В шелковом, обтягивающем фигуру платье с открытой спиной, с замысловато заплетенными волосами, в туфлях на высоком каблуке, она ощущала себя раздетой.

И несчастной.

И безумно усталой.

Радости от своего триумфального появления она не испытывала.

От своего нового облика тоже.

… Визажист, стилист и модельер, приглашенные свекровью, проявили себя настоящими гестаповцами. Едва она переступила порог дома Наумовых, как они тут же окружили её, и с тех пор девушка пребывала в каком-то странном состоянии, с покорностью запрограммированного робота реагируя на бесчисленные примерки, дискуссии по поводу её внешности и наставления Наумовой относительно того, как надлежит держать себя в обществе.

Когда, после всех экзекуций, которым, казалось, не будет конца, Катя робко заглянула в зеркало, то испытала настоящий шок. Это была не она. Не Екатерина Репнина.

Она не знала эту особу, испуганно смотревшую из зеркала, не знала, как должна вести себя эта девушка, что говорить, даже, несмотря на то, что не один раз посещала Дворянские Собрания…

…Сейчас, стоя рядом с Игорем в окружении толпы приглашенных гостей, ей больше всего на свете хотелось одного: сбежать далеко-далеко и больше никогда не знать и не видеть супруга.

О его реакции на обновленную себя, Катя почему-то даже не думала.

Зато Светлана Олеговна была очень довольна. Она стояла рядом с сыном и невесткой, сияя уверенной улыбкой и наслаждаясь сотворенным отчасти своими руками чудом.

Игорь, очнулся, когда его в бок довольно ощутимо толкнул брат:

— Что ты застыл, как изваяние? Скажи уже что-нибудь…

— Уважаемые дамы и господа. — Заговорил, наконец, Гоша. — Сегодня я собрал всех вас для того, чтобы поделиться с вами своей радостью, счастливым событием, произошедшим в моей жизни совсем недавно. Две недели назад я женился на потрясающей девушке, которая украла мое сердце и подарила мне свою любовь. Позвольте представить — Екатерина Репнина, моя законная супруга!..

Он привлек Катю к себе, нежно обняв, и запечатлел на её губах легкий как крыло бабочки поцелуй.

Вокруг гремели аплодисменты, на неё были устремлены десятки любопытных глаз, а ей хотелось одного — исчезнуть, раствориться в воздухе, не оставив даже воспоминания о себе.

«Боже мой, что он несет?! Какая любовь? Какое украденное сердце? Зачем он ведёт себя так, будто я для него что-то значу? — Невесело думала Катя, сохраняя на лице маску счастливейшей из женщин и приклеенную намертво улыбку. — Ах да! Он же просто играет на публику… делает то, что должен… А я должна подыграть ему. Должна. Но не могу… больше не могу…»

Катя слегка отстранилась и сделала шаг назад, но вдруг наткнулась на кого-то. Чья-то рука сжала её запястье, а потом ледяной голос Светланы Наумовой за её спиной, едва слышно произнёс:

— Ты не поступишь с ним так. Не бросишь и не сбежишь. Ты его жена и твое место рядом с мужем. Если ты его любишь…

Видит Бог — как же она не хотела этого фарса! Не хотела стоять рядом с ним, не желала терпеть его поцелуи. Не хотела быть принцессой на этом балу! Потому что бал — фальшивка. А она — принцесса на бобах! Потому что нет, ни его любви, ни нежности, ни даже привязанности, одна ложь и отчаянная необходимость.

«…Если ты любишь его…»

«Да, Светлана Олеговна. Я люблю его…»

И значит, я поступлю так, как должна.

Гоша понял это, увидел в её глазах… И впервые ощутил скрутившуюся в тугую пружину боль в груди, с той стороны, где было сердце, до этого никогда его не беспокоившее.

— Катенька, успокойся, это всего лишь свадебный банкет, а не эшафот, да и я не палач, а всего лишь муж, да и ещё и фиктивный, — тихо, так, чтобы слышала только она, безуспешно стараясь подавить гнев и горечь, произнес Игорь, не переставая улыбаться. — Улыбнись же, на тебя все смотрят.

И она улыбалась, ощущая руку Игоря на своей талии.

Улыбалась, встретившись взглядом с потрясенным Андреем, смотревшим на неё во все глаза.

Улыбалась под завистливыми взглядами гостей.

Улыбалась, когда поймала вдруг полный ненависти и горечи взгляд какой-то красивой блондинки.

Она так старательно улыбалась окружающим, что даже не чувствовала боль, раздирающую сердце.

В довершение ко всему Игорь подхватил её на руки под одобрительные возгласы пристально взирающих на эту сцену гостей и фотографов, которые тут же поспешили запечатлеть эту романтическую сцену.

… Их хватило ровно на три часа. Все это время, спрятав подальше обиду, Гоша ни на минуту не оставлял супругу одну. Они счастливо улыбались, принимали поздравления, танцевали свой первый танец, целовались, если им кричали «горько», и никто не догадывался, что на самом деле творилось в их душах.

Катерина приложила столько усилий к тому, чтобы выглядеть счастливой, что у неё разболелась голова. Устремленные на неё со всех сторон любопытные взгляды, галдящие гости, среди которых кроме Наумовых знакомыми были только лица Герасимова и Дашки, превратили её пребывание на этом празднике жизни в пытку. Да еще и Игорь… Она поняла по его взгляду, что он обо всем догадался и теперь с трудом сдерживает гнев… и обиду.

Но, почему?!

Она ведь старалась сделать, как лучше.

Не афишировать свои чувства.

Не покушаться на его личную жизнь и личное пространство больше, чем того требуют обстоятельства.

А что в итоге? Такое впечатление, что Игорь решил, что неприятен ей.

И все равно, он как мог, старался поддержать её, ни на шаг, не отпуская её от себя, иногда ободряюще сжимая в своей руке её ладонь и за это, она была ему благодарна.

Лишь один раз, он отпустил её, когда к ним подошла Светлана Олеговна, сказав, что им с Катей нужно отойти в дамскую комнату попудрить носик.

Завернув за ближайшую мраморную колонну, Наумова хмуро осмотрела Катерину и сунула ей в руки бокал с шампанским.

— Катя, на вас лица нет. Выпейте-ка и попытайтесь прийти в себя.

Катя, слишком уставшая, чтобы спорить, покорно выполнила приказ свекрови. Почувствовав, как по телу разливается приятное тепло, девушка пожалела, что в бокале было так мало волшебного напитка.

— Светлана Олеговна, я…

— Катя, перестаньте изображать из себя жертву, — холодно отчеканила Наумова. — Все в ваших руках. Этот бал принадлежит Вам. И Вы на нем королева. А настоящим он будет или нет — решать вам.

Сказав всё это тоном, способным заморозить ад, Светлана, тепло улыбнувшись какой-то немолодой уже паре, поспешила к ним.

А Катерина осталась в одиночестве удивляться актерским способностям свекрови. Её потрясающей выдержке, её утонченности и изысканности. Да у Кати годы уйдут на то, чтобы хоть немного приблизиться к её уровню…

…— Может, сбежим? — Раздался у неё над ухом знакомый баритон.

Катя вздрогнула и обернулась. Позади неё, склонив к ней голову, стоял Гоша. В голубых глазах плясали веселые бесенята.

— Прошу прощения? — Девушка непонимающе уставилась на него.

— Я спрашиваю — удрать отсюда не хочешь? Лично мне надоел этот балаган до зубовного скрежета.

— Ты даже себе не представляешь — как! — С энтузиазмом откликнулась Катя. — Игорь, правда, увези меня отсюда! Куда угодно! Пожалуйста.

— Так и знал, что не откажешься. — Тепло улыбнулся Гоша. — Стой здесь и никуда не уходи. Я только за верхней одеждой сбегаю. А то простынешь.

Через несколько минут они уже стояли на улице, на ступеньках перед рестораном. Катерина, кутаясь в короткую шубку из щипаной норки цвета айвори, с чрезвычайно озабоченным видом разглядывала шлейф своего платья. Вместо туфель, на её ногах теперь были одеты изящные замшевые сапожки на высокой шпильке.

— Ну что, Кать, поехали гулять? — вывел её из задумчивого созерцания голос Игоря.

— Не поехали, — отрицательно покачала головой Катя. — Пьяный за рулем — заведомый преступник. А ты сегодня пил. Виски. Я видела.

Под изумленным взглядом Игоря, она подняла шлейф платья, и, сделав петлю из шелковой ткани, одела её себе на запястье.