АЛЬБИНА. Я человек визуально зависимый. Думаю, что внешность многое определяет. То, что я увидела, мне сильно не понравилось. Можно выглядеть «никак», но выглядеть более карикатурно и вульгарно было просто невозможно. В другое время я, наверное, просто бы рассмеялась и получила удовольствие, но в тот момент мне стало унизительно перед памятью Влада. Вела себя эта дама вполне по-хамски. Вопросы задавала исключительно про деньги. Уклон был совершенно очевиден: Влад неизвестно как зарабатывал немыслимые деньги, и люди, с которыми он не делился, решили его убрать. Все сводилось к внутренним разборкам. Очень удобная схема, не надо разбираться. Поэтому «собаке — собачья смерть». а

АНДРЕЙ МАКАРОВ. Увидев меня, эта дама закричала: «Я свидетелей допрашиваю без адвокатов». Я сказал, что в данном случае я не адвокат, а просто близкий человек, с которым Альбине Назимовой проще давать показания, — если, разумеется, кто-то заинтересован в этих показаниях. Дальше началась довольно дикая сцена, после которой Альбина встала и ушла.

АЛЬБИНА. Я сказала, что буду разговаривать с ней только после того, как у нее в семье кого-нибудь убьют, а тело убитого покажут всему миру. Безусловно, я была неадекватна. Помню только, что мне удалось довести эту тетю до слез. Кажется, я получила моральное удовлетворение;

АНДРЕЙ МАКАРОВ. Мы вышли в коридор. И там какой-то полупьяный человек бросился и а нас с воплями: «Прокуратуру Москвы на колени не поставите!» Это было какое-то Зазеркалье.

Между прочим, оперативники, которые были на месте, ухитрились оставить в квартире показания свидетелей. Они их просто забыли. Мы их нашли через несколько дней, когда убирали квартиру! А там, между прочим, были показания о том, что видели двоих подозрительных людей, выскочивших из подъезда, побежавших туда-то и туда-то и уехавших на такой-то машине. Неплохо, да?! И папку с этими показаниями они просто забыли!

...Следователь, который первоначально вел дело Влада, решил построить себе политическую карьеру. Он уже видел себя этаким Тельманом Гдляном нового времени. О качестве следствия говорить вообще не хочется. Оно было вне критики. Просто какое-то безумие. Строго говоря, это дело с самого начала не расследовалось. Оно стало горячей картофелиной в политических играх.

АЛЬБИНА. Потом был любопытный разговор с тем же Уваровым — следователем, который интересовался исключительно Борисом Абрамовичем Березовским. Я спросила: «А что это у вас люди так напиваются? Все-таки московская прокуратура». Он спросил: «А в чем дело?» А дело было в том, что у меня под окнами появилась наружка. Караулили всех, кто заходит, грелись как могли. А ко мне приехал знакомый художник. Поставил машину, видимо, таким образом, что причинил этим гражданам какое-то неудобство. Они вышли и начали выяснять отношения. Говорилось что-то вроде того: «Ты давай, не борзей, тут одного уже хлопнули, хочешь, чтоб и тебя тоже...» То, что это именно наружна, следователь даже не стал отрицать.

АНДРЕЙ МАКАРОВ. Они не не хотели, они действительно не могли расследовать это дело. Они импотенты в профессиональном отношении.

ВАДИМ БЕЛЫХ, АРКАДИЙ ЖЕЛУДКОВ

ТРАГЕДИЯ НА НОВОКУЗНЕЦКОЙ: ТЕХНОЛОГИЯ

ЗАКАЗНОГО УБИЙСТВА. ПРЕСТУПЛЕНИЕ –

ЧУДОВИЩНО, НО СЦЕНАРИЙ - ТИПОВОЙ

В минувшем году прокуратура города Москвы, проанализировав уже немалую, увы, статистику заказных убийств, дала следователям рекомендации по их расследованию. Судя по этому документу, расправа с Владиславом Листьевым прошла по одному из выявленных аналитиками типовых сценариев.

Мотив убийства — первое звено в цепи, приводящей к гибели намеченной жертвы. Он, подчеркивает прокуратура, должен быть достаточно веским. А раз так, то жертву и нанимателя киллеров связывают довольно тесные житейские и деловые отношения. Именно это обстоятельство наталкивает заказчика совершить убийство чужими руками, ибо он прекрасно понимает, что обязательно попадет в круг подозреваемых. Чтобы избежать этого, наниматель нередко создает себе алиби на момент запланированного убийства. Осложняет расследование таких преступлений и то, что заказная расправа маскируется иногда под происшествие совсем иного рода или выдается за безвестное исчезновение.

Поскольку жертвами заказных убийств становятся, как правило, руководители крупных коммерческих и банковских структур, уголовные авторитеты и лидеры устойчивых преступных группировок, прокуратура рекомендует следователям идти двумя принципиальными путями:

— от жертвы через мотив к нанимателю и исполнителям;

— от преступления к непосредственным исполнителям, посредникам, пособникам.

Разобраться в связях жертвы, вычленить из массы конфликтных ситуаций ту самую, что привела к убийству, весьма непросто и требует подключения специальных милицейских служб, а то и ФСК, налоговой полиции. Практика показывает, гласят рекомендации, что исполнение убийства не слишком отдалено по времени от попыток одной из сторон разрешить конфликт другими средствами. Вот почему особенно важно изучить поведение и встречи жертвы в последнее время, незначительные, казалось бы, пометки потерпевшего на рабочем календаре, телефонные разговоры. Особое внимание — его новым контактам или, напротив, разрыву устоявшихся связей.

Одна из наиболее сложных задач, по мнению столичной прокуратуры, — получить правдивую информацию от подозреваемых и свидетелей. Решающее обстоятельство — эти сведения могут достаться противоборствующей в неких коммерческих разборках стороне. Важно и как можно быстрее проверить и закрепить показания, прежде чем на давших их окажут давление заинтересованные лица. Иначе, говорит следственная практика, организаторы заказных убийств нередко уходят от ответственности: если исполнитель расправы меняет свои показания, наниматель как бы отрезается от события преступления...

...Этим не слишком оптимистическим утверждением, собственно, и заканчиваются прокурорские рекомендации. Неужели и расследование гибели Влада Листьева упрется в только что описанный юридический тупик?

«Известия», 7 марта 1995 года.

ЕВДОКИЯ ХАБАРОВА. ...Было ощущение, что по горячим следам ничего предпринято не было. Не думаю, что сознательно. У рядовых оперативников, ментов, что называется, еще оставалась совесть, и я помню их отношение к живому Владу. Людей, которые бы говорили: «Подумаешь, сделали из него кумира», я не встречала.

АНДРЕЙ МАКАРОВ. А дальше в дело вступили всевозможные ничтожества. Пошли разговоры о деньгах. Все это было выгодно ничтожествам, потому что они не могли расследовать убийство. Начались спекуляции. Тогда и появились гнусные публикации в «МК» о семейной версии убийства. Еще одна газета опубликовала откровения полковника Сычева — погибшего и якобы все знавшего по делу Влада. В этой публикации Сычев ссылается на текст, который был опубликован после его, Сычева, смерти! Чушь! Я там тоже фигурирую в качестве «Андрея». Они просто не удосужились проверить и перепутали меня с Андреем Разбашем, присутствовавшим на месте гибели Влада. А я между тем в тот вечер находился в поезде, возвращался из Питера с шахматного турнира.

ИГОРЬ УГОЛЬНИКОВ. Я помню, на панихиде в 20-й студии многие пытались попасть в кадр, с тем чтобы все видели их причастность к трагедии. Я тогда сильно выпил. Это была первая смерть в моей жизни. Первая смерть моего друга. Подействовало все это на меня жутко. Я тогда совсем обрыдался и старался прятаться. Никто не мог поверить, что это случилось. Сначала нс верили в то, что Влад стал гендиректором. Как это? Влад! Неужели впервые на этом посту человек, который его достоин и который действительно многое может изменить и сделать?! Все прочие руководители просто никакого от ношения к телевидению не имели. И вдруг Влад. Я скажу, что сегодняшний приоритет ОРТ — заслуга отчасти и Влада.