«Зритель. У вас есть действительно прекрасная лирика. Но как соседствуют с ней ваши жанровые песни?

Розенбаум. Товарищи, они написаны в 1970—71 годах к студенческим капустникам!

Зритель. Но вы же спекулируете на этой тематике! Исполняете их на концертах. Например, «Гоп-стоп».

Розенбаум. Нет, этого не может быть! Единственное, что могло звучать, это песня «Извозчик», но она не оттуда. Одесские песни никогда не исполнялись даже в студенческих общежитиях. Потому что после ленинградских и военных песен «Гоп-стоп» просто не песня. Она была написана для спектакля. И ни одна из таких песен в концертах не звучала. Могла звучать только песня «Извозчик»... У меня четыреста девяносто песен. Из них жанровых, «мещанских» песен всего двадцать две... Они выражают психологию определенной категории людей. Эти песни — из спектаклей. Поэтому Розенбаума нельзя отождествлять с одесскими песнями!..

Зритель. Ответьте, пожалуйста: когда вы создавали эти жанровые песни, какое они принесли вам удовлетворение, — моральное или материальное?

Розенбаум. Большое моральное удовлетворение. Потому что я их создавал к студенческим капустникам по «Одесским рассказам» Бабеля. Это песни драматургические, песни персонажей, уточняющие время и место действия. А именно, Молдаванка двадцатых годов... Это песни от имени героев Молдаванки двадцатых годов, а не студента медицинского института Розенбаума!»

Комментарий к происходящему на ринге. Из конспекта москвича Алексея Румянова: «...Не пойму, почему Розенбаум все оправдывается? Вот Владимир Высоцкий не стеснялся своих ранних песен. У меня есть запись его концерта в Торонто. Там он откровенно (дома так не мог!) говорит, что никогда не отказывался от этих своих так называемых «блатных» (его выражение) песен. Они обогатили его «в смысле формы». Да, Высоцкий был откровенен, прям — в этом весь Владимир. А Александр — то да се. Стыдливо как-то называет одесский цикл «жанровым». «Я их на концертах не пою...» — говорит. А Высоцкий пел. И еще он часто говорил, что никогда чужих песен не поет и не любит, когда его песни исполняют с эстрады. Помните, одно время Кобзон выводил: «Если дру-у-у-г оказался вдру-у-у-г...» И всем было как-то стыдно... Потом, слава Богу, прекратилось. А Высоцкого самого в то время и не показывали. Дикость! Сейчас начали наверстывать упущенное, в чем-то спекулировать даже, хотя и полгода не прошло, как разрешили его.

...Понимаю, нужно ближе к «Рингу», а я все на Высоцкого ссылаюсь. Но по-другому не получается. Это классика бардов.

Недавно слышал Розенбаума по радио. Опять оправдывается: «Вышли мои песни из-под контроля... Читайте Бабеля...» Читаем, Александр Яковлевич, давно читаем. И молодые, кому надо, прочтут. Только не надо Бабелем прикрываться. За каждый поступок человек должен отвечать сам...»

Розенбаум уже более 25 лет (!) доказывает журналистам и читателям, что «Максимова тогда все вырезала», и в эфир попал монтаж ринга. Не «открещивался» он от своих «жанровых» песен, и то, что их-де сравнили и сравнивают с ранними песнями Высоцкого, — только заслуга и хвала автору, а никак не сравнение в отрицательную сторону!.. Что называется — иные времена, иные мнения.

Другие музыковеды, описывающие события осени 1986 года на «Музыкальном ринге», подвергли литературно-критическому разбору лирические песни, исполненные автором в тот вечер. В частности, под «каток» критики попала «безобидная» (но только на непосвященный взгляд!) песня Александра Розенбаума «Коллаж». И тут не обошлось без проведения аналогий с песнями Владимира Высоцкого: «Чтобы воспринимать авторскую песню сегодня, нужно иметь достаточно высокий уровень образованности. Ассоциативный ряд не прост: для того, чтобы слушать «Коллаж» Розенбаума, нужно, по крайней мере, быть знакомым с этим искусствоведческим термином, который по-французски означает «склейка». Иначе не понятно, почему эта песня поется на три разных мотива. Но не только это, сам поэтический текст клочковат, с точки зрения образной системы и, вероятно, обозначает отрывочность воспоминаний детства у взрослого человека...

У первой части «Коллажа» нет своего конца:

...Мы часто вспоминаем дни далекие, когда

Катались у удачи на запятках,

Не знали слова «нет», хотели слышать только «да»

И верили гаданию на святках...

«Ностальгия» означает «тоска по родине», но слово это применяется и в другом смысле — как «тоска по невозвратно ушедшему», особый, прекрасный род душевной болезни. Эта позиция несколько слабее, чем активная мужественность у Высоцкого в той же «Балладе о детстве» — и тут, пожалуй, можно согласиться с тем агрессивным молодым человеком, который на «Ринге» кричал о том, что авторская песня не отражает интересы молодых. По отношению к циклу «вспоминательных» песен это справедливо.

...Мы часто вспоминаем наши старые дворы,

А во дворах — трава, скороговоркой,

Как были коммуналки к нам ревнивы и добры,

Когда мы занимались в них уборкой.

(А это уже — «вклейка» из Высоцкого: помните его знаменитое «На 38 комнаток всего одна уборная»? Или вот, ниже, — из «07»: «Ну, здравствуй, это — я!»)

...Мы часто вспоминаем наших мам далекий смех

И боль потерь, и первые победы,

И в трубке телефонной, сквозь пургу и треск помех,

Родной далекий голос: «Милый, слышишь? Еду!..»

По сравнению с позицией Высоцкого позиция Розенбаума выглядит более слабой. Это проявляется, в частности, в большом количестве «прошедших времен», но в этом прошедшем времени тоже есть свое прекрасное — даже если есть усталость (и даже если эта усталость чуть-чуть красивее, чем настоящая)...»

Кстати: если условно «разбить» «Коллаж» на составные части, то выяснится, что Александр Яковлевич «слепил» его по меньшей мере из трех своих известных песен — «Лиговка», «На улице Марата» («На бывшей Грязной...») и «Умница». В последние годы, поработав над редакцией «Коллажа», автор вставил в него еще и «Восьмерочку». Весь перечисленный ряд смело можно отнести к «жанровым», как называет их Розенбаум, «ранним» его песням. Которые музыкальные критики так любят сравнивать с песнями «раннего» Владимира Высоцкого. И искать «влияние» одних на другие.

Вот и Н. Шафер в довольно объемном исследовании «О так называемых «блатных песнях» Владимира Высоцкого» целую главу (!) в нем посвящает этому сравнению и влиянию. Высоцкого на Розенбаума...

«Заглянем в «Словарь русского языка» С. И. Ожегова: «БЛАТ... Условный язык (арго) воров... Блатная музыка (воровское арго)». Справка эта помогает уточнить, какие конкретно песни Высоцкого могут быть предметом анализа в данной статье...

Итак, в первую очередь нас интересуют песни, воссоздающие многослойный уголовный мир и знакомящие слушателей с «философией» его неординарных представителей. Среди героев Высоцкого, с одной стороны, сложные личности, вступившие в конфликт с властями и общественным укладом жизни, с другой — безнравственные мерзавцы, цинично попирающие честь и достоинство человеческой личности, хулиганы, убийцы, предатели.

Не всякая песня с тюремной тематикой относится к категории блатных. Было бы нелепо причислить к этой категории, скажем, антикультовую «Баньку по-белому». И наоборот, чувствительная «Татуировка», не имеющая никакого отношения к тюремной тематике, — несомненно, «блатная» песня, так как мироощущение и экспрессивность переживаний лирического героя, а также сам интонационный строй песни роднят ее с уголовным фольклором...