон. Это был Монах.

– Жду тебя там, где в прошлый раз встречались, – сказал он.

Гуров тут же вскочил и сказал:

– Алексей Юрьевич, мне надо по нашим делам отъехать.

– Да-да, Лев Иванович, конечно, – выйдя из своего странного состояния, проговорил Попов.

Что такое Москва в середине рабочего дня, знают даже люди, живущие далеко за ее пределами. За время своей службы Гуров изучил город досконально, поэтому хитрыми путями добрался до забегаловки Макарыча довольно быстро. Там он увидел озадаченного Монаха и заметно удрученного хозяина заведения.

– Что случилось? – Сыщик даже несколько растерялся.

– То и случилось, – буркнул Монах. – Я честно скажу, тогда тебе до конца не поверил. Не укладывалось у меня это в голове!

– Ты меня от дел оторвал, чтобы только это сказать?

– Успокойся! – огрызнулся тот. – Короче, в городе все спокойно. Есть людишки, которые ищут человека, чтобы ближнего своего замочить: мужа, жену, делового партнера, конкурента и так далее. Но это дело обычное. Только вот непонятка одна организовалась. Выяснил я, что Мотя киллера искал, причем не шелупонь, а человека надежного и в деле проверенного, для серьезной и денежной работы.

– Мотя? А это кто? – удивился Гуров.

– Конечно, ты его знать не можешь. Не твоего полета птица, так, шпана переулочная, но срок мотал, хоть и недолго. Начинал при Кирпиче, потом по наследству к Трофиму перешел. Того грохнули, свара началась. Каждый одеяло на себя тянул, вот народ и разбежался. Мотя сам по себе – пустое место, вот он к Леньке Халве и прибился. А Халва у Трофима был, хоть и недолго. Человек он совсем не наш: баланду не хлебал, нары не нюхал, зону не топтал. Спортсменом каким-то был, но что-то там у него не срослось. Пошел в водители к жене какого-то крутого типа, но умудрился с ней спутаться и получил коленом под зад. Потом он народишко собрал и стал машинами промышлять. Некоторые разбирали на запчасти, часть возвращали за выкуп, что-то отгоняли на Кавказ. Взяли их всех тогда. Халва еще сидит, а Мотя уже вышел. Мы его всем миром искали. Дома он уже неделю не появлялся, вещи все на месте, не похоже, чтобы куда-то уехал. Девка его не знает, куда он делся. Ей действительно это неизвестно, – с нажимом произнес Монах, давая понять, что разговаривали с ней без особого почтения. – Мы тут людишек потрясли и узнали, что деньги у Моти в последнее время появились. Для него солидные. Откуда? Неизвестно.

– Все? – спросил Гуров, и Монах кивнул. – Квартиру его обыскивали?

– Посмотрели, но чтобы основательно все там перетрясти, так нет.

– Деньги нашли? – поинтересовался Лев Иванович. – Если у него появилась солидная сумма, то вряд ли он всю ее с собой таскал. Если денег в квартире и у бабы его нет, то не исключено, что Мотю за них кто-то грохнул. Либо он сам прихватил их и слинял.

– Денег не было, – твердо сказал Монах, встретил недоверчивый взгляд Льва Ивановича и заявил: – Знаю я, что ты сейчас подумал. Что мои парни их прибрали. Так вот, не тот случай! Если бы деньги были, они бы мне сказали.

– Но могли и просто не найти, – заметил Гуров. – Ладно, я этим сам займусь. Мне нужны все данные на Мотю и Халву.

– Держи, все, что знали, написали. – Макарыч протянул ему несколько листков. – А что еще ты в его квартире найти хочешь?

– Скажите, что собой Мотя представляет?

– По словам тех, кто его знал, парнишка умный, руки золотые, но характером жидковат, без стержня, – ответил Монах.

– Если он все концы с концами связал… – начал сыщик, но Макарыч перебил его:

– Человек его на хрен послал!

– Я сказал «если», – выделил Гуров. – Если Мотя не законченный кретин, то должен был понять, что как только он все сделает, тут же станет ненужным. Его, лишнего свидетеля, уберут. Мог он на этот случай как-то подстраховаться?

– Нормальный человек так и сделал бы, – согласился Макарыч. – Или резво унес бы ноги.

– Правильно. Все возможные кассы – это моя забота. Надежды на то, что он еще жив, мало, но работать в этом направлении все равно надо. Но возможен и другой вариант. Его могли просто за что-то задержать, и теперь он в СИЗО. Мне ли не знать, как районники дела закрывают? Найдут сиделого и навесят на него свои глухари. У вас же выходы на СИЗО есть, так что пробейте на всякий случай, не там ли он.

– Сделаем, – пообещал Монах. – Но ведь тебе это еще проще выяснить.

– Не могу я сейчас светить свой интерес к нему, – объяснил Гуров. – А по больницам и моргам вы его искали? Он ведь среди неопознанных может быть.

– В городе его нет, – уверенно заявил Монах. – Я же тебе сказал, что мы его всем миром искали. Если только в области?.. Ладно, проверим.

– Тогда устрой мне встречу с тем человеком, к кому он обращался, – попросил Лев Иванович.

– И в мыслях не держи! – отрезал Монах. – С ума, что ли, сошел?

– Пойми – надо! – твердо сказал Гуров. – Хоть с завязанными глазами, хоть через занавеску, но я должен с ними побеседовать и узнать, что конкретно говорил Мотя. Ты же сам сказал, что он шпана переулочная, его бы к серьезному человеку и на пушечный выстрел не подпустили, а сразу – в зубы и на улицу. Значит, не просто так он к нему пришел, а сослался на кого-то, человека солидного и заслуживающего доверия. Будь иначе, ему бы слово «киллер» даже выговорить не дали. А вдруг подстава? На кого он ссылался? Ты пойми, мне заказчик нужен. Или хотя бы посредник.

– Подведешь ты меня под монастырь, Гуров! – Монах покачал головой. – Ладно, попробую с ним поговорить. Может, и согласится. Сам-то он от серьезных дел давно отошел.

– Так что ж ты к нему обратился? – спросил сыщик.

– Кузе спасибо скажи. – Монах усмехнулся. – Он из нашего разговора тогда ничего не понял, но отцу все передал. А у того башка варит, он сразу смикитил, что к чему, вот мне и позвонил. Он, знаешь ли, тоже не в восторге от того, что может приключиться. У него сейчас бизнес легальный, налаженный, потрясения ему не нужны.

– Только вот с сыном не повезло, – заметил Гуров.

– Да он и сам по молодости был дуб дубом, это уже потом пообтесался, – объяснил Макарыч. – Вот и попросил нас, чтобы мы за сыном его присмотрели, уму-разуму научили, с людьми познакомили. Сам-то он из дома почти не выходит.

– Похоже, я знаю, о ком ты говоришь.

– Вот держи свои знания при себе, – недобрым тоном посоветовал ему Макарыч.

– Да я и так не из болтливых, – напомнил ему Лев Иванович. – Но если этот человек Моте отказал, то возникает вопрос: к кому тот еще мог обратиться? Если его действительно убрали, или же он оперативно слинял от греха подальше, это значит, что Мотя кого-то уже нашел. Причем не проходимца, который вытянул бы столько денег, сколько получится, и смылся бы с ними, а настоящего профи, который дорожит своей репутацией.

– Да, мы со всеми уже поговорили, – пожал плечами Монах. – Больше вроде никого из серьезных людей не осталось.

– Есть у меня одна мысль, – подумав, сказал Гуров. – Если Халва машины продавал, то должен был быть связан с кавказцами. Кто из них этим промышляет?

– Занимаются некоторые, – неопределенно ответил Макарыч.

– Выяснить, с кем конкретно работал Халва, возможно? – спросил Лев Иванович.

– Попробую, – пообещал Монах.

– Ты с Кузиным отцом не тяни, мне информация срочно нужна, – напомнил ему Гуров и встал.

– Позвоню сейчас, – отмахнулся тот и удивился: – Эка ты резво вскочил! Словно мячик новый, резиновый. Как вылечился?

– Бабка одна зашептала, – отшутился Лев Иванович.

Когда он ехал обратно на Старую площадь, у него зазвонил сотовый. Номер не определился, но сыщик понял, кто это может быть.

– Привет, Гуров! Мне сказали, что ты со мной поговорить хочешь. Я тебя слушаю.