– Думаю это лучше произносить на французский манер – piece de resistance.

– Да, знаю. – Она махнула в сторону своей головы, когда встала. – Это дешево, быстро и современно.

– Как скажешь.

– Я так и говорю, – произнесла Сильвия, роясь в своей сумочки и вытаскивая пачку легких Мальборо. – Самое время устроить себе небольшой перерыв. Пойдешь со мной? – спросила она, вытряхивая сигарету.

– В другой раз. Думаю, мне лучше пока еще разок проверить друзей и родственников Джоша Бандо, раз уж ты считаешь его настолько мерзким и презренным.

Скривившись, она указала на изображение Джоша Бандо на мониторе своего компьютера.

– Некоторые даже называли его «Бандит» Бандо.

– Мило.

– Это подходило. Он всегда что-то у кого-то забирал. Думаю, один из его бывших партнеров дал ему это прозвище, а пресса его подхватила.

– С них стало бы.

– Не испытываешь любви к «четвертой власти» [5], а Рид?

– Нет, – прорычал он.

– Думаешь, я смогу продать эту фотографию? – спросила она. На снимке Джош Бандо был таким, каким они нашли его – распростертый на своем дорогом столе, с пальцев капает кровь и собирается в лужицу на ковре. – Любой, кто заплатит цену, сможет поместить этого маленького красавчика на свой собственный персональный компьютер…ну знаешь, как обои или как скринсейвер, или еще что-то.

– Забавно, – ответил Рид, не улыбнувшись.

– Подумала, что ты оценишь юмор.

Но все следы улыбки, которая растянула ее тонкие губы, исчезли. Рид предположил, что Морисетт была куда ближе к «ублюдку», чем когда-либо признает.

Что было вполне ожидаемо. По мнению Рида, Сильвия Морисетт так и не забыла никого из своих бывших мужей или любовников. Она была хрупкой, и совсем не такой жесткой, какой старалась казаться. У нее просто был плохой вкус на мужчин. Как он слышал, Сильвия выросла без отца. По слухам, он оставил ее мать ради более молодой женщины в тот день, когда Морисетт принесли из больницы. Но это были всего лишь разговоры. Предположение, сделанное местными болванами, которые не могли справиться с жестким отношением Сильвии.

Рид не знал правды, и ему было все равно. Или, по крайней мере, ему было все равно до этого момента.

– Ты ведь не сделаешь ничего такого, что повредит расследованию, верно? – спросил он.

– Что? – переспросила Морисетт, но он не купился на ее простодушие.

– Ты слышала меня.

– Пошел ты, Рид! Ты заешь, какой я полицейский.

– В этом то и проблема, – ответил он, вставая со стула, и встречаясь с ее ледяным взглядом. – Ты нарушаешь правила куда чаще, нежели я.

Она посмотрела на часы и нахмурилась.

– Я должна убраться отсюда. Сегодня суббота. Я уже пропустила футбольный матч своей дочери. Снова.

– У полицейских нет выходных.

–Отличная зарплата, восхитительные льготы, а гламура больше чем у рок-звезды, – саркастически заметила она. – Мадонна звонила мне и просила поменяться местами. Я сейчас обдумываю ее предложение. Сказала, что перезвоню ей.

Рид засмеялся, когда раздался пронзительный звонок ее телефона. Он направился в свой кабинет. Он даже не хотел думать, что смог бы извлечь из головы напарницы психиатр.

Или из головы Кейтлин Монтгомери, если информация Морисетт была верна. Он постарался не брать в расчет свое инстинктивное чувство, что Кейтлин Бандо была главным подозреваемым в смерти мужа. Но не мог отмахнуться от мыслей о ее причастности.

Он узнал у прислуги Бандо, что Кейтлин – жили они с мужем отдельно или нет – была частым гостем в его доме, когда-то жила в нем и вероятно по-прежнему владела ключом, так как Бандо не обеспокоился заменой замков.

Если верить бокалам в посудомоечной машине, с ним в тот вечер была женщина – губная помада розового цвета, похожа на ту, которую сегодня использовала Кейтлин, хотя, без проведения тестов, совпадение может быть случайным. Существует сотни оттенков розовой губной помады, вероятно, даже тысячи.

Кроме того, у нее не было алиби, по крайней мере, такого, которое можно было бы предъявить в суде. Этим утром во время беседы с ней, Рид подумал, что она была шокирована и чувствовала потерю, но так же она сдерживалась, скрывала какой-то секрет. Он встречался с достаточным количеством лжецов за годы расследований в полицейском управлении Сан-Франциско, чтобы узнать одного из них.

«Но это может быть и самоубийство, не сбрасывай такую возможность со счетов. Пока».

Он стукнул по своей настольной лампе. Рид готов был поставить всю свою месячную зарплату, что Кейтлин Монтгомери Бандо не пройдет тест на детекторе лжи, если он проведет проверку прямо сейчас.

Она лгала о прошлой ночи – Рид был уверен в этом.

Он только должен понять почему.

__________________________

Примечания:

[1] Атланта Брэйвз (англ. Atlanta Braves — Смельчаки из Атланты) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Главной лиге бейсбола (МЛБ). Клуб был основан в 1871 году.

[2] Парк Форсис (Forsyth Park) – большой парк (0,12 км2) в исторической части Саванны. Парк разбит в 1840-ых гг., в 1851 г. был значительно расширен и назван в честь губернатора Джорджии Джона Форсиса. На севере парка заложен фонтан, напоминающий фонтан на площади Согласия в Париже. Также в парке установлен мемориал в память о добровольцах-конфедератах.

[3] Биполярность – нервное расстройство, пограничное состояние. Оно может резко меняться между маниакальным и депрессивным

[4] «Клерол» – товарный знак средств ухода за волосами компании "Бристол-Майерс скуибб".

[5] «Четвертая власть» - средства массовой информации. Первые три власти: законодательная, исполнительная и судебная.

Глава 6

Зазвонил телефон.

Кейтлин, думая, что звонивший может оказаться ее сестрой, понеслась на кухню. Едва не споткнувшись об Оскара, она схватила телефонную трубку и заметила, что номер и имя звонившего не определены.

– Алло?

– Здравствуйте, это Кейтлин Бандо? – спросил незнакомый женский голос.

Кейтлин тотчас насторожилась. В ее теле напрягся каждый мускул.

– Да.

– Я рада, что застала вас.

Голос был дружелюбным. В нем звучала улыбка. Что заставило Кейтлин насторожиться еще больше. Этот день не был предназначен для улыбчивых, бесплотных голосов пытающихся втереться к ней в доверие.

– Меня зовут Никки Жилетт, я из газеты «Саванна Сентинэл». Я знаю, что вы сейчас переживаете тяжелый период, и хотела бы выразить вам свои соболезнования по поводу гибели вашего мужа.

О, да, верно.

– Дайте-ка, я догадаюсь, – сказала Кейтлин, стараясь контролировать свой гнев, оперевшись бедром на кухонную столешницу. – Вы хотели бы получить интервью. Может даже эксклюзивное.

– Я подумала, что вы захотите рассказать свое видение истории.

Сейчас в голосе Никки звучала резкость.

– Я не знала, что в истории есть разные видения, и не уверена, что сама история такая уж значительная.

– Конечно, есть. Ваш муж был очень влиятельным человеком, и полиция, похоже, считает, что он пал жертвой либо убийства, либо же самоубийства. Я думала, вы захотите внести ясность.

– Мы с мужем жили раздельно, – проговорила Кейтлин, а затем сразу же пожалела, что не сдержала язык за зубами. Ее личная жизнь никого не касалась.

– Но вы все еще были женаты.

Кейтлин не ответила.

– У каждого брака есть взлеты и падения, – пыталась подобраться к ней Никки, используя тон, который применяли, чтобы добиться доверия у женщин.

Уловка не сработала. Но Кейтлин уже вышла из себя.

– Действительно, но это личное дело, поэтому давайте остановимся на «без комментариев».

– Но…

Пришло время покончить с этим.

– Послушайте, мисс Жилетт. Мне больше нечего сказать. Пожалуйста, не звоните больше.

Кейтлин бросила трубку, прежде чем женщина смогла поспорить с ней. Телефон зазвонил сразу же.