– Цела? – спросил Самум, склоняясь над лежащей, но не дождавшись ответа, быстро пробежался пальцами по ее телу, ощупывая голову, грудь, руки и ноги. Крови нигде не было. Рваный комбинезон, отсутствие шлема и небольшая шишка на голове – вот и все обнаруженные повреждения. Он облегченно вздохнул и, захлопнув люк, привалился спиной к мелко вибрирующей стенке корпуса.

Бронированный крот медленно, но неуклонно набирал скорость. Это чувствовалось по все усиливающемуся грохоту двигателя и нарастающей вибрации. Вскоре к уже привычному звуку прибавился высокий визг.

Самум напрягся и, оторвавшись от борта, проковылял в кабину водителя.

Колдун сидел в кресле, уверенно держа рукоятки управления и неотрывно вглядываясь в экран, на который камерой передавалось изображение дороги и контролировалось движение машины.

– Что это у тебя за визг? – схватившись за спинку кресла, спросил психолог.

– Видишь, впереди проем. После проходки его забетонировали по краям, оставив только нужный размер под ворота. Я включил диск проходки. Визжат фрезы. Держись, сейчас будет небольшой толчок.

Визг перешел в скрежет, экран заволокло пылью. Последовал несильный толчок. За бортом машины что‑то загремело и обрушилось. Через пару секунд экран вновь демонстрировал тоннель, пол которого двигался навстречу, уходя под невидимую машину.

– Вот и все, – спокойно проговорил Колдун. – Два метра армированного бетона и ни малейшего напряжения. Я говорил тебе, что это будет легкая прогулка.

– Постарайся особо не трясти без необходимости. У Шамана контузия, да и у Сирены на голове приличная шишка.

– Она на борту?

– Да. Запрыгнула в последний момент. Ты чуть ее не угробил.

– Чуть не считается, – не отрываясь от экрана, ответил инженер. – А то, что птаха с нами, меня очень радует. Иди, займись ими, постараюсь быть поаккуратнее.

Самум вернулся в грузовой отсек. Девушка уже сидела на полу. Голова Шамана покоилась у нее на коленях.

– Как себя чувствуешь?

– Ничего. В голове гудит и вся как побитая, – хриплым голосом проговорила она. – Присматривать надо за Колдуном, а то не только трубы на голову сыпаться начнут.

– Потерпи, сейчас мы это исправим. А все претензии выскажешь ему после рейда.

Он забрал у Сирены аптечку, сделал ей и Шаману уколы, а потом занялся своей раной, используя все тот же аэрозоль. Пуля прошла навылет, но кровь обильно пропитала штанину и его уже начало подташнивать. Кружилась голова. Введя инъекцию стимулятора, Самум откинулся на стенку и позволил себе расслабиться.

Между тем оставшаяся в единственном числе здоровая боевая единица группы в лице Колдуна, снося заградительные решетки и сминая гусеницами все, что попадалось на пути, направляла бронированного монстра к выходу из лабиринта тоннелей.

Штурмовики уже давно пришли в себя и обстреливали комбайн со всех сторон. Смотрящий за их суетливыми телодвижениями на экране Колдун только ехидно улыбался. Пулеметная и автоматная стрельба наносила ущерба даже меньше, чем дождь, стучащий по крыше. Два выстрела из гранатомета и несколько взрывов гранат заставили водителя только уменьшить чувствительность внешних микрофонов. Когда в очередной раз из‑за угла показалось острое жало гранаты, инженер слегка повернул диск проходки и зацепил фрезами одну из стен. Невезучего стрелка вместе с углом, за которым он прятался, снесло очередью каменного града.

Лохрана была настойчива, понимая, что побег диверсантов не закончится отправкой всех ее членов в десантные батальоны. Готовая выпрыгнуть из мундиров, но остановить движение машины, она предпринимала героические попытки.

Колдун особо не обременял себя демонстрацией водительских навыков. Путь, пройденный им по четвертому и третьему уровням, представлял собой подготовленную площадку для съемок эпизода из фильма ужасов. Туннели подземной психиатрической больницы после того, как из палат вырвались ее пациенты, обремененные зубами из стали и когтями алмазной крепости.

Когда в экран заднего обзора инженер увидел, что один из штурмовиков собирается выстрелить в корму из огнемета, он только улыбнулся. Остановив машину, дождался выстрела и дал полный газ двигателю. Огненная струя была остановлена резким выхлопом отработанных газов, а потом отброшена в обратную сторону. Огнеметчик вспыхнул факелом. Через несколько секунд взорвалась емкость со сгущенной горючей смесью. Из тоннеля донеслись нечеловеческие вопли, мгновенно поглощенные ревом двинувшегося вперед монстра.

Тем временем Самум несколько пришел в себя после стимулирующей инъекции. Глухо доносившиеся снаружи грохот и стрельба заставили его подняться, чтобы пройти в кабину водителя и самому оценить складывающуюся обстановку. В этот момент Шаман открыл глаза и глухо застонал.

– Спокойно, командир, – склонился к нему психолог. – Не двигайся. Все в полном порядке. Мы уходим с базы. Все живы.

Раненый зашевелился и что‑то прошептал.

Самум наклонился к самым губам командира.

– Сейф начальника базы, – с трудом расслышал он приказ Шамана.

– Сделаем, Витя.

Психолог разогнулся и двинулся в кабину управления.

– Колдун, где мы сейчас находимся? – спросил он.

– Вышли на второй уровень, – инженер нажал кнопку на пульте и на одном из экранов высветилась схема базы и красная движущаяся точка, указывающая положение комбайна.

– Виктор очнулся. У нас приказ – заехать к начальнику базы и прихватить с собой его сейф. Нам нужно вот сюда, – и Самум указал пальцем на схеме нужный квадрат.

– Если нужно, значит, сделаем, – невозмутимо проговорил Колдун, начиная тянуть на себя рычаги управления и нажимать на кнопки расположенного перед ним пульта. – Небольшой беспорядок полковнику не повредит. Попрощаемся, поблагодарим за гостеприимство.

Бронированная махина начала разворачиваться. Поговорка «Слон в посудной лавке» ни в малейшей степени не передавала состояние окружающего пространства, сложившееся в этот момент. Стена пыли, грохот, визг фрез и летящих каменных осколков разносились по тоннелям на многие сотни метров. Многотонный вандал рушил перегородки, рвал кабеля проводки и сминал своим брюхом, растирая в пыль все, что было больше мяча для гольфа.

– Кажется, прибыли, – сверяясь с показаниями на экране, сообщил Колдун, снижая скорость машины.

– Нежнее, Миша, нежнее, – приговаривал стоящий за креслом Самум. – Ящичек нам нужен целехоньким.

– Не каркай под руку. Стараюсь.

Последняя трехметровая преграда брызнула осколками, и диск проходки начал медленно подниматься, давая возможность экипажу проникнуть в открывшуюся впереди полость кабинета полковника Соха.

– Не быть ему генералом, – проговорил водитель монстра, нажимая несколько кнопок на пульте.

– Ты это о ком? – не поняв, удивленно спросил Самум.

– Да я о полковнике. Закончил строительство. Отдай комбайн. Хозяйственная жилка сгубила.

– Можно подумать, у тебя есть претензии, – поняв, о чем идет речь, усмехнулся Самум.

– Исключительно в плане комфортабельности. Кресло жестковато.

– Ну и как мы будем грузить добычу?

– Сейчас разберемся.

Инженер начал рассматривать на пульте кнопки и, обнаружив нужную, вдавил ее в панель. С потолка кабины прямо перед его лицом спустился гибкий трос манипулятора, оканчивающийся мягкой перчаткой. В углу большого экрана появилась заставка.

– Совсем недурственно, – протянул Колдун, одевая перчатку и нажимая две кнопки на панели.

– Манипулятор? – спросил Самум.

– Естественно, – ответил инженер. – Грузовой люк впереди открыт. Осталось только погрузить нашу малютку.

На центральном экране было отчетливо видно, как четырехпалый манипулятор, одетый в металл рукав, протянулся к сейфу, сжал его бока, без труда оторвал от пола и понес к комбайну.