«Тебе приснился плохой сон. И все. Приди в себя».

Женщина еще раз глубоко вдохнула. Она находилась в собственной постели. Дома. В безопасности.

С невыносимой мигренью. Боль в голове пульсировала. В горле першило, и она чувствовала запах сигаретного дыма, въевшийся в волосы от слишком долгого сидения в баре. О, Боже, она вчера действительно набралась. Рассвет прокрался сквозь открытое окно, и первые лучи нового утра заставили ее поморщиться. Легкий ветерок с жасминовым ароматом принес с собой звуки свежей дождевой воды, журчащей по водосточным желобам. Французские двери были слегка приоткрыты и кружевные занавески поднялись и чуть трепетали, местами затененные, с потемневшими участками и пятнами.

Почему дверь открыта? Это она открыла ее прошлой ночью из-за жары, перед тем как забраться в постель? Картины из кошмара впились в мозг, смешиваясь с размытыми воспоминаниями о ночи накануне. Она выпила несколько порций в баре… где-то в районе порта. Или это тоже была часть бессвязного сна? Она вспомнила шум музыкальной группы и до сих пор ощущала облако застарелого сигаретного дыма, висевшего над толпой. Она выпила несколько больше положенного, ну хорошо, чересчур много, но ведь смогла добраться домой. Как-то. Но эта страница в ее памяти была пустой.

Головная боль, с которой не справилось бы никакое количество экседрина [2], пульсировала за глазом, и она почувствовала себя слабой, дезориентированной, когда взглянула на часы. Вспыхнули красные электронные цифры. Двенадцать часов. Полночь? Полдень? Исключено. Птицы только начинали петь. Должно быть время еще раннее. Пять или шесть утра. Ужасное время для пробуждения. Наверное, батарейка села. Ее разбудил сон: рваные, несвязанные между собой сцены пронзили мозг.

Привкус во рту был отвратительным. Горло сухим, словно его набили ватой. В желудке ощущалась пустота, как будто она избавилась от его содержимого где-то посреди ночи. Проведя ладонью по потному лбу, Кейтлин закинула назад копну влажных локонов и ощутила какой-то покрытый коркой участок. Ее пальцы испачкались…или…или…что это за чертов запах? На секунду она решила, что ее, вероятно, стошнило, но запах был скорее металлический, чем кислый и…и…ох, Боже…Она поднесла руку лицу и увидела, как вниз по ладони стекают капли. Темно-пурпурные. Густые и начинающие подсыхать, просочившиеся из порезов на запястьях.

«Что?!»

С трудом продирая глаза, она приподнялась на кровати, прислонившись спиной к подушкам. Паника усилилась. Она нащупала выключатель светильника. Щелкнула. В слепящей вспышке света девушка увидела кровь.

Натекшую лужицами на простынях.

Разбрызганную по изголовью.

Вытертую о шторы.

Размазанную по стенам.

Повсюду.

- Нет…о, Господи, нет! – Кейтлин соскочила с кровати, ее ноги запутались в ночной сорочке, и она полетела лицом вниз на ковер абрикосового цвета, теперь измазанный красным. – Боже!

«Господь милосердный, что это такое?»

Передвигаясь по-крабьи, она быстро пересекла жесткий ковер. Казалось, что в этой комнате, пятнадцать на двенадцать футов, кого-то или что-то зарезали.

«А ты это проспала!»

У нее замерло сердце, когда она увидела отпечаток ладони на дверном наличнике и еще один мазок на панелях. Ей пришлось бороться с тошнотой, поднимавшейся по горлу. Потеряв голову от страха, она проскользнула в ванную.

Чья это кровь?

«Твоя! Взгляни на себя!»

Ее взгляд метнулся к зеркалу над раковиной. Лицо в том месте, где она провела рукой, покрывали красные пятна, а в ноздрях запеклась кровь. Волосы свалялись и растрепались. У нее просто было ужасное носовое кровотечение, как те, что случались с ней в детстве, и она каким-то образом умудрилась проспать его? Нет… это не давало объяснения порезам на ее запястьях. И крови, размазанной по всей комнате.

Она вспомнила открытую дверь… кто-то сделал это с ней? От страха у нее скрутило узлом желудок. О, Господи,…но почему? Кто? Она начала учащенно дышать, но заставила себя успокоиться. Не вся кровь принадлежала ей. Это невозможно. Она жива. Любой человек, потерявший так много крови, определенно был бы мертв. Никто бы не смог пережить подобную резню.

Кейтлин оперлась о раковину и попыталась все обдумать. Она действительно чувствовала себя одурманенной алкоголем, ее тошнило, мигрень пожирала мозг.

О, Боже, что если человек, который это сотворил, все еще в доме?

Нет, это бессмысленно. Если бы кто-то пытался убить ее, он бы закончил работу. Кровь в ее волосах, на стенах, в душе подсохла. Прошло время. Значит, или его спугнули, или он ушел.

«Или это сделала ты и оставила дверь открытой».

Нет… Но она не смогла вспомнить, не знала.

«Если кровь не твоя, то чья же она?»

- Я не знаю, - прошептала она.

Может быть, жертва все еще в доме.

Она бросила взгляд на душевую кабинку: матовое стекло треснуло, на нем виднелся кровавый отпечаток руки.

«Господи, помоги мне».

Подбадривая себя, Кейтлин положила руку на стекло. Она почти ожидала обнаружить мертвое тело: глаза закатились, язык вывалился, красные сгустки стекают в слив. Она нервно толкнула дверь.

Никто на нее оттуда не выпрыгнул.

Не было никакого полумертвого тела, распростертого на кафеле.

Разбрызганная подсыхающая кровь стекала по плитке извилистыми ручейками. Она почувствовала тошноту. Что здесь произошло? Что? Она затряслась всем телом, когда подняла руку и выяснила, что ладонь совпадала по размеру с отпечатком на дверце душевой кабины.

- Матерь Божья, - прошептала она.

«Думай, Кейтлин, думай. Не паникуй».

Она снова мельком увидела себя в зеркале.

Как это случилось? Где находилась она? Чья это кровь была размазана повсюду? Ее колени не выдержали и подогнулись. Она удержалась за край раковины, наклонилась вперед, и чтобы не упасть в обморок плеснула себе в лицо холодной водой.

«Может быть, ты не одна в доме. Может быть, даже сейчас возле тебя кто-то есть, кто-то на первом этаже. Кто-то выжидающий».

Она поспешно нашла в зеркале свое отражение. Бледная кожа, растрепанные волосы, торчащие под странными углами, в ореховых глазах паника.

«Дверь на веранду оставили открытой, а ты не помнишь, как делала это».

Она перевела взгляд и увидела отразившуюся в зеркале распахнутую дверь, развевающиеся запачканные занавески. Ей подумалось, что она, возможно, заболела.

Некий убийца зашел внутрь, а она, страдая от головной боли, от которой темнело в глазах, не услышала, как он вторгался в ее дом? Но здесь не было трупа. Ничего, кроме ее порезанных запястий и кровоточащего носа… никто бы не пришел сюда для того, чтобы порезать кого-нибудь на куски и унести тело… нет. У нее стучало в голове, рассудок перескакивал с одной безумной идеи на другую.

Но даже если кто-то вошел в дом, то почему не сработала сигнализация?

«Дверь на веранду не заперта, ты, идиотка. Очевидно, сигнализацию не включали».

Она оперлась бедром о раковину и закрыла глаза. В этом нет смысла. Ни грамма. И это пугало ее до чертиков.

«Может, ты пригласила кого-то домой».

Но кого? И зачем? И если это был злоумышленник… почему Оскар не перебудил всю округу своим громким лаем?

Оскар!

Где он?

Насмерть перепуганная, она бросила еще один шокированный взгляд на пятна на полу. Только не пес… не Оскар! Подавляя страх, она вытерла лицо рукавом своей испачканной ночнушки и бросилась к лестнице. Тихонько посвистела.

Тишина.

У нее сжалось горло.

«Лучше бы тебе захватить с собой оружие. Просто на всякий случай».

Кейтлин не держала в доме пистолет, не верила в силу оружия. Закусив губу, она схватила маленькую гантель, одну из тех, с которыми занималась, когда смотрела телевизор, затем осторожно вышла в коридор.

Она шла, напрягая слух, чтобы преодолеть безумный стук своего сердца. Дом был спокоен. Тих. Будто в нем было безопасно.

«Соберись. Сделай это, Кейтлин. Не дай страху парализовать тебя!»

Ее пальцы сжались на импровизированном оружии, когда она заглянула в ванную в коридоре. Пусто.