Девушка обошла вокруг язвы, осматривая ее со всех сторон. Гигантское амебообразное… Или скорее медуза, глубоководная слизисто‑прозрачная тварь, разжиревшая в глубинах океана и выползшая на поверхность полюбопытствовать, что здесь и как. Другое определение разрыву реальности Шарот не находила. Спохватившись, что теряет драгоценное время, она включила свой глоск, но тот ответил ей категорическим отказом. Силовое поле, какую бы структуру оно ни имело, экранировало глобальный сканер, не давая ему считать какие‑либо данные. Шарот попыталась усилить воздействие, но безрезультатно. Всемогущий глобальный сканер, специально разработанный для боевых агентов Службы контроля и охраны параллелей, наотрез отказывался проникать сквозь неведомое поле, окружающее аномалию. Такого на памяти Шарот не случалось никогда. Но, как оказалось, времени на удивление у нее уже не осталось. Сделав еще один шаг к язве, она вдруг почувствовала легкое сопротивление воздуха, словно порыв ледяного ветра. И сопровождающее его чувство тревоги, легкое, но довольно неприятное. Знакомые штучки – псионический барьер, совокупность электромагнитных и инфразвуковых импульсов, порождающих в мозгу любого живого существа ощущение страха и смирения, пресекающих тем самым любые попытки проникновения в охраняемую зону. В принципе, «неводес» – нейронный волновой деструктор, представлявший собой сеть импульсных волновых поглотителей в мозгу наносинтона, неплохо защищал от подобного воздействия, но ощущение дискомфорта оставалось. К тому же псионический барьер оказался лишь прелюдией…
Сигнал тревоги рванул барабанные перепонки яростно и нервно, заставляя Шарот вздрогнуть и попятиться, а вслед за этим не менее громкий мужской голос из пустоты проговорил холодно и властно:
– Внимание! Вы нарушили границы ограничительного периметра карантинной зоны стабилизатора мерности. Немедленно покиньте карантинную зону. В случае неповиновения служба безопасности будет вынуждена применить силу.
– Ну уж нет, – заупрямилась Шарот. Не для того она прибыла сюда, чтобы с позором бежать прочь, так и не получив главного приза.
Она снова сделала шаг по направлению к язве, затем еще один. Ледяная волна буквально накрыла ее с головой, сбивая мысли и вырывая из подсознания самые потаенные страхи. Сеть в мозгу как могла сдерживала немыслимый по своему напору поток психодепрессивной энергии, способной довести обычного человека до безумия в считаные секунды. Шарот сделала еще один шаг и, поглощенная своей внутренней борьбой, не сразу заметила двух юрких коллероидов модели «стрекоза», неожиданно появившихся на поляне. Каким образом конгломерат заполучил в свое распоряжение автономные боевые машины старого образца, запрещенные к производству еще во времена молодости ее отца, думать было некогда. Мозг отказывался полноценно работать, занятый подавлением в сознании обжигающих волн страха, ядовитой пеной разбивающихся пока о волнорезы волнового деструктора. Пока «неводес» держался довольно неплохо, сдерживая постоянно увеличивающийся псионический напор, но каков его предел, не знали, наверное, даже наноинженеры, разработавшие его, ибо многое зависело не только от наноэлектроники, но и от спецподготовки самого боевого агента. Шарот всегда считала, что она подготовлена очень даже неплохо. Впрочем, она могла ошибаться.
Бежать она не собиралась, тем более что до бинарной язвы оставалось не так уж и далеко – вот‑вот она преодолеет заглушающее работу глоска поле, считает данные и тогда сможет покинуть это место с чистой совестью и чувством выполненного долга. Но для этого ей нужно сделать еще несколько шагов, а их не позволят ей пройти коллероиды, кружащие над поляной. Значит, придется драться. Хотя сражаться с боевыми роботами ей раньше никогда не приходилось.
Немыслимым, как ей показалось, усилием выдернув из кобуры на бедре свой пистолет, Шарот не целясь выстрелила в ближайшую «стрекозу». Промаха следовало ожидать. Но, к своему удивлению, девушка вдруг обнаружила, что попала. И не просто попала, а сбила смертоносную тварь. Нелепо кувыркаясь и роняя тусклые белесые искры, коллероид рухнул где‑то в густых зарослях кустарника, извещая о своей скорой псевдосмерти тоненькой струйкой сизого дыма, сочащейся из трещины в металлическом чреве. С одним стражем было покончено. Но оставался второй. И он, как любая автономная боевая система, мгновенно сориентировался, определяя Шарот уже не как нарушителя границ карантинной зоны, а как полноценного врага. А значит, в первую очередь – как мишень. Сегментированный, тускло блистающий сталью хвост твари изящно изогнулся вниз, нацеливая жало в грудь девушки. Сверкнуло. Яркая даже при свете Дня бело‑голубая молния прорезала воздух и… прожгла землю, обугливая траву. В последний миг Шарот успела выйти из псионического транса, метнулась в сторону и тем самым спасла свою жизнь. Энергопульсар коллероида являлся самым страшным для наносинтонов оружием, способным выжигать наномодули тела не только в зоне прямого поражения, но и далеко за ее пределами. Впрочем, он был не менее смертелен и для человека.
– Тварюга, – зло прошипела Шарот, моментально вскакивая на ноги и борясь с внезапным головокружением. Было похоже, что ее псионическая защита начала давать сбой.
«Стрекоза» выстрелила еще раз. Снова промахнулась и неожиданно притихла, застыв в воздухе, с невероятной точностью копируя поведение своего биологического прототипа. Огонь она больше не открывала. Очевидно, опасалась повредить стабилизатор мерности. Шарот сделала еще несколько долгих, длиною, наверное, в вечность, шагов к стабилизирующему периметру и получила новый псионический удар, который чуть не сокрушил ее разум. Карантинная служба НЭК постаралась на славу, умудрившись установить такой мощный генератор псионического поля, что пасовала даже хваленая защита баскопа, что казалось просто нереальным. Хотя Шарот и так держалась много дольше, чем кто‑либо. Но в конце концов не выдержала и она. Теряя остатки рассудка она, однако, не бросилась прочь, прямо в стальные лапы поджидающего ее коллероида. Наоборот, прокричав что‑то несуразное, она неожиданно для себя вскинула свой «Килтрон» и, попеременно стреляя то в один, то в другой светящийся шпиль, находившийся ближе остальных, устремилась к бинарной язве, стараясь не обращать больше внимания на огонь, жгущий ее мозг, и ледяной ветер, срывающий остатки обледенелой кожи с ее лица…
Брызнуло пламя, сначала из левого шпиля, затем из правого. Белые шарики плазмы без труда рвали и жгли тонкую внешнюю оболочку, не рассчитанную на подобное воздействие, уничтожая скрытую под ней электронную начинку. Заскрежетала и захрипела, словно умирая, одна из силовых опор, отказывая в дальнейшей поддержке шпилю. И тут же взвился над поляной тревожный голос, оповещающий о последствиях творимого Шарот безумия:
– Внимание, тревога! Нарушение плотности стабилизирующего поля. Стабилизатор четыре нефункционален. Стабилизатор пять нефункционален. Прогнозируемое смещение аномалии один запятая три к центру… девятнадцать запятая шесть к центру… семьдесят два запятая тридцать четыре к центру… Общая дестабилизация. Персоналу немедленно покинуть карантинную зону семьдесят два‑ТСТУ‑четыреста двадцать шесть. Регистрируется сложный диффузионный сдвиг материи. Ограниченная зона безопасности…
Когда Шарот поняла, что натворила, было уже поздно. Синхронизирующий периметр был своеобразной плотиной, воздвигнутой для предотвращения распространения аномалии. Но она, поддавшись страху и панике, завладевшим ее сознанием, пробила в этой плотине брешь. И теперь накопленная в течение долгого времени гнойная плоть сдвоенной реальности неудержимым потоком ринулась наружу, подминая и затягивая все на своем пути, словно вода из прорвавшейся дамбы. Впрочем, водяной поток не мог двигаться столь молниеносно и неудержимо. В один короткий миг исчезла поляна, исчезли деревья, шпили бесполезных стабилизаторов, не способных более стабилизировать материю, исчезла «стрекоза», испуганно вспорхнувшая было вверх, но тоже захваченная взрывом искаженной материи. И, конечно, Шарот, стоящая совсем рядом, даже не успев испугаться сильнее, чем уже была, тоже попала в этот немыслимый поток, пронизывающий ее тело и разбивающий его на атомы, перестраивающий и преобразовывающий, сливающий в одно целое со всем миром и снова точным хирургическим движением отделяющий от него…
