- Домой… - сказал директор, голосом уставшего человека.
Машина тронулась. Удобно устроившись на заднем сиденье, Большаков машинально посмотрел в зеркало заднего вида. Машина, стоящая в метрах тридцати, сзади, тронулась следом.
«Зачем я себя накручиваю, - подумал Большаков. Простая случайность».
- Василий, ты вот что… - сказал Большаков. – Впереди, несомненно, пробки. Довезёшь меня до ближайшего метро.
- Игорь Викторович, нет пробок, - возразил водитель. – Я залезал в интернет. Потом я знаю одну дорогу…
- Я говорю, есть пробки! – сопротивлялся Большаков. – У метро меня высадишь. Ясно?
Водитель прикусил язык и, состроив гримасу, одобрительно кивнул.
Машина свернула налево. Тот, кто ехал сзади повторил манёвр.
Мания величия, когда идёшь, не думая, по думающим головам, сменилась у Большакова манией преследования, когда недоброжелатель своими корыстными интересами уже прицеливался в спину.
- Вот метро… - останавливая машину, сказал водитель.
- Вижу, - выходя, сказал Большаков. – Завтра как всегда…
Большаков переступил через лужу и, стараясь смешаться с толпой, приблизился к подземному переходу, над которым возвышалось блестящая буква «М».
- Игорь Викторович, одну секунду… - женский голос звучал рядом. – Один вопрос…
Большаков немного растерялся, но лишь на миг и, как ни в чём не бывало, ушёл в сторону.
- Игорь Викторович, я не отстану… - женский голос звучал уже перед ним.
- Вы ошиблись… - отодвигая в сторону незнакомку, сказал Большаков.
- Это ваша фотография? Ваша… - доставая его фото, не унималась незнакомка. – Вам лучше признаться. Что вы это вы…
- Хорошо, я это я… - Большаков впервые оценил незнакомку, и её стройная фигура ему понравилась. - Вы журналистка? Только журналисты назойливы… простите… как мухи. Спрашивайте.
- Давайте пройдём в сквер, - предложила она. – Здесь так шумно.
Словно конвоируемый её взглядом Большаков покорно шёл по ступенькам. Гуляющие в сквере влюблённые пары казались ему заинтересованными лицами и, чтобы не выделяться на общем фоне, незнакомка взяла его под руку.
- Какая у вас заработная плата? - спросила она.
- Я давал подписку о неразглашении… - обиделся Большаков, потому что почувствовал, что сейчас его будут вербовать.
- Ваша жена привыкла жить на широкую ногу, а ваша новая должность этого не предполагает. – Незнакомка, похоже, была в курсе всех его дел. – Ведь так?
- Ну, знаете, это мои проблемы, - сопротивлялся Большаков.
- Я предлагаю вам сотрудничество. За переданную мне информацию будете получать приличные деньги. - Незнакомка перешла на шёпот. - Меня интересует шасси нового истребителя-перехватчика.
- Шасси? – переспросил Большаков.
- Да, шасси, - повторила она.
- Так почему же вы раньше? Хотя ясно… вы ждали новых обстоятельств. – Большаков остановился. - Скажите: бывший директор он…
- Дурак, - констатировала она. - После первой же встречи со мной побежал в ФСБ. Там отнеслись с подозрением. Правда, мы немножко помогли: подложили большую, жирную свинью. Результат вам известен. Бывший директор КБ под следствием.
- Вы хотите сказать? – спросил Большаков.
- Да, - сказала незнакомка. – У вас нет другого выхода. Иначе вас ждёт тоже самое…
- Я буду думать.
- Только до завтра. Извините, у нас, как и у вас, тоже поджимают сроки… - Незнакомка отстранилась от него лёгким взмахом руки. – Не провожайте меня. До завтра...
Соблюдая правила дорожного движения, незнакомка пересекла пешеходную зебру и исчезла за углом магазина «Тысяча мелочей». Большаков смотрел ей в след с лёгким прищуром до тех пор, пока не упёрся в силуэт своего персонального автомобиля. Водитель словно ждал этого момента и мигнул Большакову фарами, давая однозначно понять, что он и в дальнейшем готов сигнализировать.
«В игре по-крупному не бывает мелочей, - подумал Большаков и направился к автомобилю. – Водитель может быть уже завербован, поэтому с ним нужно держать ухо востро».
Он, молча, сел в машину и, скосив глаза, взглянул на водителя, который в ответ, не сморгнув глазом, также без слов, вырулил на проезжую часть. Всю дорогу они проехали молча.
***
Ворота закрылись автоматически. И Большаков ощутил прелесть загородной жизни, где дышалось легко, полной грудью, от осознания того, что даже потоки воздуха в этом месте особенные, так как двигались по собственной территории. Правда, половина территории, а также часть двухэтажного особняка и ещё много чего по брачному договору принадлежало жене.
«Если что бракоразводный процесс не будет таким нудным», - подумал Большаков.
Чтобы как-то завуалировать главный вопрос жизни (вопрос о предательстве), на который пока не было чёткого ответа, Большаков размышлял о пустяках. В свете искусственного освещения метался силуэт высокого мужчины. Большаков пошёл навстречу, чтобы как-то ему помочь. Возможно, человек искал простой выход из сложившейся ситуации.
- Если вы ищете выход, - сказал Большаков. – Он там…
- Я так и думал, но меня ослепил яркий свет. Пришлось приспосабливаться. М-м-м, разрешите представиться, Колокольчиков Филипп Янович, адвокат. – После этих слов у мужчины зазвонил телефон. – Извините. - Доставая телефон, сказал он. - Я должен ответить. Алло. Да, да… Большакову Л. М. интересовал бракоразводный процесс… нет, нет... я дал ей понять, что это очень дорого… она отказалась… да. До свидания.
- Что?! Бракоразводный процесс… - у Большакова запершило в горле. – Моя жена собирается разводиться?!
- Не волнуйтесь, я её убедил этого не делать, сказав, что процесс будет сложный и длительный. А это большие деньги. – Адвокат старался не смотреть в глаза Большакова. - Даже если супруг будет приговорён к тюремному наказанию, супруга не сможет претендовать на его часть собственности, потому что есть брачный договор. По-моему, она меня поняла правильно...
- А если супруг осужден за измену Родине? – спросил Большаков.
- Кх-кх-кх, - адвокат смутился. – М-м-м, извините… мне нужно… идти. Вы сказали: выход… там.
- Да. Там… - подтвердил Большаков и тоже смутился.
Заперев дверь и минуя гостиную, в которой горел свет и где, по всей видимости, находилась жена, Большаков сразу поднялся в кабинет. Само нахождение здесь давало ему преимущество в уединение, потому что конструкторские решения могли, естественно, прийти в любую минуту. И он никому, ничего не объясняя, мог просто сидеть и играть в молчанку.
Когда загорелся свет, он увидел сидящую в кресле жену.
- У тебя наверно много работы? – спросила она.
- М-м-м, нет, но я хотел кое-что перепроверить… - словно для подтверждения своих слов Большаков открыл портфель. – Ой-ой-ой!
- Что там?! – испугалась жена.
В портфеле лежал чертёж шасси того самого истребителя-перехватчика.
«Уголовное делом уже есть, потому что чертежи запрещено выносить из здания КБ, - подумал Большаков и побледнел. – Кто-то явно хочет, чтоб я сел».
Он стоял без движения, как фонарный столб, пытаясь понять, откуда взялся в портфеле чертёж, если он туда его не клал. Испуг мужа передался и жене. Чертёж она разворачивала так, словно там находилась ядовитая змея.
- Чему ты испугался? – спросила жена - Здесь ничего нет.
Время от времени Большаков, как глава семьи и главное действующее лицо, позволял себе произнести ни к чему не обязывающие реплики, с той долей ироничности, которые необходимы для поддержания нормальных семейных отношений. Жена к этому относилась по-разному. Если верила в его подлинные чувства, то всегда подыгрывала.
- Я вспомнил, меня напугал адвокат! – с улыбкой на лице Большаков подошёл к жене. – Я как раз был у дома, а он как выскочит из-за куста.
- Интересно, что он там делал? – спросила жена.
- Что, что… ходил по-маленькому… - сострил Большаков.
- Он сказал, зачем приходил? – уточнила жена.
- Да-а-а… - Большаков понёс околесицу. - Сказал, что ты эффектная женщина… что он, кажется, влюблён… и ещё: если мы разводимся он первый на очереди.
