– Я понимаю, что ты взяла меня не для себя, а чтоб избавить от необходимости служить кому-то другому, – продолжал юноша, глядя на меня. – Я с радостью буду всего лишь твоим слугой. Мне больше ничего не надо.
– Но это сейчас, – я улыбнулась.
Он заметил, наконец, что держит руку на колене Алекса, и поспешно убрал ее, немного смутившись.
– Через год или даже раньше ты поймешь, что тебе нужно больше, чем возможность заниматься творчеством, – объясняла я терпеливо. Алекс понимал, о чем я, и едва заметно кивнул. – Ты, возможно, полюбишь кого-то.
– Нет, – отрицательно мотнул головой Кай.
Мы оба посмотрели на него недоумевая.
– Я не полюблю, мне это не интересно, – уточнил юноша, опустив взгляд. – Я не верю в любовь. Это просто физическое влечение, потребность организма. В наше время технологии позволяют удовлетворить эту потребность, так что не обязательно заниматься самообманом и думать, что другой человек даст тебе что-то особенное.
– Сколько тебе лет? – не удержался от вопроса Алекс. Его речь Кая удивила еще больше, чем меня. – Прости, но рассуждаешь, как законченный циник.
– Я не хочу никого обидеть, – юноша смутился еще больше. – Это всего лишь мое мнение. Я просто пытаюсь объяснить Наоми, что не нуждаюсь ни в ком в таком смысле. И если она согласна терпеть меня рядом, я никогда не буду роптать на судьбу.
– Я согласна терпеть тебя, – с улыбкой ответила я. Алекс удивленно вскинул брови и отрицательно качал головой, еще переваривая слова собеседника. – Просто думаю, в каком статусе тебе будет лучше.
– Ты не хочешь, чтоб я был твоим мужем, – ответил Кай, вновь глядя на меня. – Я это понимаю. Мне самому странно было бы называть себя так. Поэтому, я согласен быть просто слугой.
– Нет, не годится, – не согласилась я. – Ты слишком хорош, чтоб быть прислугой.
– Третьего не бывает, – усмехнулся Алекс, взглянув на меня. – Или слуги или мужья, по сути те же слуги, просто с привилегией помыкать остальными.
– Тогда будете мужьями, – решила я.
– Но ты не хотела, – попытался возражать Кай.
– Я передумала, – я поднялась, жестом велев им оставаться на своем месте.
Они следили за мной глазами, пока я шла к двери, потом переглянулись.
Я вернулась с папкой и документами.
– Вот, подпишите, и закончим с этим, – я положила перед ними на столик документы и специальную ручку.
– Наоми, – начал Алекс нерешительно, пока Кай склонился к столу и читал, хотя в руки документ не брал. – Я вполне гожусь и в прислугу. Я не возражаю против того, чтоб Кай был моим господином наравне с тобой.
– Он все же будет иметь небольшое превосходство, но вряд ли станет тебе господином, – усмехнулась я. – Если один станет мужем, то уж пусть и второй тоже. Так будет справедливо.
– Это слишком хорошо, чтоб быть правдой, – с улыбкой ответил Алекс, глядя на меня.
Кай поднял листок и передал ему, чтоб и он прочел.
– Я буду вторым, как почетно, – гордо проговорил он. – Жаль, что Кит пропал. А как это случилось? Кайла ничего мне не рассказывала. Это секрет, да?
– Да, и ты тоже никому не рассказывай, – попросила я посерьезнев. – Теперь ты должен хранить мои секреты как свои.
– Но теперь и мы должны рассказать свои секреты, если ты потребуешь, – уточнил Алекс, как бы между прочим.
– Я ничего не буду требовать, – успокоила его я. – Если не захотите, не рассказывайте. Но о том, что происходит тут, никто не должен знать. Я посвящаю только Кайлу и Синди. Они мои самые близкие подруги, а вы теперь еще ближе них ко мне. Я могу вам доверять?
Кай быстро закивал, по-детски широко улыбаясь.
– Да, можешь, – Алекс опустил глаза, еще удерживая в руках свидетельство. – Ты взяла меня к себе несмотря ни на что, поэтому я должен быть редким кретином, чтоб решить предать или подвести тебя.
Он положил бумагу на стол и подписал. Кай взял у него ручку и тоже поставил свою размашистую подпись. Я наблюдала за ними, посчитав, что так тоже неплохо. Пусть они будут мужьями лишь формально, меня это избавит от многих проблем. Теперь ребенок будет расти в полной семье, у него будут заботливые отцы, пусть и не родные. Будет кому следить за домом и ждать меня с работы. Не все же Кайле и Синди этим заниматься. Им надо устраивать свою личную жизнь, а не быть мне няньками. Теперь, когда со мной рядом будут мужчины, они обе оставят меня в покое и жизнь вернется в норму, какой она была месяц назад.
– Вот и все, – я вздохнула, чувствуя, как в носу защипало, а на глаза навернулись слезы. Все вернется в норму, только Кита не будет рядом. – Я должна отослать это своему адвокату.
Я поспешно поднялась, избегая смотреть на мужчин, чтоб они не заметили моего замешательства. Взяла со стола документ и ушла в кабинет. Там, закрыв дверь, я опустилась на диванчик и дала волю слезам. Мужья не беспокоили меня, возможно, догадались, что я хочу побыть одна.
До вечера я сидела в своем кабинете, решая разные вопросы, как рабочие, так и личные. От Натали новостей не было, на мои сообщения, оставленные днем, она не отвечала. Я написала еще одно и, закончив, занялась тем, что еще хоть как-то помогало жить и не сойти с ума от отчаяния.
Откинувшись на спинку кресла, я ввела в компьютер код и запустила запись. Никто не знал, что я сделала себе эту копию. Ники, занимавшаяся сбором информации из моего компьютера, ненадолго выходила. Я воспользовалась и записала на свой лэптоп часть архива системы слежения. Теперь в моем распоряжении было несколько часов этих записей. Я выбрала места, где был только Кит. Первые дни его пребывания в моем доме. Последние он почти все удалил, да и дома мы почти не бывали.
Теперь я могла наблюдать, как он, еще небритый и лохматый, выходил из ванной, где тогда намеренно забыл выключить воду, и становился перед окном. Должно быть, уже тогда знал, что так его не видно. У самого стекла была мертвая зона, если только не был включен монитор на одной из других стен. Но мне достаточно было и того недолгого времени, пока он шел по комнате. По бледной коже стекали капли воды, бедра обернуты полотенцем, длинные волосы почти скрыли глаза и уши. Вот отчего он так смущался и всегда вел себя сковано. Еще бы, когда вокруг такие милые устройства и неизвестно зачем и кому они служат.
На следующей записи Кит переворачивал свою спальню, обустраивая игровую, мастерил что-то из аппаратуры. Эта запись была самой продолжительной, и на ней он был веселым, занятие явно доставляло ему удовольствие. Потом изображение стало непригодным для просмотра, потому что он решил проецировать на затемненное окно свою игру. Оригинальный способ избавиться от слежения. Все, что записала камера, это кровавые баталии в джунглях. Я виновато улыбнулась, вспомнив, как помешала ему в тот день. Как он сверлил меня гневным взглядом. Наш поход в ресторан, мои домогательства. Эту часть он тоже аккуратно удалил. Я была благодарна ему за это. Мой позор остался только в нашей памяти.
Потом он спал, оставшись один в своей комнате. Эти места я проматывала, было слишком тяжело наблюдать, как ему из ночи в ночь приходилось бороться с кошмарами. Как он подолгу метался на постели, пока не просыпался. Но пробуждение не давало облегчения, он надолго уходил в ванную. Я догадалась, что он мылся, по его мокрым волосам и коже. После он садился за компьютер и уже больше в эту ночь не спал. Он вообще спал редко и по паре часов. Только после вечеринки, когда едва добрел до кровати, где уснул прямо в одежде, он спал до самого утра. Но то был не просто сон, а полуобморочное состояние. Я пропустила мое посещение его спальни, визит доктора, возню Риты. Остановилась только, когда он немного поправился и они с горничной весело проводили время. Конечно, последнюю веселую ночь он тоже удалил. Я и не сомневалась в этом. Как галантно с его стороны.
Последние записи смотреть было еще сложнее. Я помнила эти дни так, будто они были вчера. Наши ночные киносеансы, утренний кофе, его шутливые поцелуи и сборы в дорогу. И везде он был счастлив, улыбался, иногда, слушая музыку, он танцевал, прикрыв глаза. Эти мгновения были самые прекрасные. Я смотрела на монитор, чувствуя, что плачу, но была хоть немного счастлива.
