Седой посмотрел на собравшуюся вокруг него толпу и покачал головой. Вряд ли ему понравилось такое вопиющее нарушение субординации, но ведь порядки в вольных ротах гораздо свободнее, чем даже в баронских дружинах, не говоря уж об имперских легионах. Кроме того, капитан хорошо понимал состояние людей. Поэтому он начал свою речь, обращаясь ко всем, а не только к десятникам.

— Кратко опишу сложившуюся ситуацию, — начал капитан. — Никто не знает, что произошло во время битвы. Очевидно лишь одно — колдуны эльфов каким-то грязным заклинанием перенесли нашу армию сюда, в это место. Где мы находимся — неизвестно. Понятно только то, что мы оказались где-то на юге…

— Почему на юге? — прошептал Баин. — Откуда они это узнали?

Я лишь пожал плечами, полностью поглощенный речью капитана, но тот же вопрос прозвучал снова — кто-то выкрикнул из толпы:

— Откуда известно, что мы на юге?

— Посмотрите на солнце. — Седой недовольно поморщился, но на вопрос все же ответил.

На солнце? Я глянул вверх и понял, о чем говорит капитан. Уже вечер, и солнце, хоть еще и ярко сияет, но явно клонится к закату. Огненный шар готовится через пару часов уйти в морские волны по левую руку… Точно! Значит, запад находится слева, справа — восток, а за спиной, где волны с тихим шелестом набегают на песок пляжа, — юг!

— Значит, все-таки Эльфийский лес? — прошептал кто-то. Слушал ли он наш разговор или не мы одни выдвинули предположение об Эльфийском лесе… Наверное — последнее. Страх перед землями проклятых эльфов уж очень велик, а после всего произошедшего многие готовы предполагать худшее.

— Это может быть юг Элиона, а значит, заросли перед нами — это Эльфийский лес, — продолжил, подтверждая опасения многих, капитан. — Может быть, мы на где-то юге Радониана или вообще в неизвестных землях. Никто не знает. Но, чтобы быть готовыми отразить любую опасность, было принято решение, пока все не выяснится, считать, что мы все же на юге Элиона. Лучше быть готовым к худшему…

— А может быть еще хуже? — язвительно прокомментировал Молин, но чей-то локоть чувствительно двинул его по ребрам, и он тут же заткнулся.

— …будут выставлены усиленные посты. Готовьтесь, ребята, наша рота дежурит первой. Если увижу кого-то спящим от заката до полуночи… Объяснять, что я с этим ублюдком сделаю, не надо? Вот и славно!

— Капитан, а сколько нас всего здесь оказалось? — сквозь недовольное ворчанье выкрикнул кто-то из толпы.

— Около тысячи, — ответил Седой. — Весь левый фланг и половина центра попали под заклинание. Здесь, кроме нас, еще роты Ланмарка, Зиффи, Тощего Дагина и Когена, бароны Крази и Весп с дружинами. Только пехота. Ни одной проклятой лошади, кроме двух, на которых сидели бароны во время битвы, у нас нет…

— Зиффи — это хорошо. — Более опытные бойцы принялись бурно обсуждать слова Седого. — «Железная рука» — хороший союзник…

— А Когена-то на кой нам Эльзиар послал? Лучше бы Краббла вместо него! Со «Львами Когена» много не навоюешь…

— Ламил… То есть господин десятник, — быстро поправился я, увидев удивленный взгляд Ламила, — а за что Когена так не любят?

— Потому что тот Коген — сволочь и прохвост, — пояснил десятник. — А теперь заткнись и слушай капитана.

Когда собрание закончилось, народ принялся обсуждать сказанное Седым. Кое-где даже разгорелись горячие споры, основной темой которых было место, в котором мы оказались, и планы на будущее. О том, что командование собирается предпринять, Седой упомянул весьма туманно. Только и сказал, что наутро будет выслана разведка, которая должна будет исследовать пляж на день пути, а потом уже, получив эти данные, примут решение, что делать дальше. Тут и там небольшие группки бойцов спорили или тихо перешептывались. Кое-кто, в основном самые опытные, уже укладывался спать, готовясь к ночному дежурству. Некоторые отправились к соседям, узнать, что рассказывали их капитаны, и поделиться своими соображениями.

— Поспать, что ли? — Баин задумчиво смотрел на Ретона, удобнее устраивающегося на песке.

— Выспимся еще! — Молин с любопытством прислушивался ко всем разговорам сразу. — Лучше давайте послушаем, что говорят.

— А что ты нового думаешь услышать? — поинтересовался я. — Никто ничего не знает. А день сегодня был нелегкий…

— Ну, вы, сони, как хотите, а я пойду похожу вокруг. — С этими словами, Молин зашагал куда-то в глубь толпы.

Мы с Баином переглянулись и последовали примеру Ретона. Спать действительно хотелось жутко. Бросок к Зимроду, сражение, колдовство эльфов, зашвырнувшее нас неведомо куда… Честно говоря, я вообще не понимаю тех, кто после всего этого стоит и треплет языком, зная, что вскоре предстоит ночное дежурство. Пусть всего лишь до полуночи, но нам и этого хватит. С такими мыслями я, повалившись на песок, вырубился.

Ночь прошла спокойно. Отдежурив свое, мы снова повалились на манящий своей мягкостью песок и захрапели. Утром, едва забрезжил рассвет, я проснулся от шума волн и долго не мог понять, где же нахожусь. А потом вспомнил… Настроение резко упало, но голодный желудок прогнал мысли об отдаленном будущем и недавнем прошлом. Я решил, что лучше озаботиться сиюминутными проблемами, чем ломать голову над тем, что в любом случае мне исправить не по силам. Поглядывая на спящих вокруг товарищей, я откопал в сумке сухарь и вгрызся в него, запивая водой из фляги.

Пляж постепенно оживал. Приблизительно через звон после того, как я проснулся, вокруг уже сновали наемники. Услышав плеск и довольные крики, я посмотрел в ту сторону, откуда эти звуки доносились, и увидел, как несколько человек плещутся в морских волнах. Вот уж действительно солдаты удачи — главное, что живы, а все остальное для них мелочи! Жив — и радуйся жизни! Прикончив свой сухарь, я решил присоединиться к ним. А почему нет?

Признаться, моря я раньше никогда не видел. Слышал, конечно, рассказы о бескрайних водных просторах, по которым путешествуют к одной им ведомой цели волны, слышал, но своими глазами… За вчерашний день произошло слишком многое, чтобы я обратил особое внимание на море. Подумаешь! Еще одна диковинка… Но сегодня, когда я уже отошел немного от потрясения, море меня поразило. Действительно бескрайнее, простирающееся — насколько хватает глаз. Волны чуть больше, чем вчера, но все равно небольшие, ласковые… Шелестя песком, ласкают берег и мои ноги. Я разделся догола и вошел в теплую воду.

— Ты откуда? — Ближайший наемник, плещущийся в волнах, подплыл ко мне.

— Из Агила, — ответил я, стараясь, чтобы вода, оказавшаяся горько-соленой на вкус, не попала в рот.

— Я спрашиваю, из какой роты? — рассмеялся наемник. Настроение у него, судя по всему, отличное. — Я из «Вепрей». Меня Войком звать.

— Алин. Из «Седых волков», — представился я.

— У Седого в роте? Хорошо вы вчера ушастых кромсали! А десяток какой?

— У Ламила в десятке.

— Новобранец? — Войк прищурился и сплюнул попавшую в рот воду. — Давно в роте?

— Не очень, — признался я. — Пару недель всего…

— Ты хоть эльфа живого видел?..

— Войк, не приставай к человеку! — Еще один парень подплыл к нам. — Ребята говорили, что десяток Ламила почти сразу в первую линию попал… Меня зовут Прист. Тоже из «Вепрей».

— Алин, — снова повторил я и обернулся к Войку: — Пока кавалерия не ударила, я в первом ряду был. Потом, когда эльфы отошли, сменились…

— Да-а-а… Повезло тебе, Алин, — протянул Войк. — Сразу в такую мясорубку попал… Ничего, если выжил — будет с тебя толк!

Ребята мне понравились. Вначале, правда, немного раздражал гонор, с которым они — матерые вояки разговаривали с салагой, но потом, когда разговор перешел на подробности вчерашнего сражения, исчез и он.

— Мы сразу за вами, справа, стояли, — рассказывал Прист. — Тоже нам досталось по самое… Твари эльфов в пяток мгновений первые три ряда растоптали! А потом и сами ушастые добавили…

Как-то незаметно разговор от обсуждения сражения перешел на нас самих. Войк и Прист принялись хвастаться, кто скольких эльфов убил вчера. Я тоже стал подсчитывать, чтобы не ударить носом в грязь. С удивлением обнаружил, что точного количества убитых мной эльфов не помню… Трое или четверо — это точно, но вроде бы их было больше. Я ведь часто бил вслепую.