— Ты можешь дать мне ее? Я пересниму, потом тебе верну.
— Хорошо.
Больше я ее никогда не видел. Это единственная фотография, где мы сняты вместе с Олегом...
У меня бывает чувство, что он где-то здесь. Сейчас много об этом говорят, но я не могу сказать подобное, например, о Володе Высоцком или Никите Подгорном, с которыми встречался значительно чаще, но никогда не был так близок Наиболее близкими людьми в моей жизни были Леня Енгибаров и Олег...»
Тогдашняя супруга Олега Ефремова, актриса Алла Покровская вспоминала: «Связанный с Далем трагический случай я помню только один — на похоронах Высоцкого. Мы втроем — Олег, Таня Лаврова, которой, к сожалению, уже тоже нет на этом Свете, и я —вышли покурить. Стояли, молчали, каждый думал о своем, как вдруг Олег начал сильно хохотать, с ним случилась настоящая смеховая истерика. Мы с Таней на него зашипели, а он, не переставая смеяться, сказал: «Следующий — я!», и ушел от нас. Кто тогда мог подумать, что так все и получится?»(50)
Актриса Иветта Киселева вспоминает: «После похорон Высоцкого, одна моя знакомая, бывшая на них, рассказала, что Олег сказал:
— Володя умер, и мне здесь больше делать нечего...»
Марк Цыбульский: «После смерти Высоцкого Даль начал стремительно угасать. Мысли о смерти, которые и раньше приходили к нему нередко, стали навязчивыми...»
Об этом остались многочисленные воспоминании людей, общавшихся с Олегом Ивановичем осенью 1980 года...
Из интервью кинорежиссера Евгения Татарского:
— Отношения с Высоцким у Даля складывались? Ведь по фильму «Плохой хороший человек» их герои были антагонистами.
— В жизни они относились друг к другу нежно и трогательно, можно сказать, дружили. Была между ними какая-то труднообъяснимая ментальная связь, недаром Олег пережил Высоцкого всего на полгода.
— Существует легенда, что на похоронах Высоцкого Даль во всеуслышание заявил: «Следующим буду я».
— Да он все время твердил: «Я следующий, я следующий!» Олег вообще все повторял за Володей: пил, зашивался, кололся. Вслед за ним и умер. Что-то такое внутри у него сидело... Последний раз мы с Далем виделись незадолго до той злополучной поездки в Киев (30 января 1981 г. — А Я) Я приехал к нему в Москву, мы толковали о следующей совместной работе, и вдруг он говорит: «Знаешь, Женька, мне Володька Высоцкий снился, он меня к себе зовет». Больше всего меня тогда поразил его радостный тон — будто он ждал смерти. Я обвел глазами комнату, на стенах которой висело много картинок Олега (он в свободное время любил рисовать), и все — одна другой мрачнее, с крестами и гробами. Я раздраженно сказал: «Олег, хватит этой мистики!» «Ах, ты мне не веришь! — возмутился он. — Оля, иди сюда!» Олей он звал тещу, которая была старше его лет на пятьдесят, он ее очень любил. Заглянула Оля. Олег говорит: «Скажи Женьке, что меня Володька к себе зовет!» И та тоже радостно кивает: «Да-да-да!» В общем, сумасшедший дом. Кто же знал, что так и получится.
— Ранняя смерть «от русской водки и тоски» — судьба многих выдающихся актеров того времени. Нынешние не пьют, а все больше деньги зарабатывают.
— Так ведь сейчас и талантов таких нет. Я тут одному «гению» сказал: «Не по таланту пьешь!» Даль и Высоцкий имели право пить, а эти, нынешние, нет...
О какой «следующей совместной работе» могли в конце января 1981 года разговаривать Татарский и Даль? Об этом рассказал много позже сам Евгений Маркович: «В 1980 году у меня на столе лежал сценарий, по которому я дал согласие делать фильм. Назывался он сначала «Колода без туза», потом — «Без видимой причины»... Была идея пригласить на главные роли Володю <Высоцкого> и Даля...Володя знал мой замысел, мы разговаривали весной 80-го, скорее всего, в мае. Он не читал сценарий и до проб, конечно, дело не дошло: я заканчивал другой фильм, а к «Колоде без туза» должен был приступить осенью... Не получилось».
А могло бы получиться очень интересное кино!
Журналистка Людмила Харлова вспоминает о творческой встрече Олега Даля со зрителями, состоявшейся осенью 1980 года в Пензе: «Помню, зашла речь о Высоцком и Дворжецком, и Даль упомянул о них в таком контексте:
— Нас было трое... Высоцкий, Дворжецкий и я. Их двоих уже нет, остался один я...»
В ответе Олега Ивановича на зрительскую записку чувствуется трагическая недосказанность, незаконченность его такими словами: дескать, остался один, но скоро... скоро и я — к ним... недолго ждать осталось...
Бывший старший инженер Пензенского областного управления кинофикации Виктор Агафонов тоже оставил воспоминания о творческой встрече Даля горожанами. В этих воспоминаниях тоже есть строчки, касательные героев нашей главы: «Только-только умер Владимир Высоцкий, и Даля опять же засыпали вопросами о нем. До сих пор я точно не знаю, какие отношения связывали их в жизни, но, отвечая на вопросы, Олег Иванович все время говорил о нем как о своем друге...»
Следующие пензенские воспоминания о выступлении артиста в городе — от Тамары Зиновьевой, одной из его организаторов. Тут уже присутствуют свидетельства о частных, закулисных разговорах Олега Ивановича: «Помню, выступал он во Дворце культуры им. Кирова.
Тамошний директор, пожилой человек, подошел к Далю и говорит:
— Олег Иванович, как жаль, что Высоцкий очень рано умер! Такой хороший актер был...
А Олег ему очень грубо ответил. Тот опешил, а мне как-то неудобно из-за этого и неловко перед директором...
Очень часто вспоминал Володю Высоцкого и все говорил:
— Ну, мне вот только дожить до Нового года...
— Почему же так?!
— Нет... Я больше жить не буду... Я вскоре за Володей пойду... Очень даже скоро... Вот годок — и все. И больше я жить на этом свете не буду... Только б до Нового года!..
— А потом?
— А потом... Очень скоро меня не найдут...
Так оно по его и вышло. Через полгода он ушел...»
Другие пензенские воспоминания о Дале, осень 1980-го. Воспоминания киномеханика и по совместительству — кинозрителя Михаила Митрофанова. И в них вновь — уже порядком надоевшие предсмертные стенания Олега Ивановича: «Встреча проходила в небольшом зале, называвшемся тогда «техкабинет», где было человек 50-60...
Артисту был задан вопрос о его совместной работе с Высоцким. Он говорил о фильме «Плохой хороший человек» — на мой взгляд великолепнейшем... Одно то, что там играют Даль и Высоцкий, уже о многом говорит. Прозвучала в его ответе и фраза, буквально такая, хотя дословность не гарантирую:
— Володя вот умер... Теперь, видно, и мне недолго осталось...
Через полгода, когда пришло печальное известие, эта фраза воспринималась уже совсем иначе, как ощущение им какого-то фатального исхода... Когда человек чувствует свою кончину, гибель физическую, — это всегда производит очень сильное впечатление...
После вопроса про «Тень» зашла речь о том, чем он сейчас занимается и какие у него планы. Даль опять говорил о Высоцком, о том, что у них были виды на какую-то совместную работу:
— Но, к сожалению, Высоцкий умер, работа остановилась — и все. И не будет этого ничего...»
Если киномеханик Митрофанов ничего не путает, то в последней фразе Олег Даль, возможно, намекал на несостоявшийся режиссерский дебют Владимира Высоцкого с карти-. ной «Зеленый фургон», которую он готовился начать снимать в августе-сентябре 80-го... Вполне может быть, что Владимир Семенович обсуждал с артистом какие-то детали этого кинопроекта (да хотя бы и во время их последней встречи в начале мая 1980 года). Нельзя исключать и приглашения Высоцким Олега Даля на одну из ролей в своем будущем фильме, хотя бы (и — вероятнее всего) в качестве статиста.
Вспоминает вдова Олега Ивановича Елизавета Даль: «... В 39 лет он записал в дневнике (в октябре 80-го. — А Я), что стал часто думать о смерти. Странно. Хотя можно и в 20 лет думать о смерти, а умереть в 80. Я вспоминаю последние дни. Мы жили в Монине, на даче. 25 января, в день рождения Высоцкого, за два месяца до смерти Олега, случилось то, о чем я вспомнила много позже. Утром он пришел на кухню завтракать: «Мне сегодня Володя приснился, он меня так зовет». Я свела к шутке: «Ну он подождет, не спеши...»
