– Признаться, я и сам уже об этом подумал. – Король Эркет потер лицо ладонью и зевнул. – Да и подземной башни у нас нет. Одни расходы – такую строить… Так ты считаешь, что достаточно будет пригласить Ильтара, чтобы…

Король замялся, сделал рукой неопределенный жест, могущий означать что угодно, и замолк, выжидающе уставясь на королеву.

Что ж, ее величеству вполне понятно было, что имеет в виду ее супруг. Нечто невообразимо огромное – и вместе с тем очень личное, нечто, укладывающееся между «я надеюсь, нашей девочке будет хорошо» и «у меня наконец будет нормальный зять, и я вздохну с облегчением».

– Я очень рассчитываю на это, – ответила королева.

– Ну, тогда пойдем позавтракаем вместе, – предложил король. – Это хоть немного разгонит мой сон. А потом иди, пиши приглашение.

Вот так и вышло, что вместо того, чтоб пойти и прилечь, как она сказала дочери, королева прошла в свой личный кабинет и села к столу.

Письмо к принцу Ильтару не займет много времени, в ответе королева не сомневается, вот только… «Неплохо бы, чтобы Лорна сама написала хоть несколько строк!»

«А лучше бы все письмо от нее исходило, а от меня только официальное приглашение».

Королева Айлин вздохнула. Она не была уверена, что сейчас самое правильное время для того, чтобы предлагать дочери что‑либо такое писать.

«Скорей всего она заявит, что сама не знает, хочет ли видеть принца Ильтара, потому как не может понять, как она к нему относится, и вообще ничего понять не может».

«Для того, кто всю жизнь стремился к ясности и пониманию, должно быть, очень трудно оказаться в положении, когда меньше всего понимаешь самого себя, и никакие научные знания от этого не спасают», – подумала королева.

«В ее годы я была куда большей авантюристкой. Приключения волновали меня гораздо сильнее знаний. И, разумеется, в конце каждого приключения должен был являться прекрасный принц и спасать прекрасную принцессу от того, что она умудрилась натворить в ходе поисков приключений. Это само собой разумелось! Нет, мне было куда легче разобраться, чего я, в конце концов, хочу. А вот когда прекрасного принца приходится доказывать себе самой, как научную гипотезу…»

Королева покачала головой и все‑таки взялась за письмо.

* * *

Проснуться. Умыться. Одеться. Приказать подавать завтрак. Упрямо заявить себе, что все нормально, что ничего не произошло. Заставить себя съесть принесенный завтрак, хотя ни кусочка в горло не лезет. Отправиться к себе на башню, сесть в любимое кресло, открыть любимую книгу, потом еще одну, еще… понять, что ни слова в них не понимаешь и даже не помнишь, за что их когда‑то любила, вообще ничего не понимаешь и не помнишь, а мысли возмущенно мечутся из угла в угол.

«Как же так? Почему? Ведь это я его победила! Мне не должно быть страшно!»

– Так дальше продолжаться не может! – сама себе сказала принцесса Лорна.

– Мне тоже так кажется, детка, – откликнулась, входя, королева Айлин.

– Мама, я…

– Ш‑ш‑ш… мы же договорились, начинаю – я, – улыбнулась королева. – И может быть, после того, что я на тебя сейчас обрушу, тебе будет легче поделиться своими переживаниями. Итак, я начинаю…

Королева уселась в кресло и с улыбкой посмотрела на дочь.

– В одном маленьком герцогстве жила юная самонадеянная дурочка. Очень самонадеянная и очень дурочка.

Принцесса улыбнулась.

– Думаешь, я на себя наговариваю? – усмехнулась королева. – Она на самом деле была такая, эта несносная девчонка. А отец с матерью слишком сильно любили свою младшую дочь и умилялись там, где следовало встревожиться. – Королева рассеянно повертела в руках одну из книг профессора Шарная и вернула ее на место. – Ну вот, так же, как ты любишь науку, эта несчастная дурочка любила приключения и подвиги. Все те приключения и подвиги, о которых пели частенько гостившие в герцогском замке барды и менестрели. Вот только до нее не доходило, что для приключений и подвигов сначала стоило бы набраться хоть немного ума.

Королева вздохнула, улыбнулась и прикрыла глаза; мимолетные видения прошлого одно за другим промелькнули перед ее внутренним взором. Тяжесть боевого рыцарского копья в упрямо сжатых девичьих руках, тягучий блеск клинка, его ледяное пламя с легкостью рассекает воздух. Какая все‑таки потрясающая у нее была шпага!

– В моем тогдашнем понимании приключения и подвиги были чем‑то страшноватым, ужасно таинственным и невероятно захватывающим, – проговорила королева. – И разумеется, со всеми этими подвигами ты с легкостью справляешься, потому что тебе везет. Это всяким мерзавцам не везет, но ведь я – совсем другое дело! Ну, а если вдруг по какой‑то причине все‑таки не везет, тотчас появляется прекрасный принц и спасает несчастную красавицу из лап окаянного злодея. А как же иначе, верно?

– Мам, ты на самом деле в это верила? – удивленно поинтересовалась Лорна. – Ну, в прекрасного принца, и все такое?

– Моим первым принцем оказался дракон, – ответила королева. – Он и в самом деле был прекрасен. А еще чудовищен, страшен, волшебен и непостижим, как и положено дракону.

– Дракон? – изумленно переспросила принцесса. – Но… мам… откуда ты взяла дракона? Они же здесь не водятся!

– Верно, – кивнула королева. – Они здесь не живут. Для того чтобы с ними познакомиться, в твоем возрасте я сбежала из дома. Навстречу приключениям, разумеется. И, конечно же, я выбрала самое захватывающее из всех.

– Ох, мама… – восхищенно выдохнула принцесса. – Не хочешь же ты сказать…

– Почему же нет? – ответила королева. – У твоего дедушки были воины, знаменитые тем, что когда‑то совершили этот подвиг. Ну разумеется, юная дурочка сбежала из дома именно затем, чтобы убить дракона. До сих пор думаю, что добралась до драконьих земель исключительно благодаря собственной наглости. Везения в том не было ни капельки. Просто для любого лиходея я выглядела слишком яркой, слишком заманчивой… слишком легкой добычей. Опытные мерзавцы опасались подвоха. На своем лучшем жеребце, украшенном цветными лентами, в парадных, ни на что серьезное не годных, почти игрушечных доспехах, веселая, юная, восторженная… я даже останавливалась на красивых полянках, чтобы поиграть на лютне…

Королева мечтательно улыбнулась.

– В чем‑то это до сих пор мои лучшие воспоминания. Хотя… когда я представляю себе, сколько всего неинтересного и отвратительного со мной могло произойти… Но тогда… мир был невесом и прекрасен, а я сама была еще невесомее и прекраснее.

Королева вновь прикрыла глаза, вспоминая свое феерическое путешествие, и продолжала рассказывать. Рассказывать – и вспоминать. Огромные горы, столь невероятно живые, что никаких драконов не надо. Горы, горделиво вздымающиеся ввысь, стоящие по пояс в облаках. Безумно‑голубое небо, яркое солнце, какую‑то невероятную лазурно‑изумрудную траву под копытами коня, запах горных цветов и гудение шмелей.

– Я почти забыла, за чем явилась, – промолвила королева. – Вокруг было так красиво… А когда вспомнила и сверилась с картой, позаимствованной в отцовской библиотеке, оказалось, что до ближайшего драконьего логова – рукой подать. Ну, я справедливо рассудила, что дракон, он и есть дракон – какая мне разница, который именно. На мое счастье, я выбрала правильного дракона.

– Правильного дракона? – переспросила принцесса Лорна.

– Вот именно, – кивнула королева Айлин. – Я уже почти добралась до драконьего логова, как вдруг… Я до сих пор это помню. Внезапное появление людей. Не дракона. Что они здесь делают? Я почти возмущена их появлением. Их десятка три. Их предводитель высок, строен и вполне подходит на роль прекрасного принца, вот только появился он слишком рано. Прекрасная принцесса еще не совершила своего подвига. Ее еще рано спасать. И нечего у девушки под ногами путаться. Ах, он не прекрасный принц? То есть да, принц, и очень даже хорош собой, что правда, то правда, все его знакомые девицы так говорят, вот только он не принцесс здесь спасает, а сам собирается на дракона охотиться. Да‑да именно охотиться, а как же иначе? У них даже пушка небольшая есть…