Как понял, что ему не до смеха.

Понял он, насколько он туп,

Понял он, насколько он глуп.

Не успел он проехать четверть пути,

Камень за спиной начал расти.

На спину давит, назад тянет.

Конь вот-вот совсем встанет.

Сделался камень величиной с быка,

Царапает спину, трет бока.

Халат протер, мясо дерет,

Мясо дерет, до костей достает.

Вперед наклонится Хара-Зутан,

Камень его к луке прижимает.

Назад откинется Хара-Зутан,

Камень держать сил не хватает.

Едет он так ли, сяк ли,

Взад и вперед качается,

Силы его иссякли,

Уменье его кончается.

В просторах белого поля,

У белой березы старой,

Сил не имея более,

Набок клониться стал он.

На землю с коня свалился,

В землю носом зарылся.

Лежит он, не трепыхается.

А вокруг народ собирается.

Смотрят: пока еще дышит,

Но слов никаких не слышит,

И сам ни словечка не скажет.

Развязали ремень в сто сажен.

Камень, чернее ворона,

Сообща отвалили в сторону.

Посадили Хара-Зутана опять в седло,

Привязали Хара-Зутана, чтобы он не упал,

И, наказанный за свершенное зло,

К дому поплелся Хара-Зутан.

Абай Гэсэр,

Хара-Зутана домой отправив,

Действовать стал решительно и правильно.

Первым делом,

В самом начале дня

Оседлал он Бэльгэна,

Своего гнедого коня.

С крепким горячим телом,

С лоснящейся гладкой шерстью,

С легкими, прочными костями,

С непоскользающимися копытами,

С неутомляющейся спиной,

С туловищем, в тридцать шагов длиной,

С зубами в три пальца,

С ушами в три четверти,

С хвостом в тридцать локтей,

С гривой в тридцать аршин,

С седлом и уздечкой в серебре,

Копытами молнии высекая,

Из черных глаз испуская огонь,

Встал перед ним волшебный конь.

Чудесного сказочного коня,

За красный шелковый повод схватив,

В звенящие серебряные стремена

Точно и прочно вступив,

В якутское серебряное седло

Надежно и крепко сел

Великий батор Абай Гэсэр.

После этого,

У повода, правую сторону натянув,

А левую сторону ослабляя,

Морду коня в нужную сторону повернув,

Он его по солнышку идти заставляет.

Застучал по камням лошадиный скок,

Они поехали на восток.

Тихо-тихо рысцой,

Камни из-под копыт,

Как маленькие поленья вылетают.

Быстро-быстро летят,

Камни из-под копыт,

Как большие чурбаки вылетают.

Все лежащее на красивой земле,

Начинает шевелиться, раскачиваться.

Все стоящее на прекрасной земле,

Начинает содрогаться и сотрясаться.

Высокие горы дрожью дрожат,

Тяжелые скалы дребезгом дребезжат.

Широкое море начинает плескаться,

Мелкие камни по ветру летят.

Абай Гэсэр душой отвердел,

Абай Гэсэр сердцем окаменел.

Скачет он сквозь холод и зной

За молодой и любимой женой.

Скачет он и зимой и летом,

То в меха, то в шелка одетый.

Время зимнее настает,

Шапку лисью Гэсэр достает.

Сорока стрекочет, зима продолжается,

В лисьей шапке Гэсэр в седле качается.

Ветры дуют, снега метут,

Вокруг носа и рта льдинки растут.

Жаворонок вьется — начало лета,

Едет Гэсэр легко одетый.

Шелковый халат на груди он распахивает,

Шелковой плеточкой он помахивает,

Легкий халат на груди распахнут,

Цветы вокруг качаются, пахнут,

Летний халат на груди расстегнут,

Над долиной — гусиный клекот.

Распускают трели свои

Голосистые соловьи.

А с лица,

Где были сосульки да лед,

Горячий пот ручейками льет.

Рукава у Гэсэра закатаны,

Полы у Гэсэра за пояс заткнуты.