Если выглянуть в окно, на асфальте сверху виден профиль огромной девушки. Это трещины на асфальте, которым залили бетонные плиты. И в голове у девушки – ещё одна бетонная плита. Девушка с плитой. Профиль не очень-то юный и не особенно совершенный. Щёка присыпана серо-зелёным. У девушек в бригаде, которая производит анодирование деталей, то есть опускает в кислоту, подержит и вынет, теперь вместо шести ванн стоит двенадцать. Если раньше кислота на кожу попадала только по неосторожности, то теперь приходится деталь из кислоты вынимать и от ванны к ванне с ней бегать, и кислота… в общем, к чему привыкли, к тому привыкли. Галина Семёновна недавно посреди цеха шлёпнулась – подумаешь, делов. Ну, упала, ну, полежала, встала и пошла работать. Если честно, это из-за скользкого железного пола. Работать так довольно трудновато. В субботу здесь находиться совершенно не хочется, и, кажется, это можно даже в каком-то смысле понять. Вот вы, Инга Алексеевна, вы нас можете понять? Я вас понимаю. (Инга, юрист, никогда не работала у гальванической ванны. Она выросла в двух комнатах с фортепиано и книгами до потолка, а потолки четыре метра. Она юрист. Она одевается в элегантные углы и тени. Невысокая, изящная, строгая женщина с негромким голосом.) Это не соответствует трудовому кодексу. Если что, мы подключим профсоюз. Ох, я вас умоляю! Пал Аркадьича вы подключите? Да он… Ой, да она… Я вас прошу, не впутывайте этих всех мужиков. Манечка. Инга Алексеевна, я вас умоляю! Только не надо, пожалуйста! Мы же совсем не… Мы не то имели в виду. Нет, нет, знаете. Это уже как в старой сказке. Один раз мы им разрешим, а на второй… Так и будут вас штрафовать. Нет, нет, надо обязательно поднять вопрос, я не буду вас называть. Ох, Инга Алексеевна, вы молодая ещё такая, вы их не знаете, они же вас. Они же.

Здравствуйте, здравствуйте, Инга… Да, проходите, конечно же… Нет, я ничего не знаю. Да. Товарищи на вас жаловались, конечно. Вот эта вот, кажется, бумажка, это же ваше? Речь о том, чтобы сделать план. Нет, помолчите, Инга. О том, чтобы сделать план. И тут вполне прямолинейно всё изложено. Ну, думаю, не всё так прямолинейно, как они мне тут… Ну, как что говорили? Ну, говорили. А что сверхурочные? Если особая необходимость, то… Да какая там особая необходимость. Какая особая необходимость. Вы их ещё послушайте. Там просто план горел. Горел он у них, видите ли! А кто крайний? Кто виноват? Гальваники? А свалили на них. Потому что женщины не пикнут, женщины безропотно… И они ведь говорили, заметьте! Дети, суббота, воскресенье. Детей не с кем оставить! Почему они должны в субботу приходить на свою адскую работу, где они в адских условиях… Нет, подождите! Почему там пол скользкий? Что, нет досок застелить? Почему в девятом делается ремонт, хотя он там уже делался семь лет назад, а в тринадцатом ветеран падает посреди смены? Вы хотите дождаться, когда кто-нибудь растворится?! И что вы будете хоронить?! Кислоту?! Да вы удавитесь!!

Инга. Инга! Так. (Пауза, которую иначе и не обозначишь, как: длительная пауза.) Вы мне вот что скажите. Это весь цех не вышел, или кто-нибудь всё-таки вышел? Ага, значит, кто-нибудь вышел… да подождите вы!! Я не про то!! Знаете что, давайте решим как? Мы наоборот решим. Кто не вышел, лишать премии не будем. А кто вышел, тех наградим. Вас это устраивает? Хорошо. Теперь остальное. Я согласен с вами, больной вопрос насчёт досок. Просто в следующем квартале мне обещали… я ездил в Москву с B, мы выбили новое оборудование, и им будет полегче. До этого времени доски стелить смысла нет, всё равно потом придётся всё переставлять. Один квартал они могут потерпеть? Инга, вы, конечно, молодец. Нет, я не буду с ним говорить ничего, он просто не всегда до конца всё учитывает, человек на своём месте, по-своему ограниченный. Откуда им знать законы, у нас на это есть вы. Идите, Инга, завтра будут доски. Алло! Да, он может входить, если уже пришёл!

Пришёл новый директор N и привёл с другого завода, которым раньше руководил, нового главного инженера H. Очень странный человек оказался. На вид совершенно не заводской, а – хлипкий интеллигент. Молодой, но уже почти лысый. Только так, редкие остатки волос по краям головы растут. Говорит тихо. И глаза большие и совершенно серые. А руководил-то он там, на том заводе, не на самом заводе, а в ОКБ – вот оно что! И все сразу: а-а, всё с ним ясно! Никто не спорит, это сразу видно, что он большой ум. Конструктор и всё такое. Но завод, это же совсем другая материя. Заводом руководить и ОКБ руководить – две большие разницы. Инженер на заводе не только за чертежи-вертежи отвечает, а если где-то запил дядя, не стоит велосипед и так далее. А у нас здесь, брат… Да, у нас здесь завод. Здесь у нас такое… А он, H, хлипкий. И все сошлись на том, что H, наверное, на «Свободе» не справится.

И вот квалифицированные рабочие-регулировщики, многие из которых имели высшее образование, решили между собой так. Мы тут по многу лет с этим изделием, собаку съели. Устроим H небольшой внеплановый экзамен, которого он точно не выдержит. Это нехорошо! – вмешались некоторые, самые щепетильные. – Ему тут всё-таки работать, а после этого его никто уважать не будет. – Нет, возразили те, мы не собираемся сразу его этого того, а мы просто посмотрим, как человек себя поведёт в трудной ситуации. Как он из неё выходить будет. Куда кинется, кого на помощь позовёт, или вообще сделает вид, что так и надо. Пошшупаем его, одним словом.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.