Нервный пот выступил на ее теле, когда она медленно и осторожно открыла дверь в одну из спален, и сердце пропустило удар, как делало всегда, стоило ей заглянуть в комнату, некогда принадлежавшую ее дочери. Любимая мягкая игрушка Джейми - долговязый, вислоухий кролик - был прислонен к подушкам двуспальной кровати, накрытой лоскутным одеялом в приглушенных пастельных тонах, сшитым вручную. Светящиеся звезды и облака, которые она нарисовала для Джейми, по-прежнему покрывали потолок. Но комната опустела, и, печально подумала она, начинает пахнуть затхлостью и спертостью, напоминая ей, что ее малышки больше нет.

«С Днем Рождения, дорогая Дже-ейми…» - нестройный хор детских голосов пронзительно зазвучал в ее голове.

«Не ходи туда. Не сейчас».

Ее повлажневшие пальцы стиснули рукоятку гантели. Нервничая, она осторожно проскользнула в свой кабинет с чертежной доской и компьютерным столом. Стол был слегка захламлен, чертежная доска, компьютер – все безмолвствовало. И никто не прятался в темных углах или за дверями шкафа. Поворачиваясь, она заметила фигуру в темноте. Нет! Она не смогла вздохнуть, пока не поняла, что это было ее собственное отражение в зеркале в полный рост, которое она повесила на дверь.

Женщина едва не рухнула от слабости на пол.

«Ну же, Кейтлин. Крепись!»

Она бесшумно и с опаской спустилась по лестнице, пальцы левой руки скользили по перилам, правый кулак крепко сжимал гантель. Но, когда она шагнула на вторую ступеньку многоярусного подиума у подножия лестницы, на нее не накинулась темная фигура с ножом или пистолетом из дверного проема кухни. В доме не прогремел выстрел. Не…

Она услышала короткий, громкий скрип.

Подошвы кожаных ботинок по твердому дереву?

Кейтлин замерла.

Сквозь сумасшедшую барабанную дробь своего сердца она уловила гудение холодильника, тиканье часов в коридоре. Она хотела позвать собаку, но решила обождать. И все же заставила себя осторожно двинуться вперед, бегло обследуя взглядом комнаты. Гостиная была точно такой же, как она ее оставила, там все еще пахло срезанными розами, которые она поставила в вазу на кофейном столике. Ни следа крови.

Она начала успокаиваться. По ощущениям дом казался пустым. Она проверила комнату для стирки и кухню, в которую сквозь окна начинал просачиваться солнечный свет, столовую нишу, выходящую на задний внутренний двор. Все было на своих местах.

Так пугающе.

«Особенно в свете того, что все выглядит так, словно Чарльз Мэнсон [3] устроил вечеринку в твоей спальне, пока ты спала».

Она услышала пронзительный лай.

Оскар!

Женщина увидела его через окно эркера: измазанный грязью пес скребся в заднюю дверь. Она чуть не упала от облегчения.

- Как ты отсюда выбрался? – добродушно выбранила Кейтлин задиристого терьера, когда тот встал на задние лапы и стал яростно скрестись в стекло. Тот самый звук, что она слышала. Она отперла дверь, и он кинулся ей на руки. Ероша его жесткую пятнистую шерсть, она задумалась, а не оставила ли его по ошибке снаружи. Она пришла домой, выпустила собаку, затем, по причине одного или двух лишних выпитых «Космополитенов» [4], побрела наверх и забыла про него?

«С чего бы тебе так поступать? Чтобы ты могла без помех распороть себе запястья и пережить худшее носовое кровотечение за последние пять лет? Знаешь, Кейтлин, Келли возможно права. Возможно, ты просто съезжаешь с катушек. На полной скорости».

- Что случилось прошлой ночью? – спросила она у маленького пса, опуская его на пол. Затем открыла консервную банку с собачьей едой и выскребла ее содержимое в его миску, пока он волчком вертелся у ее ног. – Ты и вполовину не так рад видеть меня, как я тебя, - заверила она его, ставя миску на пол. Неистово виляя хвостом, он уткнулся носом в посудину и проигнорировал ее похлопывание по голове. Это была собака Джейми, за его взъерошенную шерсть пса назвали в честь любимого персонажа дочери из «Улицы Сезам» - Оскара Ворчуна [5].

– Вот видишь…все у нас в порядке, - сказала она, но сама с трудом в это верила.

От запаха собачьего корма у нее всколыхнулся желудок. Она качнулась назад, сев на пятки. Какого дьявола она натворила прошлой ночью? Откуда взялась вся эта кровь? Ее спальня выглядела так, словно там кого-то или что-то порезали на ленты. Но она ничего не помнила после поездки в бар. Как он там назывался? «Трясина». Да, «Трясина». Она долго сидела в кабинке, ожидая, когда объявится ее сестра-близнец Келли.

Женщина заметила, что бармен время от времени косился на нее. Вероятно потому, что посчитал странным ее заказ двух «Космо» для себя и одного сухого мартини для Келли, который, если ей не изменяет память, она выпила, когда сестра отколола свой очередной трюк с исчезновением.

Но если отставить в сторону приговаривание двух бокалов, высасывание красного перца из трех оливок и последующее их поедание, она мало что помнила. Слишком мало.

Было шумно… оглушительный хип-хоп соперничал с разговорами и смехом и…

Как лезвие разрезающее плоть, сквозь ее сознание пронеслось быстрое видение. Она стояла в передней дома, который сама же декорировала: стену украшали картины с изображенными на них чистокровными лошадьми, старинные напольные часы несли свою вахту у подножия лестницы. Она подошла к приоткрытой двери в кабинет, стуча каблуками туфель по мрамору. Звуки классической музыки подтолкнули ее открыть дверь и обнаружить за ней своего раздельно проживающего мужа, смотрящего на нее незрячими глазами. Под его рабочим креслом натекла лужа крови.

Кейтлин ахнула. Почему она думает о Джоше сейчас? Образ его белого, безжизненного лица снова вспыхнул перед ее глазами. Почему она представляет его себе мертвым?

«Потому что вчера был день рождения твоей дочери».

«Потому что ублюдок разводится с тобой».

«И потому, что он собирался подать на тебя в суд за смерть в результате противоправных действий. За смерть твоего ребенка. Твоей малышки».

- Прекрати!

Ей приснился кошмар. На ахти какое большое дело. Никто не пострадал. Она достала бутылку воды из холодильника, открутила крышку и выпила половину, только для того чтобы почувствовать, как жидкость поднимается обратно. Стремительно. Она сложилась пополам над раковиной.

Ее стошнило. Раз, потом другой. Пока рвотные позывы не превратились в сухие спазмы, а она не взмокла от пота так, что хоть выжимай.

«Тебе следует позвонить своему психиатру. Ты теряешь рассудок!»

Но она не могла. Доктор Уэйд недавно уехала. Так что Кейтлин лишилась психиатрической помощи. Замечательно. Она не озаботилась поисками другого врача. Не захотела.

До сих пор.

«Тогда полиция. Позвони им».

«С какой стати? Потому что у меня кровь носом шла? Потому что я, возможно… по пьяной лавочке… пыталась вскрыть себе вены?»

«Снова. Ты, возможно, снова пыталась вскрыть себе вены», - напомнил ей этот ворчливый голос в ее голове.

«Если я вызову копов, они меня увезут. В психушку».

«Может, тебе там самое место».

- Нет! – Она посмотрела на свои руки и нахмурилась. Тот инцидент произошел давным-давно.

«Тот «инцидент» почти стоил тебе жизни».

Об этом ей думать не хотелось. Не сейчас.

В первую очередь самое главное. Ей нужно взять себя в руки. Успокоиться. Взять ситуацию под контроль. Ей нужно удостовериться, что дом заперт, затем вымыться самой и приниматься за бардак наверху. Но сначала ей необходимо позвонить Келли. Выяснить, что случилось.

Может быть, кровь наверху – ее.

Новый страх овладел Кейтлин, и она исступленно набрала цифры телефонного номера хижины Келли на реке, ее «укрытия», как сестра называла его. В трубке послышался гудок. Один. Второй.

- Давай, давай. Подними трубку! – Сигнал раздался в третий раз. Кейтлин оперлась на кухонную стойку и мысленно внушала своей близняшке ответить на звонок. Четвертый гудок, а затем характерный щелчок.

- Привет, вы мне дозвонились, но меня здесь нет. Оставьте свой номер! – она услышала однотонный звуковой сигнал, когда включился магнитофон.