Поздней осенью 1708 года наш славный Пикардийский полк, в котором я имел честь быть тогда лейтенантом второй роты первого батальона, стал на зимние квартиры в Дьепе. Затем наступила эта ужасная зима с невиданными морозами, уничтожившими многих бездомных и бродяг, которые замерзали на улицах сотнями. К тому же неудача, до этого постигшая нашу армию во Фландрской кампании, тяжелым грузом лежала на сердце. Из-за этого наш старый добрый король должен был пойти на невиданные уступки в переговорах с врагами. Но те были ненасытны, требуя все больше и больше. Всю зиму дипломаты пытались договориться о перемирии и открыть мирную конференцию. Нам же, простым офицерам, было до глубины души обидно, что мы никак не можем оправдать чаяния короля. Из-за постоянных неудач на фронтах наш старый монарх вынужден был чуть ли не унижаться перед неприятелем, чтобы остановить слишком затянувшуюся войну за испанское наследство, которая сейчас высасывала из доброй Франции последние соки.

Несмотря на то что многие офицеры нашего славного полка покинули дислокацию части и на зиму отправились кто в Париж, кто в свои имения, я решил остаться в Дьепе. По правде сказать, ехать мне было особенно некуда, да и развлекаться в эту тяжелую зиму не хотелось. Возможно, меня больше других угнетало чувство вины за постоянные проигрыши нашей армии. Все мысли были только об этом. Как победить врага, что мы делаем не так, кто виноват в постоянных поражениях. К тому же и старые раны давали о себе знать. Капитан был рад оставить меня приглядывать за своей ротой. Я жил на хорошей квартире в центре, был вхож в лучшие дома, а местное высшее общество, которое гордилось тем, что в их городе расквартирован столь знаменитый пехотный полк, один из самых старых и уважаемых подразделений Франции, наперебой приглашало меня на различные светские рауты. Там все проходило как обычно – молодежь танцевала, а старшее поколение обсуждало военные вопросы и политику за рюмкой ликера. Развлекаться с местными дамами мне не хотелось. Не то чтобы я был женоненавистником, просто в эту суровую зиму, когда страна почти голодала, любой флирт казался мне чуть ли не кощунством. Словом, я пребывал в глубокой меланхолии и, несмотря на молодые годы, вскоре почти перестал посещать подобные вечера, сказавшись больным, и целиком отдался чтению книг. Я стал завсегдатаем местной книжной лавки, где мне и попалась небольшая занимательная книжица, напечатанная в Париже в издательстве Жака Лефевра «Histoire des aventuriers flibustiers qui se sont signales dans les Indes». В ней рассказывалось о флибустьерах, которыми ранее кишели моря Нового Света, об их жизни, повадках, обычаях, о знаменитых капитанах и их необычайных приключениях. Тогда эта книга показалась мне удивительно яркой.

Но не только чтение занимало меня. Я вел дневник. Записывал туда все, что видел, гуляя по окрестностям. Порой заходил в порт, смотрел на корабли, ходил по берегу моря, вдыхая его холодный соленый аромат, всматривался в горизонт, за которым жила своей жизнью та враждебная французам страна, войну с которой мы никак не могли выиграть.

Но вскоре мне это наскучило и я стал расспрашивать хозяина квартиры о местных достопримечательностях. Он посоветовал посмотреть монастырь кармелитов, полюбоваться видом с маяка, побывать на смотровой площадке ратуши и на батареях портового форта. Поскольку на званых вечерах я был представлен всем мало-мальски известным горожанам, то без труда получил разрешение посетить все эти места. Последним я осматривал укрепления портового форта. Его комендант господин Жан де Вейан, которому я также был представлен, рассказал об истории береговых укреплений Дьепа, о сражениях, которые разыгрались под его стенами. Он оказался довольно милым и забавным человеком. После столь увлекательной беседы господин де Вейан предложил мне отужинать с ним, и я не мог ему отказать, настолько он был располагающим к себе человеком. Комендант признался даже в том, что свою должность купил после того, как был ранен пушечным ядром, которое чуть не оторвало ему ногу.

После обильного, не очень изысканного ужина я уже собирался было уходить и, чтобы как-то прервать нескончаемую болтовню гостеприимного хозяина, сделал ему комплимент:

– Господин де Вейан, вы очень хороший рассказчик, но, к сожалению, мне уже пора…

– Ну что вы, что вы, голубчик. Вы еще не попробовали десертного вина, которое непременно должны оценить. К тому же я вспомнил еще об одной достопримечательности нашего города.

И де Вейан рассказал мне о Пьере Маре, старом моряке, капитане в отставке.

– Вот кто замечательный рассказчик и редкой судьбы человек. Вам непременно стоит с ним познакомиться.

– Чем же интересен этот Пьер Маре?

– Как? Вы никогда не слыхали о нем? Ведь он же был флибустьером, всю жизнь прожил в Вест-Индии, плавал под знаменами самых великих пиратов тех краев.

Заинтригованный, я сразу вспомнил книгу, которую случайно купил в лавке, повествующую о властелинах Флибустьерского моря. В надежде услышать прочитанное там имя, я переспросил, как зовут столь славного капитана. Однако его имя я так и не смог вспомнить. Скоре всего, оно там отсутствовало. Естественно, я поинтересовался, где же найти этого человека, который стал живой достопримечательностью города.

– Ой-ля-ля. Это очень просто. Он проводит каждый вечер в кабачке «Ржавый якорь», что в порту, и рассказывает свои нескончаемые истории всем желающим.

Отведав обещанного десертного вина, я вскоре откланялся, горячо поблагодарив коменданта за столь радушный прием.

Конечно, на следующий день я отправился в этот погребок, где без труда нашел Пьера Маре – живого пирата. Войдя в «Ржавый якорь», я был удивлен, так как заведение совершенно не походило на пиратский приют. Наоборот, все было чисто и аккуратно. Увидев входящего офицера, ко мне тут же подскочил хозяин, сказав, что для него большая честь принимать у себя лейтенанта Пикардийского полка и чем он может быть мне полезен. Мне весьма польстило, что мундир пикардийцев знаком даже в портовых кабаках. Я сказал, что разыскиваю капитана Пьера Маре. Любезный кабатчик подвел меня к пожилому, но еще весьма крепкому человеку, сидевшему за отдельным столом и попыхивающему трубкой. Когда я подошел, он вопросительно поднял на меня глаза.

– Разрешите представиться – барон де Бац, лейтенант королевского Пикардийского полка, расквартированного на зиму в Дьепе.

– Да? Очень рад. А меня зовут капитан Маре. Капитан королевского флота в отставке Пьер Маре к вашим услугам. Садитесь, мессир, чем могу быть полезен? Эй, хозяин, принеси-ка своего лучшего вина. Итак, чем обязан?

– Видите ли, капитан, комендант портового форта господин де Вейан сообщил мне, что вы самый лучший рассказчик, которого он когда-либо знал. К тому же вы долго жили в Вест-Индии, где даже были… гм… пиратом или что-то в этом роде. Дело в том, что я недавно прочел книгу о флибустьерах Нового Света, которая, признаться, меня потрясла. Вот я и решился узнать все из первых уст. Конечно, если вы не откажетесь мне рассказать о своих приключениях.

Капитан, которому было, наверное, за семьдесят и чье обветренное лицо, изборожденное морщинами и иссеченное шрамами, совсем не казалось приветливым, прищурив глаза, сказал довольно холодно:

– Весьма польщен вниманием столь блистательного молодого офицера к своей скромной персоне, но будет ли интересно вам, барон, человеку сухопутному, слушать морские рассказы. Да и будут ли они вам понятны. К тому же вы меня немного обидели, назвав пиратом, хотя здесь нет вашей вины. Это все добряк де Вейан, который, как и большинство сухопутных, не видит разницы даже между капером и корсаром. Нет, должен вас разочаровать – пиратом я не был. Иначе как бы я стал капитаном королевского флота? Не думаете же вы, что среди офицеров там сплошные морские разбойники?