Трое оставшихся в живых наемников рассыпались по залу, скрывшись за колоннами.

– Ну что, Карвен? Пойдем давить последних тараканов? – произнес Верген, выхватывая шпагу.

– Пойдем, – кивнул Карвен, выхватывая свою.

Впрочем, для шпаги Карвена дела не нашлось. Двух наемников Верген прикончил сам, они и сделать ничего не успели, а третьего… третий успел выстрелить, причем дважды, из ружья и из пистолета. Верген каким – то чудом увернулся от пуль, вырвал из рук наемника последний пистолет, отобрал шпагу и, ухватив за грудки, от души приложил о витую колонну зала.

– А ты, родной, будешь жить… и говорить. Громко, отчетливо, а главное – правду. Думаю, ты меня понимаешь? – негромко сказал Верген, глядя в перепуганные глаза наемника.

Последний оставшийся в живых наемник в ужасе таращился на Вергена. На человека, в которого он выпалил из ружья, а потом из пистолета… а тот каким – то образом увернулся от пуль. А в третий раз наемник выстрелить не успел. Потому что ужасный старик вырвал последний пистолет у него из рук. И шпагу вырвал. Ухватил за клинок голой рукой и вырвал. Разве так бывает? У старика была очень нехорошая улыбка. Смотришь на такую и понимаешь, что бывает все. Вряд ли он понял то, что сказал ему Верген. Впрочем, он понимал одно – главное: он все еще каким – то чудом жив, он все еще дышит. Ему не хотелось думать о том, что случилось с остальными. Ему вообще ни о чем не хотелось думать. Хотелось дышать… дышать… жить хотелось!

– Карвен, придется нам с тобой опять проехаться на одном коне. Надо же этот мешок с дерьмом куда – то пристроить. – Верген кивнул на съежившегося и дрожащего от ужаса наемника.

– Надо так надо, – ответил Карвен.

– Кстати, помнишь, я тебе показывал, как связывать пленного?

Карвен кивнул.

– Вот и давай. Хороший случай попрактиковаться.

Юноша взял из рук наставника веревку и хмуро посмотрел на пленника. А тот почти с восторгом протянул ему обе руки.

– Вяжи, господин! – выдохнул он.

«Кого связывают, того убивать не станут, – билось в его мозгу. – Мало ли что этот старик сказал? А вот веревка – это наверняка! Жить! Я буду жить!»

Он стоял, старательно протягивая аккуратно сложенные ладони, просительно заглядывая Карвену в глаза.

– Нет, родной, не так, – покачал головой Верген. – За спину руки, за спину… Вот так. Давай, Карвен.

«Связывать противника – совсем не то же самое, что вязать узлы на ножках табуреток или даже на руках наставника, – подумалось Карвену. – Совсем другое чувство».

– Легче, Карвен, легче… не то чтобы мне было жалко его рук, но это ведь не последний твой пленник. Давай уж сразу правильно. Да. Так. И следи за тем, чтобы связываемый не напрягал рук. Связать напряженные руки – все равно что вообще не связывать. Такой, как этот, живо освободится от веревок.

– Нет, – внезапно подал голос пленный наемник. – Не сейчас.

– Что значит – «не сейчас»? – удивленно переспросил Верген. – Тебя вроде бы ни о чем не спрашивали.

– Я ж не псих какой, чтобы пытаться сбежать… от тебя, – буркнул наемник. – Потом – конечно. Мне все одно петля светит. Конечно, сбежать попробую. Но не сейчас же. Я ж еще не совсем из ума выжил, чтобы от такого, как ты, бегать!

– Из ума ты выжил гораздо раньше, – проворчал Верген. – Когда согласился на это ваше задание.

– Угу, – понурился наемник. – Точно из ума выжил. И ведь чуяло сердце, что добром не кончится. Но такие деньги… а мне семью кормить. Знаете, небось, каково, когда голодные дети в глаза смотрят? Хлеба просят?

Карвен дрогнул.

– Не знаем, – жестко ответил Верген. – У нас детей нет. Кстати, Карвен, имей в виду – многие великие воины попадались в эту нехитрую, в общем – то, ловушку. Отпускали врага. Дети у него голодные… жена плачет… жена твоя знает хоть, куда и для чего ты собирался? Дети твои в курсе, чем их папа на хлеб, зарабатывает? Да если у тебя и впрямь есть жена и дети… это какой же грех кровавым – то хлебом семью кормить?!

– А хоть каким… – вздохнул наемник. – Хлеб, он и есть хлеб. Брюхо набил, и ладно.

– Если бы у тебя и впрямь была семья, для нее счастьем было бы от тебя избавиться, – сказал Верген. – Вот только у тебя нет семьи.

– Нет, – безразлично ответил наемник. – Это я так… не то чтобы я на что – то надеялся… просто по привычке…

– Понятно, – усмехнулся Верген. – И раз уж тебе приспичило поговорить, давай перейдем к делу. Расскажи – ка мне, какого черта вы здесь делали? Кто вас послал, какое было задание, как вас сюда переправили, когда и по какому сигналу вы должны были приступить к акции, где должны были собираться после ее выполнения и сколько вам обещали заплатить. Да смотри не лги, не то я могу и передумать отвозить тебя местным властям. Здесь останешься.

Наемник тоскливо посмотрел на валяющийся в пыли собственный пистолет. Все еще заряженный… столь близкий… столь недостижимый… горестно вздохнул и принялся рассказывать. Все равно от этих двоих не сбежишь. И не разжалобишь. Лучше им все рассказать, и пусть передают местной страже. А там, если сразу не вздернут, можно попробовать выкрутиться.

Он откашлялся и заговорил.

– Ясней, пожалуйста, – на десятом слове перебил его Верген. – Кого именно вам было приказано убивать?

– Всех… – выдавил из себя наемник, корчась под взглядами, словно лист бумаги в огне.

– Что значит «всех»? – спросил Верген. – Сколько я понимаю, вашей целью был Тиэли, небольшой городок к западу от этого места, совсем недалеко, верно?

– Да, – всхлипнул наемник.

– Вот и расскажи, что вы там должны были делать. И без слез, будь добр, лишних носовых платков у меня нет. Итак, мы слушаем. С самого начала и очень подробно.

– Сидеть здесь, ждать, пока не пройдет армия… потом по сигналу мага… он должен был прийти и передать сигнал к началу акции… по сигналу – выступить. Подавить сопротивление, если будет… и убивать… Всех, кого найдем… городок – сжечь… потом… идти к деревням Ренешт и Фарнари и все сжигать. Всех убивать, сеять панику… колодцы травить…

– Я был прав, – прошептал Верген. – Армия.

Наемник говорил долго. Понукаемый вопросами Вергена, он рассказал все.

– Однако… Его величество король Эттон на сей раз превзошел себя, – поморщился Верген. – Я всегда знал, что он мерзавец и трус, но даже и не подозревал, что он самый настоящий злодей. А ведь такое и на вечное проклятие тянет, и на отлучение от церкви.

Было в его спокойном голосе что – то такое, отчего мурашки по коже бежали. День наверху клонился к вечеру. Заходящее солнце уже не так ярко освещало верхний зал. Нижний же постепенно затопляла мгла.

– Идем, – скомандовал Верген. – Чем быстрей мы обо всем сообщим, тем больше шансов избежать беды. Вряд ли этот отряд единственный, это лишено смысла. А если таких отрядов много…

– Непонятно, как их искать, – мрачно проговорил Карвен. – Разве что этого спросить.

Он с отвращением поглядел на пленника. Ни сочувствия, ни жалости наемник у него больше не вызывал. Не может вызвать сочувствие или жалость отвратительная тварь, каким – то образом натянувшая на себя шкуру человека. Отлучение от церкви? Вечное проклятие? Вот еще! Это – для людей, а этот…

– Ты что – нибудь знаешь о других? – грозно спросил его Карвен.

– Не… не знаю… – пролепетал тот. – Я же рядовой… командир, тот, может, и знал…

– А может, и не знал, – сухо заметил Верген. – Когда организовывается подобная акция, исполнителям стараются говорить как можно меньше. Если бы они промеж себя не болтали, он бы и этого не знал. И вообще хватит разговоров. Пошли скорей. Пусть его допрашивают там, где положено. Мы знаем достаточно, чтобы сделать выводы. Остальное – дело королевских дознавателей и секретной службы. Наше задача сейчас – доставить им пленного.