На визоре Ансгара замигали янтарные и зелёные руны и стали накладываться друг на друга векторы – это датчики доспеха анализировали остов “Пса войны”. Но Храмовник видел только металлического монстра из ниспосланного Императором пророчества, которое направило его на путь становления одним из Его избранных воинов – он стал единственным чемпионом Солемнского крестового похода.

Порыв холодного пустынного ветра пронёсся между уже начавших ржаветь швеллеров и сочленений в изогнутых ногах титана, завывая, как плачущая вдова и кружа пыльные вихри из пепла и песка.

Бронированные лобовые стёкла‑глаза кабины раскололись и разбились. Внутри похожей собачью голову рубки рыцарь увидел скелеты экипажа, по‑прежнему пристёгнутые к потрескавшимся от времени кожаным сидениям. Обугленные и оплавленные кости покрывали нарывы.

Мелькнуло какое‑то движение – это похожая на игуану метровая ящерица выбежала из отбрасываемой согнутым листом брони тени и скользнула в дуло плазмагана. Обе головы покачивались, а чешуя замерцала лазурью, когда на неё попали резкие химические солнечные лучи.

Увидев рептилию Ансгар на мгновение замер – даже в этой токсичной пустыне нашлись те, кто сумел выжить, хотя эти жалкие подобия мутантов не стоили упоминания. Храмовник поднял болт‑пистолет, щёлкнул по рычажку предохранителя с руническим оттиском и выпустил несколько разрывных снарядов в дуло оружия бога‑машины. Раздался пронзительный визг, брызнула струя синего ихора, и на Армагеддоне стало на одну грязную мерзость меньше.

Чемпион снова посмотрел на короткоствольный плазмаган титана‑волка, хотя правильней сказать – пушку. Орудие было скорее похоже на стационарные “Сотрясатель” и “Гидру”, чем на болтер космического десантника. Искалеченная военная машина, как будто указывала рукой через пустыню.

Она указывала на северо‑восток.

– Храни их, Император, – произнёс нараспев Адлар, завершая молитву по погибшим в Хеллсбриче.

– Храни их, Император, – ответили собравшиеся рыцари.

– Какие будут приказы, повелитель? – спросил брат Калан, служивший в командном отделении кастеляна.

– Продолжим действовать, как повелел маршал Брант, и как просило верховное командование Тартара. Мы отправимся к осаждённому улью и обрушим такой шторм гнева Императора на врагов, что они воистину познают месть. Брат Муртаг пойдёт первым, он понесёт знамя благородной роты.

– Есть, сэр, – ответил рыцарь, отдав честь. Потрёпанный, украшенный золотой вышивкой флаг покачивался на древке, прикреплённом к доспеху воина.

Послышался хруст тяжёлых бронированных сапог по слюде, в которую спёкся покрывавший воронку песок. Адлар повернулся и посмотрел на приближавшегося космического десантника.

Этот Храмовник сильно выделялся среди остальных братьев. Его броню выковали с превеликим мастерством и тщательно украсили. Орлиные крылья на нагруднике окружали череп memento moriи крест ордена. Этот узор неоднократно повторялся на наколенниках, локтях, разгрузочном поясе доспеха и даже на суставах пальцев керамитовых перчаток.

Полосы выцветшего пергамента и свитков развевались на больших восковых печатях чистоты, которые крепились к поножам, нагруднику и авто‑реактивным наплечникам. Тут и там кастелян замечал зазубрины и вмятины на чёрной броне, но на увенчанном лавровым металлическим венком блестящем шлеме не было ни пятнышка. Он сиял, как чёрный янтарь.

Сбоку висел тяжёлый, но идеально сбалансированный, инкрустированный драгоценными камнями чёрный металлический клинок со встроенным в рукоять силовым генератором. Резкие лучи полуденного солнца отливали серебром на выгравированной на лезвии надписи и орнаментах: Imperator Rex. Пальцы в металлической перчатке держали болт‑пистолет, столь же изысканно украшенный, как и великолепно изготовленный доспех веры. Порывы ветра теребили подол табарда, на котором нарисовали герб замка на Солемне. Всё в приближавшемся человеке казалось мистическим. Он получал видения. Он – чемпион Императора.

– Брат Ансгар, – произнёс Адлар, – ты пропустил молитву.

– Сэр, я должен кое‑что вам сказать, прежде чем мы направимся в Тартар.

Рыцари посмотрели друг на друга. Разве появились причины, чтобы отложить поход? Хеллсбрича нет, им больше нечего здесь делать, и у них есть приказы.

– Продолжай, брат.

– Я обеспокоен, повелитель, – начал чемпион, отходя от остальных Храмовников. Кастелян пошёл за ним, за Адларом последовал и капеллан.

– Чем? Что тебя беспокоит?

– Противоречие. Противоречивый выбор. Противоречие между вариантами продолжения миссии.

– Нет никаких противоречий, брат, – резко ответил Адлар. – Возможно ты не слышал, что я говорил. По всей видимости, ты думал о более возвышенных вещах. Мы пойдём на помощь имперским защитникам Тартара.

Ансгар ответил не сразу.

– Мы должны идти на северо‑восток.

– Но улей на западе.

– А мы должны идти на северо‑восток, – вновь повторил чемпион.

– Во имя Золотого Трона, о чём ты говоришь, брат? – воскликнул кастелян. Он не привык, чтобы в его приказах сомневались.

– Когда мы всего пятнадцать часов назад готовились к высадке на планету, у меня было видение, – начал объяснять Ансгар.

– Мне это известно, – прервал его командующий.

Но рыцарь не собирался останавливаться.

– Я видел, как в пустыне поднимался на адамантиевых ногах огромный бог‑титан с собачьей головой. Он указал мне путь через пустоши – там мы сразимся с заклятым врагом!

– Ты сошёл с ума? – спросил Адлар. Он неожиданно понял, что вся рота с беспокойством наблюдает за их перепалкой.

– Нет, повелитель, – примирительно ответил чемпион, понимая насколько близок он к неповиновению.

– Я напомню тебе, брат, что мы должны объединиться с верными слугами Императора, которые отражают атаки орочьих ватаг на городские стены.

– Да, сэр. Но, кастелян, разве слуги Империума могут напрямую требовать поддержки Адептус Астартес? Никто не смеет ждать от нас помощи только из‑за того что просил о ней. Если мы снизойдём до их затруднительного положения, то пусть считают себя воистину благословлёнными.

– Незачем мне напоминать, что мы здесь по просьбе верховного командования Тартара, – прорычал Адлар. – Я прекрасно знаю, что их запрос для нас ничто, но нас связывают узы долга. Это дело чести. Также мы должны выполнить приказ маршала Бранта, главы нашего флота. А я не из тех, кто не подчиняется приказам.

– Но, сэр, разве у нас на Армагеддоне нет другой цели? – напомнил ему чемпион.

– Одна из наших целей – восстановить честь, которой мы лишились после атаки орд Гримскара на Солемн! Если мы не будем повиноваться приказам, то не сможем исполнить долг и станем бесчестными. Мы обещали помочь Тартару, а без титанов из Хеллсбрича осаждённому улью наша поддержка нужна как никогда.

– И я даже поверить не могу, что ты предложил мне подобное! Я не нарушу приказ. А ты именно об этом и просишь, – кастелян повернулся и собрался вернуться к остальным воинам. – Мы немедленно выступаем в Тартар. Я высказал тебе моё решение, и закончим на этом.

– Адлар, – произнёс Вольфрам, в первый раз вмешиваясь в разговор и не выказывая особого пиетета перед кастеляном. – Но разве мы не поклялись отомстить вожакам инопланетной орды, которые виновны в разрушениях на Солемне? Разве мы не должны без пощады, без сожалений и без страха исполнить этот обет во имя Императора? Мы Его элитные воины, последний рубеж обороны против врагов, атакующих со всех сторон человечество. Так почему мы страшимся, если сражаемся за Его дело?

Сказанное капелланом заставило командующего остановиться. Он повернулся и посмотрел прямо в шлем‑череп жреца‑десантника:

– Храни нас Дорн, Вольфрам. И ты? Ты тоже сошёл с ума? Ты призываешь нас нарушить повеление маршала и предать орден? Ты обрекаешь роту на вечное проклятие?

– Я хочу напомнить тебе, Адлар, – прорычал капеллан, твёрдо сжав рукоять крозиуса, – что одна из моих обязанностей – наблюдать за духовным состоянием боевых братьев. Я бы не поддержал предложение Ансгара, если хотя бы на секунду посчитал, что оно очернит наши души. Но также мой долг следить, чтобы в первую очередь исполняли волю Императора, а уже потом повеления остальных, в том числе и твои.