Стараясь двигаться плавно, я подобрался к Луаре и мягко подтолкнул ее прочь от фиолетовой мини-звезды. От моего прикосновения девушка как будто выпала из сна. Она пошатнулась, потом в недоумении посмотрела на мое лицо, затем на свои руки, ниже и, громко ойкнув, что-то закрыла спереди пониже пояса ладонями. Нет, в другое время я бы сполна насладился и моментом, и зрелищем, если бы не шар. Понимая, что Луара мало управляема, я решил связаться с МИ «Енота». Он сразу же откликнулся, как будто я и не выходил из состояния подключения к истребителю.
– Енот, нужны данные об объекте, находящемся рядом с нами, – задал я совершенно непрофессиональный вопрос.
– Сфера противометеоритной защиты пуста, – пришел лаконичный ответ. – Кораблю ничего не угрожает. Прошу уточнить направление на опасный объект.
Ответ меня немного озадачил, но я все же продолжил попытки отдаления Луары от огненного шара. Очередное касание девушка отметила негодующим писком и определением «нахал», явно приложенное к моей персоне. Тут же в моей голове щелкнул тумблер понимания неправильности сложившейся ситуации. Ну сами посудите: даже если меня вернули в мое тело, откуда рядом со мной взяться Луаре? Все происходившее могло быть только иллюзией.
– Енот, когда совершено отключение пилота от системы истребителя? – на всякий случай уточнил я.
– Пилот и практикант подключены к системе корабля, – ответил МИ. – Корабль подключен к неизвестной системной оболочке. Данных об открытой системе нет, попытки несанкционированного доступа не обнаружены. Прервать соединение?
– Стой! – резко ответил я, начиная понимать, что происходит. – Смени цвет своего образа в системе на красный.
Шар огня плавно изменил цвет, налившись тускло-красным свечением. На сердце у меня полегчало. Во-первых, мы были не истинные мы, а наши проекции, шаром же огня попросту прикинулся МИ «Енота». С другой стороны место на предплечье, где Луара ущипнула меня в акте негодования, ощутимо ныло, что ратовало в пользу бережного отношения к предоставленным нам иллюзорным аватарам. Я тут же проверил еще одну пришедшую в голову мысль, но представленный в руке комбинезон не материализовался. Зато в открытом отсеке истребителя обнаружилась одежда Луары.
– Странная какая-то иллюзия, – подумал я, подавая девушке одежду. – Неужели она позволяет создать только то, что реально есть на борту?
От размышлений меня отвлекла слишком уж заинтересованная мордашка облачившейся в комбинезон Луары. Практически пришедшая в себя девушка с огромным и совершенно нескрываемым интересом рассматривала меня.
– Фигушки, – сказал я интересующимся аборигенам и, достав из отсека длинную тряпку, которую мы с Луарой обычно использовали как коврик во время разоблачения в отсеке истребителя перед подключением в систему, обернул ее пару раз вокруг бедер. – Тут не холодно, так что для соблюдения приличий хватит.
Девушка тут же смутилась, поняв, что поступила совершенно некультурно. На что я улыбнулся ей и помахал краешком импровизированной юбки.
– Входящий запрос на связь от абонента Пробой, – проинформировал меня Енот.
– У тебя все в порядке? – пришел вопрос от командира нашей ячейки после моего подтверждения.
– Эта штука, Пробой, внутри еще более странная, чем снаружи, – ответил я. – У меня все в порядке. Корабль не поврежден. Хочу вот попробовать осмотреться вокруг. Пока поводов для беспокойства не наблюдаю.
– Понял, – ответил Пробой, – постарайся без риска.
За пределами круга света, где находился наш корабль и мы вместе с ним угадывались какие-то темные силуэты, иногда виднелись блеклые отсветы, но из-за контраста света и тьмы рассмотреть уверенно окружающую обстановку оказалось затруднительно.
– Енот, дай свет по носу, – скомандовал я.
Явно оберегая наши глаза, лобовые прожекторные пластины тускло зажглись и постепенно стали набирать силу. Перед моими глазами из тьмы возникла странная полупрозрачная конструкция. Как будто я смотрел в голографический куб со стороны пыльной грани. За немытой гранью угадывались контуры каких-то конструкций, а может помещений, кое-где они обрисовывались четко, а где-то их покрывала мелкая вязь рисунков или надписей. Пытаясь рассмотреть что-то в глубине этих голографических схем, я неожиданно почувствовал легкое прикосновение холода. По спине пробежались мурашки, а я почувствовал себя весьма неуютно, как будто очутился посреди людной улицы в одной лишь набедренной повязке. С натугой сглотнув, я отвел взгляд и посмотрел на вставшие дыбом волоски моего предплечья.
Неспеша шлепая босыми ногами, я обошел вокруг «Енота», потрогал прохладный и почему-то чуть влажный корпус, присел, внимательно осмотрел и даже пощупал палубу. В отличие от поверхности истребителя палуба оказалась сухой теплой и гладкой, но ноги не скользили по ней. В задумчивости я поднял глаза и встретился взглядом с Луарой. Моя спутница стояла в позе любопытствующего созерцания, глядя на меня. Почему-то мне показалось, что с самого момента одевания она не сводила с меня глаз.
– Неужели вид неодетого мужика интереснее необычной обстановки? – спросил я, подмигнув.
– Наверное, – она почти по-человечески передернула плечами. – Должна же я внимательно рассмотреть, кто живет у меня в голове.
– Ты же видела уже в виртуалке «Енота», – удивился я. – Неужели не поверила?
– Там было все довольно скупо отображено, – ответила девушка. – Мне кажется, что тут ты живой.
– Ну да, может быть и живой с приставкой «почти», – согласился я, передернув в ответ плечами. – Нравлюсь?
– Нет, – скривила Луара носик. – Как бы сказать… Ты какой-то лысый, хотя черты лица можно было бы назвать интересными. И круглые уши… Они такие смешные…
– Эй, я не лысый, – усмехнулся я. – Я чрезвычайно волосатый мужик, вот гляди, почти косички можно заплести, особенно на ногах и груди.
– Ну не знаю, – оценивающе прищурилась моя подруга, – они какие-то редкие, да и лицо совсем голое. Нет, мне как-то не по себе. И на ощупь, наверное, неприятно будет.
– Ну так пощупай, глядишь потом за хвост тебя не оттащить будет, – поманил я девушку пальцем.
– Ой! Точно, у тебя же нет хвоста, – от удивления глаза Луары опять стали как блюдца. – Ну как можно без хвоста-то?! У нас даже калеки…
Лицо девушки вдруг стало испуганным, шерстинки опять встали дыбом, уши прижались к голове, а хвост плотно обернулся вокруг ноги. Я подумал, что она увидела что-то незапланированное за моей спиной и начал оборачиваться, когда услышал сказанную почти шепотом фразу:
– Ты только не обижайся, ладно?
– Было бы на что, – выдохнул я с облегчением. – Представители чужого вида не обязаны нравиться, главное, чтобы они не вызывали сильного отвращения.
– А я вызываю, наверное… – грустно предположила девушка.
– Я бы сказал наоборот, – усмехнулся я. – С интересом бы тебя потрогал.
– Нахал, – глаза Луары опять ожили.
Небольшое отступление от серьезности момента оказалось как нельзя кстати. По крайней мере, Луара перестала выглядеть испуганным и загнанным в угол зверьком. Ну а что до необычной реакции юной девушки на меня, так я сам задавал себе вопрос, как бы я реагировал в похожей ситуации, если бы не видел и не ощущал тело Луары до этого эпизода. Ну сами посудите, беседуете Вы несколько месяцев, к примеру, с человеком, а потом он вдруг оказывается высокой прямоходящей кошкой, кстати, весьма приятной для глаза.
Обувшаяся Луара выказала полную готовность к прогулке, чего нельзя было сказать обо мне. Странная виртуальная реальность напрочь отказалась выдать мне даже сланцы. Прихватить с собой оказалось возможным только те вещи, которые прибыли с нами на «Еноте». На самом деле я не сильно расстроился, так как полагал, что дальше ангара нам просто не пройти. Пока Луара с интересом рассматривала МИ, который по ее просьбе поменял цвет сначала на зеленый, потом на желто-зеленый и, наконец, вернулся к фиолетовому, я, осторожно поглядывая на пол, подобрался к полупрозрачной грани, которая освещалась прожекторными пластинами нашего истребителя. Я бы, конечно, не стал касаться ее рукой, если бы у меня оставалась альтернатива. Но кроме набедренной тряпки, вариантов под рукой не имелось. Обернув руку, я потрогал стену. От моего прикосновения по стене прошли круги, и она потеряла прозрачность, став чем-то напоминать шлифованный металл. Поскольку на тряпке следов воздействия не осталось, я рискнул потрогать новообразовавшуюся стену голой рукой. Стена оказалась чуть прохладной и в отличие от пола шероховатой, а каждое касание вызывало на ней круги, подобно падению в воду камня. Опираясь на стену, я двинулся вдоль нее к границе света. В паре метров от освещенного куска ангара проявились странности. Стены и палуба снова стали прозрачными, и сквозь них начали просвечиваться контурные линии и вязь технологических узоров. Обследование в таких условиях с моей точки зрения оказалось затруднено, не ровен час можно было свалиться в какой-нибудь технологический люк.
