Согласна, это было самое разумное решение. Теперь если из-за этой истории у кого и будут неприятности, так только у Вашего директора.
Вы подадите в суд?
Естественно. Вряд ли у меня есть другой выход.
Что ж, этого следовало ожидать. Если нужно, я готов свидетельствовать в Вашу пользу. Но не хотелось бы бросать тень на нашу школу, я к ней очень привязан. Ребята у нас хорошие, да и учителя неплохие. Директор новый, он у нас всего второй год. Менеджер опытный, но учитель никакой и человек неважный. Зарежется за бюджет, а ведь в школе это не самое главное. Хотя деньги имеют большое значение, конечно. И потом, он шовинист. Считает женщин мировым злом и очень недоволен, что теперь в школе имеют возможность учиться девочки. Еще семь лет назад эта школа была чисто мужской. Ну, если будет процесс, ему придется уйти. Как я понимаю, Вы хотите забрать сына?
Джерри, естественно, я хочу его забрать. У меня кроме него никого не осталось. Другой вопрос, чего хочет Толя, то есть Энди. В Москве он учится сейчас в обычной школе, но там очень сильный математик. Через три года мой сын собирался перейти в школу при Московском университете.
Через три года? Почему не сейчас?
Там только старшие классы.
Знаете, знания Вашего сына не на уровне его возраста, особенно что касается математики и физики. У меня старшеклассники не могут решить те задачи, которые Энди щелкает как орехи.
Поверьте, мне приятно это слышать, но у школы при Московском Университете очень высокие требования. В сущности, это беспредметный разговор. Я не смогу увезти сына сейчас, без решения британского суда.
Да, это верно. Ваш бывший муж сможет затянуть процесс на год, а то и больше. Это время и деньги. Большие деньги. Он, я знаю, человек богатый.
Джерри замолчал и уставился на Таню. Она поняла намек:
Я не богата. Не нищая, естественно, у меня хорошая работа, я прилично зарабатываю, но капиталов у меня нет. Поэтому лучше бы решить все полюбовно, не доводя дело до суда. А если уж судиться, то сделать так, чтобы за процесс заплатил мистер Туманский. Поверьте, мое дело выигрышное.
Я верю. Нет, не так. Я знаю, что Вы выиграете. За это говорит хотя бы то, что учеба Вашего сына была его отцом оплачена вдвойне, он был помещен сюда без Вашего согласия, и к нему применяются беспрецедентные меры, призванные не дать ему с Вами общаться, причем никаких оснований для этого не имеется.
Спасибо за поддержку. Единственное, чего я сейчас хочу — поговорить с сыном.
Мне очень жаль. Я не могу привести сюда Вашего сына, чтобы Вы могли с ним поговорить. Я и так поступил нелояльно по отношению к моей школе, я не могу рисковать работой. Надеюсь, Вы меня поймете и не станете осуждать.
Простите, Джерри, я не подумала о Вас. Но мне все равно нужно связаться с сыном. От этого зависят мои дальнейшие действия.
Вы хотите сказать, что от этого зависит, сможете ли Вы обойтись без судебного процесса?
Вы абсолютно правы. Мне нужно узнать то, что только мой сын сможет мне сказать. Я думала о том, чтобы он передал мне свои слова через Вас... Нет, это будет неправильно. Мой сын на это не пойдет, просто не решится Вас так подставлять. Он хороший мальчик.
А Вы бы решились?
Поймите, Джерри, я мать. Ради сына я решилась бы на что угодно, не задумываясь, если бы была уверена, что это принесет желаемый результат.
Таня тут не кривила душой. Ей было просто необходимо понять, что заставило Толика пойти за отцом и спокойно, без скандала сесть в самолет . Пока она не знает его резонов, она может сделать что-то не то, что-то способное только навредить. В ответ на ее слова Джерри сказал:
Понятно. Вы честная, не стали мне врать. Не буду скрывать, Татьяна, Вы мне очень понравились. Ясное дело, между нами ничего быть не может. Я учитель, Вы — мать ученика. Но я все равно Вам помогу.
Вы мне уже помогли, Джерри. Дальше я сама. Просто потому что если у меня ничего не выйдет, я буду спокойна, зная, что у моего сына такой прекрасный учитель.
Нет, послушайте меня. Сегодня уже поздно, да и день неподходящий. Завтра... нет, завтра тоже не получится... Послезавтра. Послезавтра приезжайте сюда же в это же время. Я не могу вывести Энди за территорию школы, но могу провести Вас внутрь. Сможете пролезть в дырку в ограде?
Если надо, в игольное ушко просочусь.
У меня есть несколько мест на примете, куда мы сможем проникнуть незаметно. Энди будет ждать нас там, а все будут думать, что я ушел домой, и никто ничего не заподозрит.
Дорогой мой, я молиться на Вас готова. Если Вы это для меня сделаете...
Татьяна, не надо ничего обещать. Мало ли что я захочу попросить... Я это делаю не ради награды, а ради Вашего сына и моей школы.
Договорившись держать связь через электронную почту, они расстались, пожав друг другу руки на прощание. Татьяна не удержалась и от полноты чувств клюнула Джерри в щеку легким, в одно касание, дружеским поцелуем. И что ей пришло в голову? Парень вспыхнул, его лицо мгновенно сравнялось в цвете с огнем его волос. Он крепко сжал ей предплечье, а затем быстро ушел, не оглядываясь. Татьяна вышла на улицу и остановилась, сообразив, что надо было вызвать такси прямо из ресторана. Не успела она это подумать, как такси подъехало, а из дверей у нее за спиной вышел Виктор.
Садись, поехали.
Витя? Ты что, все время там был?
А как же. Надо же было тебя охранять, мало ли что.
Псих ненормальный! Я же ясно сказала: сама справлюсь.
Так я же не вмешивался. Ты справилась, молодец. А теперь садись в машину и поехали. Делать тут все равно больше нечего.
Татьяне хотелось крикнуть, что она не позволит собой командовать и следить тоже не позволит, но орать посреди чужого города на глазах у почтеннейшей публики... Она смолчала, только скорчила недовольную мину и полезла в такси. Виктор сел рядом и тут уж получил по полной программе. Для начала она больно ущипнула его за руку, а затем, надеясь, что британский шофер не понимает по русский, зашипела на ухо:
Не надо лезть в мои дела. То, что я тебе обрадовалась тогда, в аэропорту, еще ни о чем не говорит. Обошлась бы и так. Зачем ты вообще за мной таскаешься? Зачем преследуешь?
Ну, Тань, ну, не надо... Я за тебя боюсь... Я же хочу как лучше..., – потерянно шептал Виктор в ответ.
Татьяна не унималась.
Ну вот на кой тебе сдалось за мной сегодня увязаться? Ты подслушивал?
Ну чего там подслушивал... Вы так быстро по английски лопотали, я так, с пятого на десятое. Да и слышно было плохо.
Ах, плохо?!
Тут она снова его ущипнула, теперь за ляжку, да еще и с подвывертом. Виктор взревел от боли и схватил разошедшуюся женщину за руки.
Да успокойся ты! Приди уже в себя! Тебе кто-то что-то плохое сделал? На Туманского своего злишься?! Да?! А ты на мне вымещаешь?! Прекрати истерику немедленно!
А-ааа, – начала Татьяна, и вдруг обмякла в его руках и замолчала. Из глаз ее хлынули слезы.
Мужчина сразу растерялся. Как большинство представителей его пола он не выносил женских слез и был перед ними абсолютно беззащитен. Деваться было некуда, надо было успокаивать любимую женщину.
Ну, ну, девочка моя, не плачь, – Виктор привлек Татьяну к себе и пригладил растрепавшиеся волосы, – не страдай так, не надо. Все еще будет хорошо.
Он заглянул ей в лицо, которое она старательно прятала у него на груди.
Или нет, поплачь хорошенько, тебе полегчает. Я не стану смотреть, плачь спокойно.
Когда они наконец доехали до отеля, Таня еще всхлипывала, но была уже спокойна. В сумочке у нее нашлись влажные салфетки, и, поднимаясь по ступенькам при входе, она уже выглядела вполне прилично, ничем не выдавая недавних слез. У входа в номер она попрощалась с Виктором, а он не стал настаивать, опасаясь продолжения скандала и новых потоков слез. Татьяна вошла в номер, не раздеваясь бросилась на кровать и замерла в ожидании. Джереми обещал прислать письмо с планом действий.
Ожидание затянулось, зато звоночек Скайпа брякал не умолкая. Лина, мама, Альгис и даже Ольга из своего Хьюстона. Боясь сглазить, Татьяна отделывалась общими фразами, ей не верили и допытывались. Через два часа такой пытки она просто вырубила скайп. Ничего, пусть нервничают, ей тоже несладко приходится. Еще завтрашний день пережить, а там и Толика увидит. Что потом, Таня не знала, ей даже думать об этом не хотелось. Евгений так просто добычу не выпустит. Уж наверное ему есть чем ей угрозить. Но мальчик должен знать, что мама от него не отступилась.
