Литмир - Электронная Библиотека

Хавьер поблагодарил его взглядом, не снимая рук с клавиш и переходя в этот момент — возможно чтобы потрафить новому посетителю, — к «As time goes by»[14]. Этот блюз всегда вызывает в памяти Богарта в макинтоше, в шляпе, сдвинутой на лоб, с сигаретой во рту... Он смотрит, как взлетает самолет, навсегда увозящий от него красавицу Бергман, которая даже не взглянула на него в последних кадрах «Касабланки»... «You must remember this, a kiss is still a kiss...»[15] — напевает сияющий гринго.

— Вы завтра придете? — спрашивает меня вкрадчивым голосом старая Рут (хм, теперь моя очередь?). — Я хочу показать вам кое-что интересное, раз вы имеете дело с кино.

— Если пообещаете не петь «Катари», приду, — говорю я с милой улыбкой, чтобы как-то смягчить свои слова. — А-а, нет, завтра мне рано утром надо ехать в Гвадалахару.

— С женой?

(Ну хитра будто и впрямь знает, что я женат!)

— Нет, — отвечаю. — Зачем брать с собой жену? Расходов в два раза больше, а удовольствий — всего половина!

— Ах вы какой...

— Но в четверг вернусь. Когда у тебя свадьба, Хименес?

Хименес смотрит на меня и вновь опускает голову. Думает, наверное, зачем я при всех назвал его будущую жену шлюхой. Готов поклясться, об этом. И, возможно, уже догадался, что мне очень и очень по душе проститутки и что это ему только на пользу. А что? Мне они нравились не только в юности. И сейчас у меня с ними распрекрасные отношения, когда я уже солидный мужик с брюшком и мой лоб отвоевывает все большую территорию у волос. Короче говоря, на вид вполне приличный человек... Так вот, всего недели две назад я сел в свой «Рено-5» и рванул в Куэрнаваку[16], к приятелю, чтобы взять у него кое-какие материалы для нового сценария. Мне не повезло: никого не застал, как говорится, «поцеловал замок» и решил с досады поехать в Парк, чтобы напиться там в первом же кабаке. Поднимаюсь в «Harry Bar», рядом с дворцом Кортеса, и вдруг вижу: какой-то фараон, сущая обезьяна, чуть ли не волоком тащит молоденькую девочку, ну милашка, прелесть. Она сопротивляется, правда, не слишком, а он хоть бы что. ; Тут я подскакиваю, что тебе рыцарь, и возмущенным голосом:

— Что это значит, сержант? Моя приятельница в чем-то провинилась?

— Здесь не положено этим заниматься...

— Что значит «этим заниматься»? — протестует девица. — Это обо мне?

- Послушайте, сержант, — говорю я. — Вот черт, не взял удостоверение, но, с вашего позволения, я главный инспектор Горизонтального обзора штата а что касается сеньориты — она моя хорошая знакомая!

— Главный инспектор чего? — спрашивает он, ударяя мне в нос застойным духом прокисшего пива.

— Горизонтального обзора, обзора, сержант, — отвечаю я, прикладывая ладонь ко лбу, как это делают люди, вглядываясь в даль. — Вот, возьмите, освежитесь немного. — И вкладываю ему в руку сотенную. — А я, с вашего позволения, сам займусь сеньоритой.

— Конечно, конечно, сеньор инспектор. Раз вы ее знаете, дык нет вопроса. Всего вам доброго, сеньор инспектор.

И ушел довольный-предовольный, гад, гвоздь ему в подошву!

— Ну и что же случилось, детка? Ты, выходит, нарушаешь?

— Я? Да вы что? Я ждала своего друга, и вдруг подходит этот бык, разбойная рожа, и говорит: «Пошли!»

— Ну ладно, теперь тебе нечего волноваться. И вот что: плюнь на своего дружка и поедем со мной.

Мы сели в машину и помчались по улице Морелос, чтобы поскорее выехать на старое шоссе, где, как я знал, есть один маленький мотель, не так чтобы очень хороший, но не из самых плохих. Нет, эту телку я не повезу в «Казино де ла сельва», сказал я себе и, ущипнув ее легонько, надавил на газ. Нам дали очень милую комнатку, изолированную, с видом на глубокое ущелье, заросшее зеленью, и там мы резвились на полную катушку, а после душа я, уже застегивая мою любимую ковбойку, которую надеваю от случая к случаю, спросил, взглянув на нее в зеркало:

— Слушай, детка, а что будем делать с твоим другом сердца?

Она расхохоталась, за ней я, но, оборвав смех, обернулся к ней, сделал сердитое лицо, схватил за сосок и крутанул его, как кнопку у радио.

— Знаешь, деточка, нечего смеяться над другом сердца, имей к нему уважение. Или нет никакого друга сердца?

Она, бедная, завыла и в ответ саданула мне куда надо, молодец, не робкого десятка... От боли я согнулся пополам, но до этого успел заехать ей в зубы. Тогда она набросилась на меня с кулаками. Тут я ее сграбастал, и мы снова упали на постель. Ну а что? Для этого туда и пришли. В конце концов девочка не захотела брать денег и, улыбнувшись, сказала, что я порядочный человек, раз вызволил ее из беды... И перед самым уходом, смущаясь, попросила:

— Знаете, инспектор, сделайте мне одно одолжение... Вот написали бы такую бумагу с вашей подписью, чтобы я могла спокойно работать. Вы такой важный человек!

Сначала я растерялся, но у меня, как у опытного тореро, реакция очень быстрая и рефлексы пока в порядке.

— Разумеется, детка, о чем речь! Сейчас сделаем.

Я вышел к машине (она была хорошо укрыта от посторонних взглядов в гараже, напротив двери в бунгало) и быстро вернулся с моей старой портативной «оливетти». Вставил в нее лист обыкновенной писчей бумаги и внушительными заглавными буквами напечатал вверху:

ДОЛЖНОСТНОМУ ЛИЦУ

И с новой строки, через два интервала:

НАСТОЯЩИМ УВЕДОМЛЯЮ, ЧТО ПРЕДЪЯВИТЕЛЮ СЕГО, СЕНЬОРИТЕ (как тебя зовут, детка?) ЛЕТИСИИ МАРИИ МОРА, НАДЛЕЖИТ ОКАЗЫВАТЬ ВСЯЧЕСКОЕ СОДЕЙСТВИЕ, ДАБЫ ОНА МОГЛА ЗАНИМАТЬСЯ СВОИМ БЛАГОРОДНЫМ ДЕЛОМ В ЛЮБОМ МЕСТЕ НАШЕГО ГОРОДА, КАК-ТО: В ПАРКАХ, НА ДЕТСКИХ ПЛОЩАДКАХ, В КИНОТЕАТРАХ, А ТАКЖЕ В МУЗЕЯХ.

И с новой строки в правом углу:

Рауль Самора В.

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ИНСПЕКТОР

ГОРИЗОНТАЛЬНОГО ОБЗОРА

штата МОРЕЛОС.

КУЭРНАВАКА, МОРЕЛОС. 18/IV/79.

Поставил в самом низу свою подпись и вручил бумагу девочке со следующими словами:

— Кто пристанет, покажешь этот документ и все, никаких проблем!

Сложив листок пополам, она спрятала его в сумочку. Стоит сияет, как школьница, впервые надевшая форму, ну прямо светится от радости. Да после такого, скажите, можно ли не любить этих птичек!

— Слушай, Усач, — говорит мне Хименес. — Мне твои слова не нравятся.

Хавьер плывет в попурри из старых блюзов, от которых у гринго, похоже, на глазах слезы.

— Почему, приятель, что я сказал плохого?

— Ты меня оскорбил.

— Да я не думал тебя оскорблять!

— Нет, оскорбил.

— А что, собственно, я сказал?

— Сказал, что «одной шлюхой больше для нас».

Вокруг пианино снова нарастает какое-то напряжение.

— Ну и что? — говорю. — Что тут обидного?

— Женщина, на которой я женюсь, — никакая не шлюха! — говорит он медленно и, поджав губы, выплескивает мне в лицо содержимое своей рюмки.

— Эй, будет тебе, парень, чего ты! — успокаивает его Гонсало и берет за руку.

— Ой, не вздумайте драться! — кричит старая Рут, наверняка радуясь, что назревает скандал.

— А в чем есть дело? — с удивлением спрашивает гринго. — Зачем тут подраться?

Старикан с белой бородой оглаживает бедра своей новой подружки, и, похоже, в данный момент ничто его больше не занимает. Рауль, отверженный жених, смотрит на все с безучастным видом, а Хавьер сразу меняет ритм мелодии, надеясь, наверно, что это утихомирит нас обоих.

Я вытираю усы тыльной стороной ладони, встаю и, глядя в упор на Хименеса, говорю ему негромко, но так, чтобы все слышали:

вернуться

14

«Так проходит время» — блюз американского композитора Хермана Хапфелъда (англ.).

вернуться

15

«Вы должны помнить, что поцелуй — это все-таки поцелуй». (англ.).

вернуться

16

Куэрнавака — город в Центральной Мексике, административный центр штата Морелос.

6
{"b":"217903","o":1}