– А что, сбежать не вариант? – удивился я.

– Не знаю, – ответила Шила. – Заключенным имплантируют какой-то маячок или еще какую-то ерунду. На время заключения наказанный становится самой обычной частью корабля, куда приписан. Владелец корабля обязан кормить заключенного и поддерживать работоспособность скафандра в хорошем состоянии. Частенько проводятся своеобразные аукционы на такого рода заключенных. Это всегда выгодное дело, мзда государству за использование такого заключенного по сравнению с получаемой выгодой просто мизерна. Правда, тут есть некоторые ограничения. Если заключенный приписывается к судну, то оно не может покидать пределы миров, входящих в конвенционный проект по заключенным, в противном случае владельца судна ждет немалый штраф. Опять же в каждом порту есть своего рода служба контроля заключенных. Имплантированное устройство автоматически высылает данные в специальный центр о состоянии здоровья владельца и т.д. Сам заключенный, кажется, еще должен связаться с определенной службой и доложиться. Кстати, можно пожаловаться на владельца судна, если он нарушает условия аренды.

– А как же потом заключенного освобождают? – немало удивился я услышанному.

– А никак, – ответила Шила. – Спустя определенный государством срок заключения, имплантированный прибор становится неопасен для заключенного и прекращает свои функции, уведомив об этом носителя. И все, можешь идти куда хочешь. В приборе разлагаются и выводятся из организма основные компоненты начинки, остается только идентификатор, который в принципе, можно удалить хирургическим путем. Там еще какая-то отчетность владельцем судна должна быть сдана, но тут я уже не знаю. Знаю, что после окончания срока, владелец судна должен как минимум доставить бывшего заключенного в любой из портов, там они делают активацию какой-то метки на контракте судовладельца с правительством, которая прекращает аренду заключенного.

– Откуда ты столько знаешь об этом? – удивился я.

– Заключенный, который был на "кастрюле", стал моим хорошим знакомым, – пояснила Шила. – По большому счету мне, как и ей на "земле" было нечего делать. Вот и общались, пока судно разгружалось и грузилось, и она, и я в такие промежутки оказывались свободными от вахт. Вообще, она была неплохой девчонкой, а залетела по чистой глупости на четыре года.

– Да, правда, – согласился Краппс.

– Кстати, давно хотел спросить, – вставил я, вспомнив читанные когда-то на Земле фантастические романы – Я слышал, что тут распространено рабство, почему-то пока ничего такого не попадалось.

– Не понял о чем ты, – переспросил Краппс.

– Наверное, о невольниках, – догадалась Шила. – Это вне закона даже у параганцев. А вообще, смысла нет. Кое-где есть заведения, оказывающие определенного рода интимные услуги, там могут быть невольники, подсаженные на всякого рода дурь. Правда, именно по этой причине долго они не живут и слишком большим успехом не пользуются. Загонять же на какие-то тяжелые работы разных разумных смысл не слишком большой. На планетах с пригодной для некоторых видов разумных атмосферой, как правило, есть представители власти, с которыми придется вступить в конфликт или позолотить ручку. В непригодных условиях появляется проблема со скафандрами, у разных разумных они разных систем, не будет соответствующего обслуживания – пленник просто загнется, протянув пару месяцев. Элементарная экономическая несостоятельность.

– Я слышал, что некоторые пираты держат на борту невольников своего вида для всяких нужд, – поведал Ося. – Но тут тоже все в слишком малых масштабах. Не знаю, где ты мог слышать о таких вещах, похоже, кто-то нафантазировал или это может быть где-то за пределами известного мне пространства. Возможно, на каких-то планетах с молодыми цивилизациями, не вышедшими в большой космос, либо пережившими какие-то глобальные катастрофы это и возможно. Я о таких случаях не слышал.

– Я тоже, – вставила Шила словечко.

На подходе к станциям у нас запросили цель визита. Мы представились гостями Драссы. Пока шла проверка нашего статуса, охрана попыталась настоять на досмотре "Бурундука". По этому поводу Шила вступила с охраной в бурную полемику, скорее из принципа отстаивая свою точку зрения. Охрана, видя такое дело, скорее от души веселилась, чем действительно нуждалась в досмотре. Мы уже было собрались вообще покинуть защитный периметр станций, когда к нам на связь пробилась Драсса. Мы минут пятнадцать болтали ни о чем, пока у Шилы нашлась пауза, чтобы объяснить суть ситуации. Немного подумав, подружка Краппса сказала, что все уладит. На переговоры с охраной периметра ушло не более полутора минут, и охранник, проводивший с Шилой диспут о пользе досмотра, вышел с нами на связь и, "улыбаясь" на местный манер "во всю физиономию", сообщил Шиле, что "Бурундук" может проследовать на комплекс без досмотра. Шила, возмущенно фыркнув, вызвала настоящее море радости у охранника, в конце концов, разъединившего канал связи.

С Драссой мы встретились у нас на борту. Потягивая напитки, мы сидели в нашей кают-компании и делились новостями. Когда все срочное было рассказано, Драсса спросила:

– Вы что так возмущались по поводу досмотра-то?

– Да так, попался нам тут на пути разбитый корабль, мы немного взяли с него на память, – сказала Шила. – Как бы проблем не было.

– Да вы что? – рассмеялась Драсса. – Тут все этим промышляют. Нашли, чем удивить торгующих с пиратами дельцов. Что-то стоящее нашил? Может, покажете? Интересные вещи сначала друзьям стоит предложить!

– Да смотри, – согласилась Шила. – Если что понравится, можем и подарить.

– Шутишь? – недоверчиво спросила Драсса.

– Да нет, для тебя не жалко, – ответила Шила. – Нам на ремонт да заправку в любом случае хватит.

– И ты вот сейчас не шутишь? – еще больше удивилась Драсса.

– Не шучу. А чего его в трюмах таскать это барахло, – фыркнула Шила. – Тебе подарим, что понравится, остальное продадим, главное, чтоб место не занимало. Можешь нашим торговым агентом побыть.

– Поглядим что там у вас, в любом случае, помогу, – согласилась Драсса. – За комиссионные, естественно. Так вы что, на Куклусто налет не организовывали?

– Какой налет? – искренне удивилась Шила. – Ты с координатами, наверное, напутала, мы прождали полтора дня, никто так и не прилетел. Вот пока болтались, нашли разбитый кораблик, нужно было топливо окупить, взяли грех на душу, обобрали покойничков.

– Да вы что! – удивилась Драсса. – Тут такое было! Куклусто откуда-то удирал, аж палуба дымилась. Мой такое понарассказал! Приплел какой-то алурсианский флот и еще какую-то ерунду. Никто не верит, а он на своем стоит. Команда всяк свое плетет, а у Куклусто не узнаешь. И неприятности у него какие-то случились крупные на следующий же день после прилета. В общем, турнули его отсюда на планету в какую-то богом забытую дыру с еле живой шахтой. В общем, у моего теперь и хозяина нет, и яхта на приколе до распоряжения. Практически отпуск с сохранением оклада. Хорошо и главное этого урода Куклусто там больше нет!

– Не хило, – удивился я. – Жаль, нам Куклусто работенку какую-то хорошую обещал.

– Да какую он вам работенку может подкинуть!? – удивилась Драсса. – Такого скупердяя и мошенника, как Куклусто, на всех просторах вселенной найти трудно! Переговорите с новым управляющим транспортным отделом, наверняка что-то лучшее предложит, если вообще есть что предложить.

Дальнейшая беседа шла о моде, мужиках, моде, плохих мужиках, моде, неверных мужиках. В общем, я ушел спать, а вот счастливая от свершившейся мести Шила с Драссой и Осей, похоже, опять сильно набрались. Провели мы на базе в общей сложности четыре дня. Отдохнули, пособирали новости, пристроили большую часть барахла. Как ни удивительно, ушло в первую очередь все повседневное добро, которое изначально мы и брать-то не собирались. Деревянная мебель, так прозорливо прихваченная Шилой, пошла вообще вне конкуренции. Как говорится: "Век живи, век учись, а перечень дефицитных товаров Урюпинска все равно останется загадкой". Под конец жалкие остатки прихваченного добра мы с Шилой оптом по мизерной цене загнали экипажу из трех задорных туррутов, с которыми пару вечеров провели в баре. Ребята оказались не гордыми и с удовольствием забрали у нас ранобой оружия и амуниции с растерзанного пирата. Работу мы искали только для вида, так что попрощались с базой налегке. Можно даже сказать, что мы сбежали от скуки. Экипаж устал заниматься ерундой, и начало основного задания принял с воодушевлением.