«…3. Генералу Улагаю, объединив командование войсками Керченского укрепрайона, отряда генерала Шифнер‑Маркевича и Кубанской конной дивизии, сосредоточиться в Бердянске и остаться в моем распоряжении, ожидая особых указаний.

…5. Адмиралу Саблину, обеспечивая фланги армии, подготовить суда для переброски войск генерала Улагая в пункт и срок согласно моим указаниям.

6. Штабглав переходит в Джанкой.

Врангель»

Он еще раз перечел короткий, но четкий приказ. Затем развернул оперативную карту. На ней схематично показана кубанская операция. Состав главных сил группы особого назначения выглядел более внушительным, чем тот, который был определен в приказе. В него входили: сводная Кубанская дивизия генерала Казановича, 1‑я Кубанская конная дивизия генерала Бабиева, 2‑я Кубанская конная дивизия генерала Шифнер‑Маркевича и кадры 4‑й Кубанской дивизии полковника Буряка (около пятисот офицеров). Эта мобильная группировка должна была высадиться в районе Приморско‑Ахтарска и развивать наступление в общем направлении Тимашевская Екатеринодар. Определено было и второстепенное направление – в районе Сукко, между Новороссийском и Анапой, высаживался отряд полковника Черепова. Он должен объединить банды, действующие в прибрежных горах, и наступать на Крымскую, а в дальнейшем – на Екатеринодар. Действия «Армии возрождения России» указаны не были, но в легенде говорилось, что задача генералу Фостикову будет поставлена представителем ставки главкома в зависимости от наличия реальных сил и боеспособности. Одна узкая пунктирная стрела из района Баталпашинска пролегла через Майкоп на Екатеринодар.

«Вот, оказывается, с какой ответственной задачей едет полковник Трахомов!» От возбуждения Павел машинально расстегнул ворот мундира, глянул в окно. Со стороны вокзала поднимался огромный столб дыма. Видно, пожар охватил и прилегающие складские помещения. Из‑за кирпичной водокачки выглядывали какие‑то люди. Павлу показалось, что они наблюдают за его вагоном. Кажется, это муртазовцы.

Новый взрыв раздался совсем близко. Осколки пробили крышу. Павел перебежал в пространство между ящиком и глухой стенкой. Свернул карту, сунул ее в сумку и тут увидел сложенную вчетверо кальку. Развернул – и ахнул. Это была выкопировка схемы расположения банд в тылу 9‑й кубанской армии, которую показывал ему в Ростове товарищ Артамонов. На левом поле листа тот же перечень населенных пунктов, в которых дислоцируются банды, обозначены районы их действий, численность, кто командует. Издание военно‑топографического отдела Кавказского фронта. На другой кальке показаны районы дислокации частей и соединений 9‑й кубанской армии и копия текста телеграммы командарма Левандовского командующему Кавказским фронтом Гиттису о положении в области и о состоянии его армии.

«…Из трех оставшихся в армии дивизий таковые распределены следующим образом: 22‑я дивизия несет охрану Черноморского побережья… 34‑я дивизия разбросана по южной части Кубанской области. 1‑я кавалерийская дивизия – в районе Ейского и Таманского отделов».

«Вот это новость! – удивился Павел. – В штабе Кавказского фронта работает агентура полковника Гаевского?!»

Он аккуратно положил документы на прежнее место, закрыл ящик и, бросив ключи в чемоданчик, выглянул в окно. Возле вагона лежал часовой. Винтовка его валялась в стороне. Павел присмотрелся: солдат убит.

Дальние вагоны горели ярко, с треском; пламя пожара переметнулось на прилегающую к путям улицу. Откуда‑то из‑за домов тянулась длинная черная коса дыма.

Павел замкнул за собой двери салона и тамбура, спрыгнул на землю и нырнул под вагон. Выскочив с противоположной стороны, он перебежал железнодорожные пути и свернул к водокачке. Под ее прикрытием стояла пролетка Мефодия Кирилловича. Сам он держал коня за узду. Тент пролетки был поднят. Павел осмотрелся вокруг и ничего подозрительного не обнаружил. Он не торопился уезжать. Надо было убедиться, что шпик потерял его след.

Не спеша Наумов направился к Мефодию Кирилловичу. Извозчик, увидев подходящего к нему полковника, развел руками:

– Не извольте, вашвыскобродь, гневаться. Но вот занят я, да и задаток уже получил. Не могу, знаца. – При этом Кирилыч выразительно кивнул в сторону тента.

– Ну это, старик, ничего, мы с твоим клиентом, думаю, поладим.

Наумов вскочил в пролетку и удивленно воскликнул:

– О‑о! Снова вы? Если бы я сам не убедился, что вы используете эти уютные извозчичьи кабины, чтобы, укрывшись от глаз начальства, подремать в рабочее время, то мог бы заподозрить, что вы за мной следите.

На лице шпика не дрогнула ни одна мышца.

– Слежу, Павел Алексеевич, слежу, – откровенно признался рыжий. – Вы это поняли сразу, и нет резона играть в прятки. Вам ведь на пароход надо спешить?

– Да, но прежде я должен проскочить в одно место. Это на окраине города по балаклавской дороге. Вы со мной поедете или подождете где‑нибудь?

Рыжий глянул на часы.

– Ну, ежели не успеем на пароход, не беда. Мне и так все уже понятно. Усомнился я…

– В чем усомнились и почему?

– Взрыв. Ежели бы, думаю, причастен был, зачем ему голову свою подставлять. Знал бы, когда уйти. А вот не знал и влип… Сам‑то дома?

– Генерал Улагай?

– Да.

– Его нет. Адъютант майор Дариев и ординарец уборкой занимаются.

– Ну, слава богу, обошлись, живы остались.

– Поехали! – приказал Наумов извозчику.

Кирилыч ударил вожжами и пронзительно свистнул.

– Ну, мила‑ай!

На перекрестке Кирилыч повернул в переулок, и Наумов увидел, что за ними едет легковой автомобиль. «Тебя будет прикрывать наша боевая группа», – вспомнил он слова Гавриила Максимовича.

На окраине города густо поросшая кустарником балка оборвала улицу. Дальше потянулась балаклавская дорога. Шпик, заподозрив неладное, беспокойно посмотрел на полковника. Потом потянулся за вожжами.

– Стой! – крикнул он. – Смываться из города?

Наумов схватил его за руки и заломил их назад. Рыжий рванулся, но, почувствовав резкую боль, застонал и обмяк. Кирилыч наклонился, вытащил у него из кобуры пистолет, пошарил по костюму и извлек еще один.

В этот момент к ним подъехал автомобиль, из которого выскочил крутогрудый, чубатый хорунжий. Он по‑военному четко представился полковнику и спросил:

– Чем можем быть полезны вам, господин полковник?

– Это шпион, большевистский шпион, а не полковник! – крикнул рыжий. – Именем закона прошу вас…

– Заберите его, – распорядился Наумов.

Шпик выпучил глаза и разразился неистовой бранью, угрозами.

…Выстрел оборвал его крик.

Кирилыч глубоко вздохнул и перекрестился:

– Ну и наделали же вы, Павел Лексеич, шуму‑грому. Боялись мы за вас. Уже хотели было в вагон бежать.

Павел счастливо улыбнулся и от избытка чувств стукнул его дружески по плечу:

– Спасибо, друзья. Лобастов в Балаклаве?

– Да, ждет вас, – ответил Кирилыч. – Дальше поедете в автомобиле.

Павел взглянул на часы и вслух прикинул:

– Мы едва успеваем. Надо торопиться.

3

Пароход стоял у вокзала пассажирского порта. Швартовы, надетые на палы, надежно удерживали его у причала. Казалось, он навсегда прирос к нему. Грузовая марка, однако, находилась у зеркала воды. Это означало, что пароход готов к отплытию.

На борту видна группа офицеров да несколько десятков чиновников различных ведомств. Они спокойно беседуют и, в ожидании отхода судна, наблюдают за праздно гуляющим людом.

Убывающие из Севастополя ни с кем не расстаются, а впереди их никто не ждет. Они сами не знают, что у них впереди.

К причалу подъехал коричневой полировки фаэтон. Его медные ободья и поручни ослепительно блестели на солнце. Из него вышли капитан Шорин и Журиков. Они быстро поднялись по трапу и, не задерживаясь на борту, прошли в заказанную для них каюту.

– Ну, слава тебе господи‑с, – облегченно вздохнул Журиков, едва за ним захлопнулась дверь, – кажется, они нас не видели.

– По мне бы, – сказал ему капитан, – взять Наумова здесь, в Севастополе, да подержать несколько дней в закутке. А потом доложить, что, дескать, привезли субчика из Сухума. Никто проверять нас не будет, а верить ему не станут. Что скажем, так и будет.