- Не хотите рассказать мне, что случилось с вашими сестрой и матерью? Вы казались очень расстроенной, когда звонили.

- Я и была расстроена. И сейчас тоже, - признала она, отказываясь отступать, прислушиваться к предупреждениям в своей голове. Сегодня. Она собиралась начать возрождать свою жизнь. Прямо сейчас. В этот конкретный момент. Кейтлин так сильно сжала кулаки, что почувствовала, как ногти впиваются в ладони.

Медленно разжимая пальцы, она начала с аварии ее сестры и последствий этого происшествия. Она объяснила отношения в семье: ярость Йена, хрупкость Бернеды, и вызывающую позицию Ханны. Она упомянула, что Люсиль была колючей, и что вся семья применяла к Кейтлин политику невмешательства.

- Словно они не только считают меня запутавшейся или слабоумной, - пояснила она, поднимаясь, потом подошла к окну и стала следить за тем, как ночь опускается на город, - но относятся ко мне так, будто я какое-то пугливое создание. И они боятся, что если кто-то сделает или скажет что-то неправильное, я могу окончательно сорваться с катушек и снова оказаться в психиатрической клинике.

- Вы боитесь этого?

- Да! – она повернулась, чтобы посмотреть прямо на него. – Да! Да! Да! Я побывала в одной из них, и позвольте заметить, это не пикник. Люди там… - Она воздела руки к потолку, словно в молитве к небесам. – Бог мой, сколько себя помню, я постоянно слышала, как люди шепчутся обо мне, о том, что я какой-то уродец. Некоторые считают, что это я убила Чарльза, даже члены моей семьи, потому что я вытащила проклятую стрелу из его груди, и они думают… О, не знаю я, что они думают. Просто, что я сумасшедшая, полагаю. – Она тяжело опустилась назад на кушетку. – Ненормальная - самое популярное определение. Наверное, это не так грубо, как душевнобольная, и пожалуйста, не спрашивайте, сумасшедшая ли я, хорошо? Потому что в действительности, я не знаю. – Откидывая волосы с глаз, она боролась с желанием полностью рассыпаться на кусочки. - Вам бы стоило посмотреть на них дома. На всех них. Включая маму. Это было просто странно.

- Ну что ж, давайте постараемся избавить вас от клиники, хорошо? – Он послал ей улыбку, которая каким-то образом проникла сквозь все тени в ее сознании.

- Я обеими руками «за».

Он удерживал ее взгляд своим, может, на секунду дольше, чем необходимо. И она испытала этот слабый всплеск возбуждения в своих нервных окончаниях, появлявшееся, когда она встречала мужчину, которого находила интересным.

- Вы что-то говорили о том, что ваша мать в больнице, - подтолкнул он. Его голос казался немного грубее, чем раньше.

- Из-за всех этих тревог, вызванных заявлениями Аманды, что кто-то пытался ее убить, я думаю, у мамы случился приступ стенокардии, когда она поднималась по лестнице, чтобы лечь спать. Некоторое время положение было критическим, но сейчас она стабильна.

- Рад это слышать.

- Я тоже, - призналась Кейтлин, затем собралась с силами. Сейчас или никогда.

- Адам, - произнесла она, и ее голос прозвучал неестественно, даже для ее собственного слуха.

Его глаза снова нашли ее, его зрачки стали темнее от теней в комнате.

- Есть кое-что, что вам следует знать. Я не думаю, что я сумасшедшая – то есть, я молюсь, чтобы это было не так, но… - Как она могла объяснить то, что сама не понимала? У нее внезапно повлажнели ладони, сердце неистово заколотилось. Медленно, она усилием воли заставила себя обрести хотя бы видимость спокойствия.

- Что такое? – с его губ исчез даже намек на улыбку. Выражение его лица было настороженным, мышцы напряжены. Как будто он знал, что она собирается сказать.

Тем не менее, она отважилась продолжить.

- Происходят странные вещи. Не только для семьи, но и для меня в особенности. – Ей так сдавило грудь, что ужасные слова приходилось выталкивать. – Кроме плохих снов, у меня бывают вспышки воспоминаний и ощущение дежавю об определенных событиях, вещах, связанных с некоторыми из произошедших «несчастных случаев». Я помню образы, небольшие проблески, в которых не слишком много смысла. Как, например, я прикасаюсь к машине, в которой чуть не погибла моя сестра, или вижу лекарство моей матери в ее комнате. – Она с трудом сглотнула и почувствовала внутреннюю дрожь, ощущение, что она собирается шагнуть в черную пустоту. Словно открывает запертую дверь на лестницу в запретный подвал и рискует тем, что дверь за ней захлопнется, и она услышит звук поворачивающегося ключа и будет навечно поймана в ужасающей пустоте.

Закрывая глаза, она продолжила:

- На следующее утро, после того как убили Джоша, я проснулась и… и в моей спальне повсюду была кровь. То есть, везде. – Она начла дрожать, натягивая рукава своего свитера. – В постели, на шторах, в лужах на полу, в ванной…о, Господи, она была повсюду. На стенах и ковре, размазана по раковине и кафелю. Стеклянная дверь в душевую кабинку треснула…но я не помню, чтобы пробивала ее рукой. И на занавесках была кровь, о, Боже мой…

Ее голос повысился на октаву, и она с трудом выталкивала слова. Открыв глаза, она увидела, что лицо Адама превратилось в маску, но под контролируемым выражением, в напряженных уголках рта, она почувствовала его шок. Нет причины останавливаться сейчас. Продолжая, Кейтлин сказала:

- Той ночью у меня шла носом кровь, и я обнаружила …вот это. – Она протянула руки, повернув их ладонями вверх, показывая уродливые шрамы на запястьях. – Я не помню, как наносила их. Я не помню носового кровотечения, и даже если я сделала это… поранила себя, я не думаю, что из меня вытекло достаточно крови, чтобы устроить весь тот бардак. И я боюсь…о, Господи Иисусе, я боюсь, что каким-то образом ответственна за смерть своего мужа.

_______________

Примечания:

[1] Прозвище девушки – Крикет (cricket) – по-английски означает «сверчок».

[2] Старинное пожелание на ночь, появившееся еще во времена первых английских поселенцев: «sleep tight and don't let the bed bugs bite». Первая часть произошла от кроватей с веревочными сетками, которые имели тенденцию со временем провисать. Однако веревки можно было подтягивать, т.е. крепко или туго (англ. tight) натягивать. Вторая часть объясняется тем, что спящих действительно могли покусать постельные клопы и прочие кровососущие паразиты, живущие в матрасах и постельном белье, т.к. в те времена таких действенных средств от насекомых, как сейчас, не было.

Глава 22

- Думаете, это вы его убили? – спросил Адам, его лицо приобрело натянутое выражение.

- В том-то и дело. Я не знаю. Я не помню. Но полиция утверждает, что на месте преступления обнаружили кровь моей группы, а потом еще эта кровь по всей моей спальне. Я обманывала себя, считая, что вся она - моя, но это было бы невозможно. – Она сделала глубокий вдох, неуверенная, правильно ли она поступила, решив довериться ему.

- Что вы помните? – его голос был мягким, не наполненным обвинениями, в его тоне не слышалось ни следа осуждения.

Она рассказала все, что смогла: о том, как ждала Келли в баре и перебрала с выпивкой, о том, что не помнит, отправилась ли она в дом Джоша, уйдя из бара, а помнит только, что каким-то образом проснулась запутавшаяся в заляпанных кровью простынях.

- …Это было ужасно. Омерзительно. Я была напугана и не могла выносить вида беспорядка, поэтому все как следует вычистила: выстирала постельное белье и шторы, отмыла стены, сантехнику, ковры - все, на чем я заметила кровь. – Она зарылась пальцами обеих рук в волосы, борясь с головной болью, начинавшей пульсировать в основании черепа. – Кажется, я теряю рассудок. Полагаю, мне следует обратиться в полицию, но боюсь это сделать. Детектив Рид и так уже считает меня главной подозреваемой.

- Вы считаете себя способной на убийство?

- Нет! Конечно же нет! – она покачала головой, натягивая рукава хлопчатобумажного свитера ниже, чтобы прикрыть раны. – Но я не знаю, что и думать. Меня посещают проблески, короткие фрагменты мыслей о месте убийства. Перед глазами стоит картина мертвого Джоша, сидящего за своим столом, и есть еще кое-что. – Она сопоставила свои приступы дежавю и отрывки своих снов, маленькие осколки воспоминаний, которые связывали ее с несчастными случаями и трагедиями в ее семье. – И это еще не все. Я чувствую, что за мной следят, и не знаю, установила ли это полиция наблюдение за моим домом, или меня преследует какой-то злоумышленник, или это все мое неуемное воображение. – Она устало вздохнула. – У меня такое ощущение, словно я бегу, но не знаю, откуда, и понятия не имею, куда. Это приводит в замешательство. Сводит с ума.