— Вчера, отвечая на ваши вопросы в Круге Истины, моя подзащитная не сказала ни слова неправды. В то же время кто-то (не буду указывать пальцем) очень старался, чтобы Гиаллен Элойский не смог законным образом ответить на вопросы суда и снять подозрения с моей подзащитной. Для этого он совершил подлог, сурово караемый нашими законами. Для чего он это сделал? Для развлечения?

Игерран слегка наклонился и воззрился на кого-то среди судей. На Эбенезера? Или на кого-то еще?

— Думаю, пойти на такой шаг можно было только по очень серьезным причинам, например затем, чтобы отвести подозрения от истинного виновника, действительно совершившего акт черной волшбы, дабы лишить архимага Гиаллена жизни тела и заставить служить себе в виде бесплотного духа.

Он поднял руку вверх, вероятно, указывая на некие высшие сферы, в которых должен пребывать дух вне тела.

— Мы все знаем, когда это произошло. Гиаллен исчез восемнадцатого таргеля, за семь месяцев до того, как Мелисента Мери впервые в жизни появилась в Валариэтане. Можем ли мы обвинять ее в том, в чем она физически не могла принять участия? А все остальное было всего лишь следствием. Благодаря действием Мелисенты, в которых я не нахожу криминала, ныне архимаг находится среди нас в своем родном теле.

Красивым широким жестом он указал на сидящего у стены Гиаллена.

— Сама девушка не совершала незаконных действий, она попала в это историю случайно, и лишь стремилась к свободе и безопасности. Вряд ли кто-то из вас может ее в этом обвинить, каждый на ее месте стремился к тому же. И то, что она не пошла по пути черной волшбы, которая разрушила бы бесплотный дух и освободила бы ее гораздо быстрее и эффективнее, а попыталась вернуть архимагу его тело, говорит за нее сильнее и громче, чем все слова, которые я мог бы тут сказать.

Игерран обвел взглядом судей, повернулся всем корпусом и широко улыбнулся галерке со зрителями.

— Я вижу задачу данного суда не в том, чтобы осудить явно невиновную Мелисенту, а в том, чтобы выяснить наконец, кто путем черной волшбы пытался избавиться от Гиаллена Элойского, и наказать преступника по всей строгости закона. Благодарю за внимание, я все сказал.

Вся речь адвоката не заняла и пяти минут. Не думала, что сегодня мы так быстро отмучаемся. Кажется, не только я ему за это благодарна.

Эбенезер радостно вскочил со своего кресла председателя и заявил, что на сегодня судебное заседание прекращается, оно начнется завтра в то же самое время, но в закрытом режиме.

Минут через семь хоры опустели, все зрители разошлись. Я думала, меня уведут обратно в камеру, но конвой не появился. Так что я сидела и недоумевала, что вообще происходит. А маги явно чего-то дожидались, оглядываясь и тихонько переговариваясь между собой.

Гиаллен хотел было встать со своего стульчика у стенки и подойти ко мне, но его перехватил Аристарх и начал что-то горячо шептать ему на ухо. Ал кротко вернулся на место. Не к добру это!

Наконец к нам с Игерраном подошел Леон Пардийский. Сначала он заговорил с адвокатом, причем так тихо, что сидевшая в двух шагах я ничего не услышала. Игерран послушал-послушал, покивал, затем обратился ко мне:

— Мелисента, выбор за тобой. Нам предлагают два варианта дальнейшего развития событий.

— Какие же? — поинтересовалась я.

— Первое: ты остаешься здесь, приносишь клятву о неразглашении и помогаешь разобраться в ситуации.

— А второе?

— Ты отправляешься в камеру и завтра процесс будет продолжен с того места, на котором сегодня завершился.

Хитренькие. Сейчас я принесу клятву, помогу им, а потом никто не помешает продолжать меня судить и вынести любой приговор, какой им в голову взбредет, учитывая, что теперь суд будет идти в закрытом режиме. Ну гады, получите мой ответ. Теперь ваша очередь выбирать.

— Я готова принять первый вариант, но при определенных условиях. Во-первых, все обвинения с меня снимаются, я получаю полное и безоговорочное оправдание за отсутствием в моих действиях состава преступления. (Эк я наблатыкалась в юридическом жаргоне!).

Леон спросил с нескрываемым любопытством:

— А второе условие, милая?

— Накормить обедом. У меня уже давно кишка кишке бьет по башке.

Мой ответ развеселил мага:

— Какая разумная девушка! Мы и забыли об обеде, а его время давно прошло! Нам всем не мешало бы подкрепиться. Ты права, Мелисента, война войной, а обед по расписанию. Что ж, выполнение второго условия я гарантирую в любом случае. А первое… Тебе придется подождать, после обеда мы подумаем.

Он вернулся на подиум для архимагов, а Игерран повернулся ко мне со словами:

— Мелисента, уважаю два раза. Я бы и сам тебе то же посоветовал. Если хотят твоего содействия, пусть признают невиновной и отпустят.

— Мэтр, вот и я тоже так подумала. Если уж я им нужна, можно диктовать условия. Главное — не зарываться.

Игерран отечески погладил меня по руке.

— А насчет обеда ты вовремя вспомнила. Наши маги до завтра тут просидят, забыв о еде.

— Знаю, поэтому и попросила. Архимаг может трое суток не есть, не пить, и ничего. А я страсть какая голодная. Думаю, Вы тоже не откажетесь.

Раздался скрип, отворились огромные двери в торце зала, и в них показалась целая процессия официантов с тележками. Запахло чем-то вкусным.

Для начала обслужи ли Совет Магов, затем Гиаллена, а до нас с Игерраном дело дошло в последнюю очередь. Так что пришлось выбирать из того, от чего отказались маги: рагу из баранины, суп из цветной капусты и луковый пирог. Всего этого по чуть-чуть, на донышке. Все Совет слопал. У, обжоры! Даже капельки салата не оставили.

Я глянула на Гиаллена, он улыбнулся и салютовал мне ложкой. Интересно, а ему больше досталось?

Со своей порцией я справилась быстро, там делать было нечего. Маги ели значительно дольше, из чего я заключила, что они подкрепились от души. Затем ко мне снова подошел Леон и спросил, наелась ли я.

Хотела ему выдать, что могли бы и побольше мне оставить, но не стала цапаться. Ответила иначе:

— Можно и так сказать.

Он то ли не уловил иронии, то ли не захотел уловить, потому что радостно произнес:

— Отлично! Теперь Вы должны поучаствовать в нашем разбирательстве.

— Сначала мое требование. Я буду участвовать только очищенная ото всех подозрений и свободная.

Леон весело и бодро заговорил:

— Не упрямьтесь, Мелисента. Поучаствуйте пока безо свяких условий, это и в Ваших интересах тоже. Как раз в процессе слушаний мы Вас освободим и снимем обвинения, иначе никак.

Я глянула на Игеррана: он недовольно сморщил нос. Ага, понятно.

— То есть, Вы собираетесь выполнить мое первое условие так же, как выполнили второе?

Мужчина для начала заледенел, потом натужно улыбнулся и спросил-таки:

— А что не так?

— На обед я получила ваши объедки, боюсь, оправдание и свобода будут такие же… обгрызенные.

— Вы мне не верите? — спросил Леон деревянным голосом, еле сдерживая гнев.

Плевала я на его гнев и что там еще. Пусть отпустят, тогда поговорим. А на манипуляции я не поддаюсь, не на ту напали.

— У меня нет для этого никаких предпосылок. Я никогда не видела столько высококлассных лжецов, как на Острове Магов. Не каждый второй, а каждый первый. Полагаю, Вы не исключение.

Леон развернулся и чуть ли не вприпрыжку отправился к остальным. Я посмотрела на Гиаллена: он соединил руки в приветственном жесте, который еще может означать поддержку: «Молодец»!

Игерран же тихо пробормотал:

— Не перегни палку, Мелисента!

Я уж и то об этом подумала. При следующем раунде переговоров пойду на уступки. Только клятву с них возьму.

На этот раз вместо Леона пришел Светоний. Менталиста прислали, рассчитывают, что он убедит меня стать сговорчивой. Держись, Мелисента. Если он не навесит на тебя полное подчинение, ты сможешь ему противостоять весьма успешно. Он же не собирается выжечь тебе мозг.

Светоний начал издалека.

— Милое дитя, я понимаю, как ты стремишься к свободе и верю, что ты ни в чем не виновата.