Ибо стены его кельи стали прозрачными, как стекло, и сквозь них лился в комнату поток молочно-белого лунного света. А еще теодитор увидел, что его келья окружена чудовищами, которых измыслить не могло даже самое прихотливое человеческое воображение. Чудища, напоминавшие мифических зверочеловеков кентавров, непрерывно рычали и светили своими огромными глазами так, что Августину на миг показалось – он ослепнет.

– Что, хороши? – спросила теодитора ведьма. – Один мой приказ, и они растерзают тебя, жалкий человечишка.

– Ты не заставишь меня отречься от Всевышнего своими ложными чудесами! – прошептал теодитор.

– Я не призываю тебя отречься от Всевышнего, – сказала ведьма. – Я лишь прошу тебя отречься от инквизиции. Инквизиция и твой жестокий орден не имеют к Богу ни малейшего отношения. Как же ты этого не поймешь?

Ведьма махнула рукой, и стены кельи вернулись на место. Но рычание зверей не умолкало. Так казалось Августину. Тогда он воздел руки к небу и стал вслух произносить самые великие молитвы. Но хоть уста его и произносили священные слова, душа была пуста и нема, как деревянная бочка.

Ведьма с грустью смотрела на теодитора. Потом вздохнула:

– Скольких смертей можно было бы избежать…

Лицо ее затуманилось, а потом стало зеркально-серебряным. Да и вся она была словно отлита из серебра…

– Прощай, теодитор, – сказала ведьма. – И помни обо мне.

Ее фигуру окружило облако серебряного света. Затем последовало колыхание воздуха, сильное, как при урагане. Не удержавшись, Августин упал на колени. Закрыл глаза, чтобы не видеть адского сияния. Когда же теодитор осмелился открыть глаза, в его келье никого не было. И тишина, тишина провинциального городка окутывала землю.

Августин поднялся с колен и выбежал из кельи. Так и есть: у дверей, привалившись друг к другу, спали верные его охранники и помощники. Он еле растолкал их.

– Что такое, что случилось, господин теодитор? – переполошились охранники.

– Здесь только что была ведьма, – севшим голосом сказал Августин. – И с нею великое множество тварей, рыкающих, как сама преисподняя.

– Мы ничего не слышали, – сказал Фриц Кисслер. – Правда, парни?

– Простите, господин, мы спали, – повинились Питер и Марк. – Видно, проклятая ведьма навела на нас сон.

– Я должен найти ее, – сказал теодитор, глядя в ночное, усыпанное звездами небо. – Должен найти.

Через день после этого охота на ведьм и казни прекратились в Вальдзее. Разве что Сару Циллер сбросили с башни, но и то потому, что она была не ведьма, а известная знахарка, лечившая мужчин от дурной болезни. Спустя же неделю теодитор из ордена Защищающих Бога со своими сподвижниками отбыл из тихого германского городка. И ни одна человечья душа не знала, куда он направляется.

– Знаешь, Марина, – раздумчиво сказала Юля, – я уверена, что нам всё это приснилось.

– И кошки?

– И кошки. Ну сама посуди, как могло такое быть? Пентаграмма из свечей, говорящие кошки…

– А разве может один и тот же сон присниться двоим?

– Ну, наверное, может, раз нам приснился. Ведь самое интересное что?

– Что?

– Сейчас утро, и мы лежим в своих кроватях. При этом мы не помним, как в них возвращались. А это значит…

– ???

– Что мы их и не покидали. Вот. Мы просто переутомились. Дорога, байкеры, новые впечатления. Вот и приснилось нам черт знает что.

– Ну да.

– Ой!

– «Ой» – это моя реплика.

– Извини. Ойкай, пожалуйста, себе на здоровье.

– Ой!

– Вот. Теперь и ты слышишь – кто-то ходит внизу.

– Не смешно.

– Кто-то останавливается у нашей лестницы.

– Прекрати!

– Кто-то начинает подниматься по нашей лестнице…

– Ай-й!

– И этот «кто-то» поднялся по вашей лестнице, и этот «кто-то»… – раздался красивый звучный женский голос.

– Ой, – неоригинально сказала Марина.

– Ой, – сплагиатничала Юля.

– Здравствуйте, девушки, – отодвигая дверь, сказала красивая, чуть полноватая женщина лет тридцати пяти-сорока. В ее темных изучающих глазах прыгали веселые искорки. – Я тетушка Юли. Из Щедрого. Где в лесах много-много диких медведей.

– Тетя! – обрадовалась Юля. – Наконец-то!

– Здравствуйте, Анна Николаевна, – поднялась и Марина. – Вы утром приехали?

– Да, пораньше. Очень торопилась закончить все свои дела и поскорее увидеть вас, мои славные девочки. Юленька, а ты еще выше, чем на фотографии.

– А вы, тетя, еще моложе и красивее!

– Льстишь, льстишь… Это всё массаж, макияж и серия кремов «Антивозраст». Ну ладно, девочки. Я иду готовить завтрак, а вы приводите себя в порядок. Встретимся в столовой. Кстати, вам хорошо спалось?

– Да ничего, – слегка покривила душой Юля.

– Женихи не снились?

– Какие женихи, тетя?

– Ну как же! «На новом месте приснись жених невесте»…

– Нет, не снились, – засмеялась Марина. – Вот Юльке зато приснились тринадцать кошек.

– Тринадцать кошек? – Анна Николаевна на миг замедлила шаг у двери. – Таких говорящих, остроумных?

– Именно, именно, – улыбнулась Юля. – Они сказали, что вам служат. Надеюсь, это не мои женихи…

– Я тоже на это надеюсь, – ласково улыбнулась тетя. – Потому что у меня действительно в услужении находятся тринадцать весьма понятливых и славных кошек. Всё, девочки, я на кухню. Иначе мой фирменный молочный рулет превратится в головешки.

Девушки быстро привели комнату и себя в порядок. Умывшись, Юля вышла на террасу. Сад благоухал утренней свежестью. Но в пейзаже образовалось изменение – на широкой дорожке блестел мокрыми шинами и цветом «взбесившийся красный» изящный и мощный спортивный «Би Эм Даблъю».

– Ничего себе какая у тети машина, – вслух одобрительно подумала Юля. Впрочем, чего ж ждать: тетя – профессор, а значит, человек обеспеченный. Вот только цвет «взбесившийся красный». Как-то это уж слишком даже для профессора.

Наконец все собрались за столом. Юля сразу приметила перемены: стол был накрыт не вчерашней клетчатой, а белой с синими ирисами скатертью, в вазе стояли не гортензии, а великолепный букет оранжерейных роз, да и на сервировку явно пошел самый дорогой сервиз из тетушкиной коллекции.

– Минутку, – подняла палец тетушка. – Прежде чем мы начнем завтракать и беседовать, я хочу обеспечить нам приятное музыкальное сопровождение.

Тетя подошла к стене, нажала на неприметную панель, и со всех сторон в комнате зазвучала нежная музыка и на ее фоне нежнейший женский голос.

– Волшебство! – нервно засмеялась Юля.

– Ничуть, – сказала Анна Николаевна. – Просто хорошая встраиваемая техника. Не могла себе отказать в этом удовольствии.

– А кто это поет?

– Лорина Маккеннит. Довольно известная певица в узких кругах любителей этнической музыки. Но хватит разговоров. Девочки, завтракайте, я больше не могу выносить взгляда ваших голодных глаз! И заодно скажите мне, удался ли молочный рулет.

Рулет удался. Девушки уговорили его во мгновение ока. Да и чай был удивительный: в нем смешались ароматы сливок, дыни, абрикоса – словом, всего того, что превращает прозаическое чаепитие в поэтическую церемонию.

Анна Николаевна с довольным видом рассматривала Юлю и Марину.

– Ну, теперь рассказывайте, – проговорила она, поднося к губам чайную чашку. – Как доехали, всё ли было благополучно, не случилось ли каких происшествий в пути…

– Доехали нормально, – ответила Юля. – Правда, было одно происшествие, в лесу. То есть когда поезд остановился возле леса. К нам в купе лесничий зашел.

– А, братец Потап! – понимающе улыбнулась тетя. – Знаю, знаю его. Он мне ничего не передавал?

– Он вам целый мешок трав передал и еще просил сказать, что бальзам действует.

Анна Николаевна удовлетворенно сказала «хм» и взяла с подноса песочное пирожное.

– Да, а мы вам привезли мышей и арфу, как вы просили, – добавила Юля. – Мы их в белом кабинете оставили. Ничего?