Дед поблагодарил жену, но на прощанье как‑то неуверенно махнул рукой. С некоторых пор он мало верил в удачу…

Повинуясь привычке, Жером Палан повел своих подопечных к перекрестку.

Спустили собак, и те принялись искать след. На это раз они что‑то замешкались.

Наконец, след был взят и погоня началась.

Однако, как показалось деду, собаки напали на другого зайца.

Но тут, наклонившись, один из охотников сказал:

– Ба! Вот это да! Ну и след!.. Господин Жером, вы когда‑нибудь видели у зайца такие огромные лапы?

Сомнений не оставалось. Только один зверь мог оставлять такие гигантские отпечатки.

Дед помрачнел. Если злому року вздумается лишить удачи этих двух охотников, то обещанного вознаграждения не видать.

Пока он размышлял, собаки приблизились к зайцу.

Их лай становился все громче и заливистее.

Охотники разошлись, чтобы попытаться перехватить зайца на кругу.

Дед повел самого старшего из них к перекрестку, где заяц пробегал уже несколько раз. Ему было любопытно поглядеть, что же получится у человека, так сказать, нейтрального.

Дед уже серьезно подумывал, что этот заяц был заколдованным. И теперь надеялся, что заряд, выпущенный из ружья охотника из Те, положит конец чарам. Но зайца будто подменили.

Тот заяц обычно бежал прямо, как волк.

Этот же ходил кругами, как и положено.

Тому было безразлично, по какой местности бежать.

Этот предпочитал землю раскисшую, которая, прилипая к лапам, не оставляла на поле никаких запахов.

Взяв след того зайца, собаки гнали его с явным нежеланием, будто заранее уверенные в неудаче.

На этот раз они бежали, как бы предчувствуя победу и заливаясь радостным лаем.

Заяц попытался было запутать следы, но перехитрить собак ему не удалось.

Дед не верил своим глазам!

Время от времени он оставлял своего подопечного охотника и изучал следы. Ему казалось невероятным, что это петлял его заклятый враг.

Наконец, он увидел его во плоти. Скача по одной из дорог, заяц приближался к перекрестку.

Да! Это был он! Огромный и седой, с подпалинами!

Он летел прямо на охотников.

Мой дед тронул локтем своего подопечного и указал на зайца.

– Вижу, – ответил тот.

– С тридцати шагов и по передним лапам, – прошептал дед на ухо своему спутнику.

– Знаю, – ответил охотник, не торопясь приставив приклад к плечу. – Будьте покойны!

Заяц уже был на нужном расстоянии.

Вдруг он сел. Сел и прислушался. Нужно было стрелять.

Сердце Жерома Палана страшно колотилось.

Охотник выстрелил.

Ветер дул со стороны зайца и потому пришлось подождать несколько секунд, чтобы узнать, каков же результат выстрела.

– Ах ты, черт! – воскликнул дед.

– Что? – спросил его подопечный. – Неужели промазал?

– А вы что? Сами не видите?

И дед указал на зайца. Тот резво скакал вверх по насыпи.

Охотник из Те выстрелил еще раз и снова промахнулся.

Дед стоял, как вкопанный. Можно было подумать, что он забыл, что у него тоже имелось ружье.

– Да стреляйте же вы! – крикнул охотник.

Дед очнулся и прицелился.

– Поздно! – недовольно сказал подопечный.

И тут Жером Палан выстрелил.

Хотя до животного было более ста шагов, заряд настиг его. Пораженный заяц несколько раз перекувыркнулся через голову и замер.

Охотники бросились к нему.

Заяц начал биться и орать.

Человек из Те взял косого за задние лапы, а дед, вне себя от радости и не верящий своим глазам, нанес ему по голове удар такой силы, от которого подох бы и хороший бык!

XIII

Приезжие охотники пришли в восторг от размеров зайца и явно были довольны началом дня.

Дед мой не проронил ни слова, хотя – можете мне поверить, господа! – радовался он не меньше их!

Ему казалось, что огромный камень свалился с его плеч. Дышал он легко и свободно, всей грудью. Земля, деревья, небо все вдруг предстало ему в радужном свете!

Жером Палан взял у охотника зайца и положил к себе в сумку. Животное было довольно тяжелым, но дед не чувствовал его веса! Время от времени он ощупывал ягдташ, желая убедиться, что мерзавец не исчез.

Но брат черта был на месте. Глаза его остекленели, а его торчавшие из сумки лапы при ходьбе едва не били деда по затылку.

Собаки тоже были счастливы. Они радостно прыгали и лаяли, вставали на задние лапы, стараясь лизнуть сочившуюся из ягдташа кровь.

День закончился так же успешно, как начался.

Жером Палан оказался на высоте своей былой славы. В этот раз он вел охотников лучше любого пойнтера или спаниеля.

Хотя сезон уже кончался, с его помощью охотникам удалось подстрелить целых пять глухарей и уйму прочей дичи. Они были так довольны, что дали деду золотой и пригласили на ужин в «Льежский герб».

Будь то вчера, дед наверняка бы отказался. Но сегодня… Смерть огромного зайца совершенно освободила его от навязчивой идеи, и приглашение было принято.

Жером Палан повел своих подопечных по дороге, проходившей мимо его хижины. Те даже и не заметили этого крюка.

Деду хотелось, во‑первых, отдать жене луидор, чтобы дома тоже был устроен праздничный ужин, а во‑вторых, ему не терпелось показать домочадцам этого кошмарного зайца, с которым теперь было покончено.

Моя бабка поджидала его, стоя на пороге, будто замечательная весть уже успела дойти до нее.

– Ну что? – крикнула она и бросилась к мужу.

Тот вытащил зайца за задние лапы и потряс им в воздухе.

– А вот что!

– Какой громадный! – с искренней радостью воскликнула женщина.

– Больше ему не царапать мои ноги под столом!

– Да! Да!.. А кто же его подстрелил?.. Кто‑то из этих господ?

– Нет! Я сам!

– Ты?

– А ты как думала?!.. Да ведь еще с какого расстояния!.. Должно быть, сам Сатана дунул вслед моей дроби!.. Клянусь!

– Нет, Жером! Это дунул Господь!

– Ну, завела свою песню!

– Послушай, Жером, и покайся!.. Этим утром я тайком от тебя молилась святому Губерту, чтобы он благословил твоих собак и ружье. Потом я окропила их святой водой, и именно это придало твоей дроби такую чудесную силу.

– Ха‑ха! – рассмеялся дед.

– Ты что? Не веришь?

Мой дед иронически покачал головой. Но протестовать на этот раз не стал.

– Жером! – продолжала моя бабка. – Надеюсь, что после сегодняшнего чуда ты перестанешь сомневаться в милости божией.

– Пожалуй… – ответил тот.

Но бабка явно не поняла смысла, вложенного в этот ответ.

– Тогда, – сказала она, – раз ты больше не сомневаешься, окажи мне милость, которая меня просто осчастливит. По дороге в трактир ты встретишь церковь. Войди в нее и встань на колени. Вот и все.

– Я разучился молиться.

– Тебе будет достаточно сказать: «Господи, спасибо тебе!» и перекреститься.

– Завтра, жена, – нетерпеливо сказал ей дед. – Завтра уж.

– Несчастный! – воскликнула добрая женщина в отчаянии. – Знаешь ли ты, что между сегодня и завтра лежит неодолимая пропасть? Жером, ну, сделай то, что я прошу! Зайди в церковь! Ради детей и жены войди! Скажи эти слова Богу! Перекрестись! Ничего другого я от тебя не требую… Так же, как и Господь.

– Хорошо. Завтра ты дашь мне свою книгу и я прочитаю все, что ты захочешь.

– Молитвы не в книгах, Жером. Они в сердце… Окуни пальцы в святую воду и скажи: «Спасибо!» Разве не сказал ты «спасибо» этим господам за луидор? Неужели заслуживает меньшего Господь, давший тебе здоровье, жизнь и покой?

Бабка взяла мужа за руку и повела в сторону церкви.

– Нет уж, жена, – упрямо и раздраженно произнес тот. – Потом как‑нибудь. Не сейчас. Эти господа ждут меня в трактире… А мне не хочется есть холодный суп… На вот!.. Купи хлеба, вина и мяса… Угости детей хорошим ужином… И успокойся! Обещаю: завтра я отстою и заутреню и обедню. А на Пасху исповедаюсь во всех своих грехах… Ну что? Довольна?

Бедная женщина тяжело вздохнула, отпустила руку мужа, и тот ушел.

Она смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду. Тогда моя бабка возвратилась домой. На сердце у нее было тяжело.