Вскоре механизм был пущен. Система колес, стержней и рычагов пришла в движение. Котел повернулся на шарнирах, и ослепительный светлый поток потек по желобам.

– Что это? – невольно спросила девушка.

Однако ни один из стоящих рядом гномов не взглянул на нее.

– Это электрум, благороднейший из металлов, – объяснил Гврги. – Еще его называют подлинным серебром. Он добывается лишь в глубинах Зарактрора.

– А откуда он берется? – поинтересовалась Итуриэль.

– Посмотри сама и увидишь! – предложил Гврги.

Мерцающий поток поднимался из глубин водопада.

Между тем Итуриэль и ее проводник приблизились к самому краю шахты, не видимые никем. Шум воды здесь был таким сильным, что разговор казался невозможным, но Итуриэль все же понимала каждое слово Гврги.

– Так отправимся к сути вещей? – задал он вопрос, сверкнув глазами.

– Туда, вниз? – испуганно спросила Итуриэль.

Вода исчезала у ее ног в круглом отверстии.

– Доверься мне! – попросил Гврги.

Она сглотнула. Затем протянула ему руку. Вместе они шагнули и…

…полетели. Вода проносилась мимо них с огромной скоростью, но казалось, она не касается их тел. Итуриэль стала как будто бестелесной, не более осязаемой, чем тени, которые в непрерывном потоке, переливаясь всевозможными цветами, справа от них поднимались наверх, чтобы потом, слева, потемнев, снова низвергнуться в бездну.

Затем поток разорвал поднимающиеся тени. Это произошло так внезапно, что Итуриэль даже подумала, что ей все это померещилось.

Вокруг не было ничего, кроме падающей воды.

Путь в бездну казался бесконечным. Они опускались все ниже и ниже. Время и пространство потеряли свое значение.

Итуриэль и Гврги парили, как два листка, которые, сорвавшись с дерева, падают вниз.

Но вот внезапно поток устремился куда-то наружу, впадая в глубокий кристально чистый пруд.

Здесь, в самом основании мира, было темно. Но все же спутникам удалось различить, что находятся они в пещере, скорее даже в подземном склепе гигантских размеров. В центре его находился пруд, в который, пенясь и гремя, мчался поток воды. Лужи вдоль его берегов блестели и сверкали в тех местах, где вода и камень соприкасались с расплавленным серебром.

На краю гигантской пещеры сгущались тени. Они громоздились на мерцающих колоннах, то распадаясь, то складываясь по-новому. Они были едины, но одновременно их было множество.

В самом центре стоял тот, кто был темнее теней.

Его доспехи сверкали, и он стоял, опираясь на огромный черный меч. Длинные черные волосы падали на плечи. В глаза бросалась подчеркнутая окружающей тьмой бледность его рук и лица, худого и тонко очерченного. Глаза горели красноватым огнем, а на губе виднелась черная метка.

– Я Азратот.

Тень /или тени/ была /или были/ сбита /или сбиты/ с толку.

Прошлое было еще слишком молодым, чтобы оказаться забытым. Но там, где нет никакой структуры, чтобы удержать воспоминания, они становятся скоплением картин, которое мысль лишь с трудом может привести в порядок.

Петь над полем.

Грот виден на дне пропасти, где капля воды падает в маленький пруд.

Блеклый свет и бесконечное желание.

И дикое бегство вниз, только вниз, через скалы и камни, через ущелья и трещины, которых никогда не достигало сверкание золотого света верхнего мира, вниз, на дно, в самую глубину, туда, где вечный рев воды гасит все мысли, все чувства, все желания.

Прошло время.

Когда-то дыхание тени двигалось между сверкающим серебром и черной скалой.

Она еще существовала одна и в многочисленных образах. Ей, в ее одиноком существовании, был заметен лишь рокот падающей воды.

Здесь было место, где все кончалось, чтобы начаться вновь.

Было ли это любопытство, гнавшее тень наверх? Или это слишком громко сказано для существа, не способного на ясную мысль?

Тень поднялась из водопада. Сначала показалась лишь ее часть, чтобы затем снова унестись вниз, в серебристую лужу на краю пруда. Однако тень что-то постигала. С каждой попыткой она поднималась все выше. Казалось, что это игра, а тень была еще молода, и, как все юные существа, она любила играть. У нее появилась возможность испытать свои силы. С каждым отрезком, на который она поднималась вверх, увеличивалась ее свобода. Это продолжалось до тех пор, пока тень не достигла сводов зала, где падение воды брало свое начало.

Сначала она вообще не замечала других существ в зале. А те, похоже, ее заметили. Обычно создания из серебра и темноты принимают за игру света, обман зрения. Однако, когда тени стали появляться слишком часто, а поток их начал беспрестанно двигаться то вверх, то вниз, их заметили. И существа, находящиеся в зале, стали принимать меры, чтобы разгадать тайну тени.

Сначала они установили странные приборы вокруг водопада. Тень перестала понимать происходящее. Она не умела говорить и, кроме того, была полностью втянута в игру воды, двигаясь взад и вперед по бесконечному кругу. Лишь изредка ей удавалось бросить взгляд на то, что находилось вне водопада. И увиденное пробегало по всей ее цепи. Так постепенно тень узнавала о странных существах, населяющих зал. Они отличались от всех тех, о ком она имела представление. Эти существа были маленькие и коренастые, с волосами, которые росли не только на голове, но также свисали и под подбородком. Тень назвала их бородатыми.

Она поняла их намерения лишь тогда, когда они поймали ее.

Крик прошел через всю стаю теней, когда одна из них или ее часть была вырвана из цепи. Тень или часть ее содрогнулась, так как потеряла все, что имела прежде, – блеск серебра и водную дымку. Она была брошена в гудящую сеть, из которой не могла освободиться.

– Ты – наше творение, – произнесли бородатые.

Тень не поняла, что они сказали. Была ли она старше их? Или бородатые уже существовали до того, как она родилась? Тень вспоминала с большим напряжением, чтобы ответить на этот вопрос. И одна, без своих братьев или части их, она была не в состоянии справиться с этим.

– Неси нам серебряную руду!

Тень не понимала, для чего им серебряная материя, которая была только красивой и не служила ни для чего, а лишь блестела. Между тем она начала раскаиваться в том, что искала путь из темноты.

– Или мы причиним тебе страдания.

Тень не знала, что это значит.

Они научили ее этому.

Все началось с гудения, а затем превратилось в безмолвный крик, который сотряс каждую нить ее существа. После чего по ней пропустили электричество. Тогда тень быстро, как только могла, снова погрузилась вниз, в глубину. Известие о том, что произошло, распространилось по цепи с быстротой мысли.

Так началось время рабства. Пока тень доставала для бородатых серебряную материю из глубины, ее оставляли в покое. Когда же река серебра текла медленнее или останавливалась, один из членов цепи бывал вырван и замучен. После этого тень уже боялась бунтовать. Она привыкла к постоянному ритму движения вверх-вниз и теперь не могла больше ничего, кроме как выполнять эту непрерывную механическую работу.

Это происходило до тех пор, пока в глубокой пещере не появилось существо и не проникло в ее душу, сказав:

– Я – князь Теней!

– Я Азратот. Я знаю, что происходит.

Тень упорствовала. Она двигалась вокруг существа из темноты, но в то же время сохраняла надлежащую дистанцию.

– Как твое имя? – спросил князь Теней.

В ответ последовало неопределенное мерцание.

– Имя? Что такое имя? Я или мы не имею или не имеем никакого имени. Мы одно, но нас много. Мы есть смерть, однако мы живем.

– Я дам вам имя, – произнес Темный. – Я назову вас Сагот, что значит «легион» на темном языке. И я дам вам цель.

Тени хранили молчание.

– Смерть бородатым! – произнес Азратот.

Одним движением руки он освободил их. Тени взлетели вверх, исполненные только одной мыслью: Смерть бородатым!

Они собрались там, где гремящий поток устремлялся с высоты вниз. Тени нырнули в бурлящую воду, дернулись наверх и исчезли. Это произошло так быстро, что едва можно было заметить глазами или ощутить какими-то другими органами чувств, которые здесь, в темноте, заменяли глаза.