На обратном пути я долго пытался связаться с грузовиком, который продолжал движение, скорректировав свое вращение. Обстановка в театре боевых действий тоже оставалась не совсем понятной. Какие-то всполохи говорили о том, что там до сих пор идет бой. Оптика истребителя не вытягивала такое расстояние, и только с помощью сенсоров гравитационных возмущений я видел, что оба больших корабля еще на своих местах, а количество мелких целей уменьшилось всего-то до десятка.

На обратном пути к грузовику я осмотрел останки первого штурмовика. Это действительно оказалась отстреленная кабина, она же – спасательная капсула. Только вот вряд ли кто-то там смог выжить. Останки вражеского штурмовика несли на себе множество трещин, некоторые фрагменты оказались вывернуты или оторваны взрывом. Грузовик на связь не выходил. Только догнав его и делая обзорный облет, я получил робкий сигнал по лазерному лучу. Меня вызывал инженер грузового судна.

– Луара, уменя просто нет слов…. – выразила эмоции Индра, когда я нашел подходящую точку для устойчивого контакта. – Мы уже не надеялись тебя снова увидеть…

– Да ладно, – буркнул я, что не поняв, то додумав. – «Спасибо» будет в самый раз.

– Спасибо, – слегка нервно улыбнулась дама-инженер. – Я вижу, что твой корабль потрепан, но ты, надеюсь, цела?

– Порядок, – ответил я, поняв почти все из сказанного. – Куда можно сесть?

– Чего уж теперь о правилах, давай в рабочий шлюз, – ответила Индра, – потом разберемся. Надеюсь, у тебя в машине есть скафандр, у нас проблемы с атмосферой в некоторых отсеках. Если честно, я не уверена в показаниях большинства приборов. Но в рабочем шлюзе воздух пока держится.

Пока я заводил истребитель в шлюз, робко проклюнулось сознание Луары:

– Слава радичам до восьмого ложа! Мы все же уцелели? Я несколько раз отключалась от страха во время твоего полета. С кем ты воевал? И зачем они напали на нас, мы же – торговое судно.

– Откуда мне знать, – ответил я. – Кто бы это ни был, они хотели, явно, не на ужин нас пригласить. Кстати, ты же разбираешься в технике, что за корабли воевали против нас?

– Ой, точно, – смутилась девушка. – Дай посмотреть.

Тут же выяснилось, что на нас напали два штурмовика висектов. А в бою участвовал, скорее всего, малый экспедиционный корпус, состоящий обычно из двух кораблей. Как правило, в состав корпуса входили небольшие маневренные корабли, способные вести разведку и наносить неожиданные удары по коммуникациям противника. Ситуация стала проясняться. С Луарой мы договорились, что пока требуется мое участие, она останется на заднем плане, помогая мне с переводом и дельными советами.

Первый ракетный удар оказался не сильно результативен из-за дальнего расстояния. Ракеты разбили некоторые фрагменты обшивки, разгерметизировав несколько отсеков. Самый большой урон от них понесли именно датчики потока. От второго ракетного удара пострадал отсек с двигателями прокола, палуба сервисных механизмов и ходовая рубка. Две ракеты из второго эшелона пробили корпус и смешали в груду осколков отсек с интегратором. От взрыва погиб капитан, старпом получил сильное ранение и скончался чуть позднее. Второй пилот и инженер выжили. Индра пришла в себя, когда автоматическая система борьбы за живучесть герметизировала отсек и восстановила пошатнувшуюся атмосферу. Валан оказался сильно контужен, но его жизнь, похоже, оставалась вне опасности. Сама Индра отделалась испугом, сильным ушибом грудной клетки и легкой декомпрессией. Оба техника находились в отсеке сервисных систем и, скорее всего, тоже погибли. О пассажирах известий пока не посутпало. Похоже, что из всех присутствующих только я мог сделать обход.

Прихватив с собой два аварийных скафандра, я побрел на разведку. Проход к каютам пассажиров оказался изолирован разгерметизированным отсеком, да еще и со сломанными дверями. Посовещавшись с Индрой, я решил идти кружным путем. В сервисном проходе я обнаружил зажатого сместившимися переборками робота. Железный малый подавал признаки активности, похоже, железяка имела все шансы к восстановлению, если удастся освободить ее.

Палуба сервисных механизмов понесла сильные разрушения, похоже, кроме ракеты там взорвалось еще какое-то оборудование. Часть отсеков этой палубы тоже утратили атмосферу. К моему удивлению, выжил один техник. Молодому парню исключительноо повезло, что под рукой оказался скафандр. С его помощью он нашел погибшего товарища и, убедившись в его смерти, пробрался в один из почти уцелевших отсеков. Проход в каюты пассажиров с другой стороны остался цел и герметичен. Скрученная переборка тамбура оставляла много небольших лазеек, но для нас они оставались бесполезны. Пришлось пробираться по сервисным проходам. Далеко не сразу удалось попасть в нужное помещение, из-за частичного разрушения самих проходов. К моему удивлению каюты пассажиров и кают-компания совершенно не пострадали. Там мы узрели пассажирское семейство, в полном составе набиравшеся крепкими напитками.

Общими усилиями провели анализ состояния нашего судна. Результаты вышли хоть и не смертельными, но все же удручающими. Судно имело сносную возможность передвигаться на двигателях реала, первый топливный резервуар был уничтожен, второй резервуар тек, и требовал срочного решения этой проблемы. Судно даже теоретически не могло совершить прыжок через субпотоки из-за отсутствия двигательной установки этого типа, большей части датчиков потока и, собственно, интегратора. Гибель интегратора практически фатально осложняла всю нашу жизнь. Даже перемещение на двигателях реала становилось большой проблемой. Из сервисных систем кое-как функционировала система поддержания атмосферы и утилизации отходов. К сожалению, на этом все хорошие новости закончились. Самой первой из плохих новостей стало полное отсутствие возможности подать сигнал бедствия из-за гибели оборудования субпотоков. Фактически, мы капитально застряли в этой безжизненной планетной системе. Надеяться столило разве что на прибытие какого-то проходящего космолета. Но с еле живой системой жизнеобеспечения это становилось слишком мизерным шансом. Да еще под боком все еще велись какие-то военные действия. Собственно, выходило, что реальный шанс у нас оставался всего лишь один – победа ласьенского военного корабля. При этом на нем должен сохраниться работающий субпотоковый передатчик.

Выяснением этого вопроса пришлось заняться мне. Второму помощнику поручалось задание изыскать пути управления аварийным судном и уровнять его скорость с воюющими кораблями. Техник полез в экзоскелетном скафандре латать текущий резервуар с топливом. А Индра хлопотала с системой синтеза в надежде обеспечить пропитание. Пассажиры же продолжали набираться горячительными напитками по причине невменяемости на момент их обнаружения. По крайней мере, не паниковали, и в том усматривался немалый плюс.

Анализ обстановки с более удобной позиции выявил следующее. Корабль, в котором Луара опознала эсминец ласьенов, неуклюже маневрировал вне досягаемости батарей противника, которым оказался чуть уступающий размерами корабль висектов класса «диверсант». Орудия эсминца молчали, хотя цель явно находилась в радиусе поражения. Диверсант наоборот нечасто, но постоянно вел оттесняющий огонь, подрабатывая только маневровыми двигателями. Малый летательный аппарат остался, похоже, только один и кружил он около эсминца. Расклад сил до сих пор оставался не совсем понятен. Стараясь не вызвать негативной реакции, я вызвал эсминец на одном из служебных каналов космо-вояк:

– На эсминце, здесь личный челнок лиасан Луары зель Виа бин Милиним, приписка база «Албар».

Нам ответили не сразу:

– Откуда бы тебе тут взяться, лиасан, – пришел ответ. – Не сильно-то похож твой челнок на наши гражданские скорлупки.

– На борту грузового судна, – ответил я. – Нас атаковали штурмовики висектов. Нам удалось отбиться, самостоятельно полет продолжить не сможем. Нужна Ваша помощь.

– Помощь нужна всем, красавица, – ответили с эсминца. – Как вы отбиться-то умудрились? Грузовики ни защиты, ни вооружения не имеют. Два штурмовика разделали бы вас, не напрягаясь до того, как вы успели бы написать завещание.