Небожитель, поев, достает

Из похожего на голенище,

Из кисета на правом боку

Горсть легчайшего табаку,

И табак он бросает в трубку,

Что размером с детскую шубку,

Высекает кресалом искры,

А кресало — что крупный лось.

И как только пламя зажглось,

Закурив, стал сосать он трубку,

Поднимал он шум, как вулкан,

Стлался горький дым, как туман.

Хан-Хурмас посещает Срединное царство Сэгэн-Сэбдэга

Так подумал властитель страны:

«Осмотрел я стада-табуны,

Я устроил охоту-облаву,

На коня я сяду опять,

Погляжу на свою державу».

Он отправился к северным жителям

Своего небесного края.

Прибыл в гости, милость являя,

Подошел к старикам предводителям.

Словно старший, одних приветствовал,

Словно младший, других приветствовал.

Тем, кто спрашивал, он ответствовал,

А потом он и сам расспрашивал,

Он учтивостью разукрашивал

Благосклонную, умную речь,—

И сердечней не было встреч.

«Здесь, на Севере, ваш народ

Лучше прежнего ныне живет,

Он теперь богат и велик»,—

Так сказал ему главный старик.

Вот, внимая напутствиям дружным,

Хан-Хурмас повернул коня,

И, отраду в душе храня,

Он отправился к подданным южным.

Долгим был его путь иль коротким,

А Хурмасу был он знаком.

Как с ровесником-одногодком,

С главным встретился стариком.

Вот подходят учтиво друг к другу,

Подают они правую руку,

Жаждут в сердце дружбу сберечь.

У обоих — честная речь,

И правдив у обоих язык.

Так поведал главный старик:

«Здесь, на Юге, ваш добрый народ

Лучше прежнего ныне живет,

Стал сильнее во много раз».

И возрадовался Хурмас,

Возвратиться решил назад,

Но внезапно он бросил взгляд

На дворец, что виднелся в тумане,

В дымке-мареве утренней рани.

А владел им Сэгэн-Сэбдэг,

Тот, кто горя не знал вовек,

В голубой проживая долине,

Меж могучими посередине,

Между Западом и Востоком,

Тот, кто жил на небе высоком,

Отвергая Востока власть,

Не желая пред Западом пасть,

У кого было много стад,

Чей народ, красив и богат,

Беззаботно жил, благодатно,

В день питался он троекратно,

Наслаждался у всех на виду

Троекратным счастьем в году.

Хан-Хурмас на синий дворец

Посмотрел своим взглядом острым,

И решенье воитель-мудрец

Принял в сердце своем черно-пестром,

В богатырском сердце своем:

Повстречаться пора с царем,

С благородным Сэгэн-Сэбдэгом,

Что приветлив был и умен,

И проведать Сэсэг-Ногон.

Конь гнедой под всадником взвился.

Тот помчался небесной тропой

И, замедлив, остановился

Возле коновязи золотой,

На приколе коня поставил

И шаги во дворец направил.

Вот поднялся он по богатым,

По сереброцветным ступеням —

По таким бы взбегать с нетерпеньем

Кобылицам и жеребятам!

Он дошел до ворот дворца,

Он взбежал к серебру крыльца,

Ни ступеньки не пропуская.

Подошла б дорога такая

Кобылице и лончаку!

Дверь — сокровище из Хангая —

Уступила путь смельчаку.

Ни соринки не оставляя

На пороге, белом как снег,

Входит гость во дворец расписной,

А навстречу — Сэгэн-Сэбдэг

С благородной своей женой,

И приветствуют гостя учтиво,

С уваженьем и красноречиво.

На почетное место справа

Приглашают богатыря,

Чья грозна, обширна держава:

«Вы садитесь повыше нас!»

И садится могучий Хурмас.

Было крепким рукопожатье,

Было радостным их занятье,—

Восемь дней продолжался пир.

Разливались во время встречи

И вино, и умные речи,—