Сверху Ким услышал шаги. Его правая рука, все еще слишком опухшая, не попала в щель, которую искала. Повиснув лишь на пальцах левой, он чувствовал, как силы его покидают. Он заскользил. И рухнул вниз.

Сильные, всегда готовые прийти на помощь руки поймали его.

– Я здесь, Ким, – произнес Фабиан. – Я держу тебя.

Ким открыл глаза, зажмуренные от ужаса. Фабиан бережно усадил его на пол.

– Хорошо, что ты такой маленький и легкий, – высказался он.

Ким не позволил себе передышки.

– Спасибо, – только и сказал он. – Нам нужно уходить!

Здесь было больше возможностей найти укрытие: стоящие вокруг бочки, доски, носилки с грубо обтесанными камнями. Но вместе с тем именно здесь и шло строительство. Люди, похожие на арестантов, сопровождаемые конвоирами, таскали камни, доставляя их другим работающим на лесах. Раздавались команды на резком языке больгов и удары кнутов. Одежда людей была такой же серой, как их волосы и лица, покрытые каменной пылью. Все были так измождены, что, казалось, они едва ли в состоянии поднимать тяжелые камни. Самое ужасное было то, что среди них были женщины, которые также таскали камни, и даже подростки, счищавшие с помощью колотушек с каменных кубов строительный раствор.

Фабиан огляделся. Поблизости не было ни одного надсмотрщика.

– Давай, – произнес он, – к ним. Там мы меньше всего будем бросаться в глаза. И может быть, узнаем, что же здесь происходит.

Рабочие, услышав шум и заметив их приближение, подняли глаза, однако быстро их опустили, как будто не желая иметь с этим ничего общего.

Когда Ким и Фабиан оказались рядом, они были уже почти так же засыпаны серой пылью, как и рабочие.

– Давай я помогу, – предложил Фабиан старому изнуренному человеку, который шатался под тяжестью камня.

– Тсс! Не разговаривать! – буркнул тот, но помощь принял.

Фабиан встал в цепочку мужчин, передававших камень за камнем женщинам, которые укладывали их на телегу. В телегу были впряжены два осла, терпеливо ожидавшие, пока повозка наполнится.

Ким невольно присмотрелся к ним, точно опасаясь обнаружить Алексиса; но это были два совсем обычных животных, серых во всеобщей здешней серости и таких худых, что можно было пересчитать их ребра.

Ким присоединился к подросткам, работавшим рядом. Это были жалкие создания в рваных рубахах, сквозь дыры которых просвечивали истощенные тела. К своему ужасу, Ким убедился, что среди подростков были и девочки. Ким взял у одной из них долото и молоток. Она улыбнулась ему с благодарностью, но в улыбке было столько изнеможения, что ему захотелось плакать.

Скоро он убедился, что это было не лучшей идеей. Хотя его правая рука была уже не столь плоха, но все равно ему стоило немалых усилий удержать молоток. У камней были острые края, и скоро из множества мелких ранок на его руке стала сочиться кровь. Однако о том, чтобы сделать перерыв в работе, не приходилось и думать. Когда один из рабочих увидел это, то молча подошел к фольку и занял его место, кивком послав Кима к другой группе, собиравшей в корзины щебень. Ким таскал груз до тех пор, пока у него не начали подгибаться колени. Теперь ему воздавалось за то, что он всегда охотнее сидел за книгами, вместо того чтобы сделать что-либо для укрепления тела.

Время тянулось бесконечно, до тех пор, пока солнце не поднялось высоко в небе и не прозвучал удар гонга. Все прекратили работу. Из ворот появились два человека с котлом.

Они были мощного телосложения, сильнее и крепче убогих строителей, однако столь пустые глаза и тупые выражения лиц Ким до этого наблюдал лишь у больгов. Рабочие выстроились в длинную очередь, они двигались не толкаясь и не напирая, ибо были слишком усталыми для этого. Ким смешался с толпой. Только когда его очередь почти подошла, он сообразил, что у всех на поясах висят некие подобия мисок и ложек. При мысли о еде у него закружилась голова. Но без посуды он все равно останется голодным.

– Вот, – сказал кто-то стоящий рядом и вложил ему в руку миску с ложкой. Он оглянулся.

Это была та худенькая девочка, которой он помог.

– Спасибо, – тихо произнес он.

Посуда была не слишком чистой, но сейчас Ким был так голоден, что это его не смутило.

Один из распределявших пищу шлепнул ему в миску черпак варева, и Ким пошел дальше. Еда, подумал он. Как в старые добрые времена. Он набрал ложку, попробовал… И тут же выплюнул.

– Невкусно? – Девочка опять была рядом и усмехалась.

Ким взглянул на не поддающуюся описанию «кашу». Сверху плавала пара глазков жира, а в том, что скрывалось под поверхностью, он не хотел уже разбираться.

– На, – сказал он, – возьми.

Девочка не заставила себя уговаривать. Она торопливо схватила миску и быстро проглотила еду.

– Как тебя зовут? – спросил Ким.

– Яди, – ответила она.

– Давно ты здесь?

Она подняла четыре пальца.

– Четыре дня, недели, месяца?

– Года, – ответила она.

Четыре года рабского труда! Девочка должна была прочесть ужас в глазах Кима. Она указала на одного из стоящих рядом – это был старик, которому Фабиан помогал поднимать груз и который теперь, прислонясь к стене, медленно ел.

– Он – три раза по семь лет. – Она переняла что-то от манеры разговаривать у больгов или, может быть, и не умела иначе. – С тех пор как пришли темные, – добавила она.

С тех пор как прийти темные. У Кима по вискам заструился пот.

– Темные давно здесь? – спросил он. – Три раза по семь лет?

Девочка кивнула:

– Они пришли и с тех пор строят крепость.

Ким откинул рукой назад мокрые от пота волосы.

Внезапно безразличное выражение в глазах девочки сменилось испугом. Она указала пальцем на Кима:

– Элоаи.

Остальные тоже взглянули на него и отвернулись. В их глазах сначала был испуг, потом – страх, смешанный с ненавистью.

– Шпион, – сказал один.

Другой подтвердил:

– Один из них.

Женщина вместе с подростком, очевидно ее сыном, стояли прислонившись к глыбе. Женщина заявила:

– Посмотрите только на его уши! – Ее голос был пронзителен.

Ким понял. Когда он откинул рукой волосы, он открыл свои острые, как у эльфа, уши.

Фабиан, сделав несколько широких шагов, приблизился к ним.

– Он не элоаи, – сказал Фабиан, стараясь сохранить спокойствие в голосе. Опыт дипломата, даже если он и существовал только в воспоминаниях о жизни в другом времени, теперь пригодился. – Он – представитель Маленького народа. И он за вас. Так же как и я.

Шаркая ногами, к ним приблизился старик с серой бородой. Его голос был хриплым, но в глазах горела упрямая воля.

– Ты кто такой? – спросил он. – И чего тебе нужно тут? Ты ведь нездешний.

Крутая складка появилась между бровей Фабиана.

– Это моя страна, – ответил он резко. В это мгновение в нем было что-то, заставившее всех посмотреть на него так, как будто он действительно послан сюда для их спасения высшей силой. Кольцо на его пальце сверкнуло в солнечном свете.

Но этот миг быстро прошел.

– Я выведу вас отсюда, – продолжил уже без прежней уверенности Фабиан. – Должна же быть дорога отсюда.

Старик горько рассмеялся, смех его перешел в кашель.

– Отсюда выходят только мертвые. – Его взгляд изменился, в нем появилось недоверие. – Да ты, наверное, бунтовщик. Стража! – прокряхтел он. – Стража! Шагронк!

Кнут прошелся по плечу Фабиана и оставил красный след на лице старика.

– Скаш!

К ним незаметно приблизился надсмотрщик-больг.

– Нет, Фабиан! – закричал Ким.

Но Фабиан уже обернулся, и, прежде чем надсмотрщик успел занести кнут для нового удара, принц схватил больга за руку.

– Фабиан! – умолял Ким друга. – Они выместят зло на рабах, если ты что-нибудь ему сделаешь.

Фабиан сверлил взглядом больга, и тот первым отвел взгляд. Фабиан отпустил его. Недовольно ворча, больг хлестнул бичом, никого, однако, не задев, и удалился.

Фабиан осмотрелся.

– Нам тоже, – сказал он, – пора отсюда убираться.