Георгий Эмильевич вспоминает еще один случай...Как- то он был свидетелем, когда Андрон Михалков-Кончаловский выговаривал Владимиру Высоцкому за его песни!
«Такое действительно случилось на квартире у Севы Абдулова. Андрон сказал Володе, что все его песни, кроме «Охоты на волков», — говно и мура! Сказал прямо так грубо. Конечно, надо учитывать, что Андрон выпил... Он уже тогда был мэтром, супером-гипером. Больше того, перед ним преклонялись, особенно после сценария «Андрей Рублев», который оказался значительно лучше фильма. Сценарий был просто гениальным! Но я считаю, что Тарковский не справился со сценарным материалом в сцене отливки колокола...
К сожалению, Высоцкий своеобразно отреагировал на откровения Кончаловского — Володя очень лебезил перед ним, оправдывался, соглашался... Он вообще был не уверен в своей гениальности...»
«Три мушкетера». Несостоявшаяся совместная работа Георгия Юнгвальд-Хилькевича и Владимира Высоцкого! Уже после того, как фильм был снят и вышел на экраны, режиссер совершенно случайно узнал, что роль Д'Артаньяна — детская мечта Владимира Семеновича! Высоцкий очень обиделся, что Юнгвальд-Хилькевич не предложил эту роль ему. И на недоуменное «Но тебя же нельзя снимать в роли Д'Артаньяна!» привел убийственный аргумент: «Майкл Йорк с широким носом и белыми волосами был Д'Артаньяном! Чем я хуже?!»
Обида надолго засела в Высоцком...
Актер Михаил Боярский, как раз таки и сыгравший роль бравого мушкетера в фильме, в одном из интервью признался: «Многих пробовали. Поначалу Д'Артаньяна должен был сыграть Высоцкий. Но у него то ли не было времени, то ли он во Франции был, то ли просто отказался... Последняя версия: сказал, что слишком стар для мушкетера».
В другой беседе с журналистом Михаил Сергеевич более подробно осветил вопрос о роли в исторической картине и своем пении в ней: «Мы оба с Высоцким пробовались на роль Д'Артаньяна — он дружил с Юнгвальдом-Хилькевичем, снимался в «Опасных гастролях».
Хилькевич мне потом рассказывал, что Высоцкий посмотрел трех мушкетеров» и так ехидно поинтересовался: «А что это у тебя там за мудак поет моим голосом?» Но я ничуть не расстроился. Было бы неприятнее, если бы он ничего не сказал. А так нормальная мужская ироническая оценка».
Георгий Эмильевич с горечью вспоминает: «Как актер, Володя, конечно, ревновал к тому, что в этой роли я снял Боярского. Обижался... Но никогда не унижался до просьб. Думаю, Володя с его нечеловеческим талантом вполне мог сыграть Д'Артаньяна. Это было бы событием...»
Как говорится, поздно пить «Боржоми»...
По-человечески поэт так же по-доброму и после этого случая относился к режиссеру — как к своему другу и коллеге. Но особой теплоты в их общении уже не наблюдалось...
Впрочем... Однажды Владимир Высоцкий пошел на собственное унижение, чтобы.. Делайте вывод сами. Георгий Юнгвальд-Хилькевич рассказывает «Друзья воровали у слонов в зоопарке гречку для моей мамы с больной печенью, чтобы отправить ей в Ташкент. Сыра давали только триста граммов на человека, и мы с Володей Высоцким унижались — он пел. И тогда нам давали кило сыра, который я отправлял больной маме...»
Почти то же — о жене: «Как-то у меня серьезно заболела жена Таня Чернова. Дело было в Ташкенте, местные врачи разводили руками и говорили, что если в течение нескольких дней не купить лекарства, то она умрет. А этих таблеток не было ни в Ташкенте, ни в Москве! И тут мне звонит Высоцкий, я начинаю рассказывать, что у меня умирает жена из-за того, что во всем Союзе не продается нужное лекарство. «Название скажи!» — потребовал он. А уже через несколько минут звонил Марине Влади в Париж В тот же день она купила таблетки и отправила ближайшим самолетом в Москву. В «Домодедово» посылку принял Миша Боярский и переправил ее в Ташкент... Через неделю Таня пошла на поправку. Так что Володя, ко всему прочему, еще и спас мою жену от смерти».
Наталья Георгиева.
«РЕЖИССЕР ГЕОРГИЙ ЮНГВАЛЬД-ХИЛЬКЕВИЧ — «ГАЛИНА БРЕЖНЕВА ТАК СМОТРЕЛА НА ВЫСОЦКОГО, ЧТО Я РЕШИЛ: У НИХ РОМАН»
«Режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич, автор фильмов о мушкетерах, в конце 60-х снял фильм «Опасные гастроли», где главную роль исполнил Владимир Высоцкий. Они дружили, и Юнгвальд-Хилькевич сегодня многое может про него рассказать.
— Володя был фантастический человек, — говорит режиссер. — Это светлый ум, великая доброта и ранимая душа. Это внесоциальное явление, как и Пушкин: не только гений, но и душа народа. С тех пор я так и не встретил человека, сколько-нибудь похожего на него...
— Вы с Высоцким часто встречались?
— Когда я приезжал в Москву по делам, останавливался практически всегда у него. Он тогда жил на улице Телевидения (сейчас улица Шверника. — Ред.) с мамой. Я оказался у него в тот момент, когда Володя развелся с Людмилой Абрамовой. Это была серьезная душевная драма. Понятно, что, когда родители расстаются, дети обычно принимают чью-то сторону. Его сына Никиту я видел часто — Володя чуть ли не ежедневно заезжал за ним в детский сад. Никита папу просто обожал, обнимал и заглядывал в глаза, не предполагая, вероятно, что его отец — гений. А вот старшего его сына, Аркашу, в тот период я ни разу не видел — Аркаша принял целиком мамину сторону.
— С чего начиналось утро в доме на улице Телевидения?
— С раннего утра он поднимался и начинал помогать друзьям. Это были хлопоты по устройству в институт, потом кого-то нужно было пристроить в приличную лечебницу, потом — чьих-то детей в садик. Кому-то он доставал лекарства...
— Про Марину Влади что вспомните?
— Как-то Влади прилетела в Москву, остановилась в гостинице «Бухарест», и Володя меня туда потащил. Ему нравилось, когда друзья рядом. И Севку Абдулова за собой таскал. Не знаю, правда, зачем это ему нужно было? Там были все условия, чтобы им провести время вдвоем. Помню, все мы были поддатые, и Володя тоже. Мы веселились, потом Марина напоила нас какой-то шипучей французской таблеткой, и через полчаса мы, по одному, стали бегать в туалет, где нас выворачивало... Через час все были трезвы как стеклышко.
Его и погубила в некотором смысле пьянка. Ужас в том, что все мы были пьющие. Никто его не подбивал кирнуть, все жалели, понимая, что это болезнь. Но все равно квасили при нем — и он в конце концов срывался. Первая рюмка выпивалась обычно втихаря и очень радостно, а потом неслось... Чтобы это прекратить, нужна мощная, нечеловеческая собственная воля. А Володя после запоя сам завязать уже не мог — обязательно капельницы, больница...
Когда я с Володей познакомился, он пребывал в двухлетней завязке. А в конце «Опасных гастролей» развязал. В принципе он был идеально точный человек. С ним можно было договориться за месяц, что, к примеру, 16 числа в четыре часа он прилетит в Одессу, и потом даже не перезванивать, не напоминать. Так же и с Мишкой Боярским. Если один или другой не приехали — значит, запили.
Когда Марина уезжала в Париж, начинались многочасовые разговоры по телефону. Помнишь песню: «А, вот уже ответили: ну, здравствуй, это я»... А его телефонистки обожали. Когда соединяли, Володя говорил Марине: «Хочешь новую песню послушать?» И я держал трубку, а он ей пел. Когда гитарные аккорды и переборы, я подносил микрофон ближе к гитаре, когда он куплет начинал — то ближе к его рту. Однажды что-то защелкало в телефоне. Он — мне: «Это нас слушают». И в трубку: «Ребята, дайте поговорить без свидетелей. Это чисто интимный разговор. Отключитесь, я вам потом спою». Щелчок. Час говорил. Повесил рубку. Звонок: «Можно Владимира Семеновича?» — «Да». — «За обещанным». И Володя пел часа три в трубку этим ребятам из КГБ...
— Сергей Говорухин мне рассказывал, что, когда он еще был школьником, Высоцкий ему свои вещи передавал. И он с гордостью их носил. Я знаю, Владимир Семенович любил одаривать.
— И его вещи налезали на Сергея? Подозреваю, что та кожаная куртка, которую мне Высоцкий подарил, была привезена Мариной специально для меня. Потому что она мне была точно впору. Володины вещи, кроме обуви, были мне катастрофически малы и в росте, и в объеме. У меня рост метр восемьдесят, а Володя был значительно ниже. Но однажды он подарил мне свои туфли со словами: «Не могу смотреть на тебя в этом совковом кошмаре». Размер ноги у нас одинаковый, 39-й. Его туфли не снашивались, проносил я их лет десять. Он и правда хотел сделать друзей счастливее.
