Когда секретарь отца видел, что карнат сидит у молодой мисс и та с ним разговаривает, он не мог найти себе места. Он был потомком Читрагупты и сгорал от зависти, видя, как карнат вступает на лестницу, ведущую в рай. Будь молодая мисс так милостива к нему, он бы не упустил случая извлечь из этого пользу и давно бы пристроил к своему дому каменную веранду. Но он был бессилен что-либо изменить.
Сусанна была довольна Сукхрамом. Она посылала за ним по любому поводу и все свои дела поручала только ему. Остальные слуги пресмыкались перед ней и раздражали ее.
Иногда она усаживалась верхом на лошадь, а Сукхрам брал лошадь под уздцы, и они отправлялись на прогулку. Они часто бывали в горах, но старались возвращаться домой засветло. С наступлением темноты Сукхрам зажигал в комнате Сусанны большую лампу, и она читала. Обедала она вместе с отцом. Сукхрам иногда прислуживал им один, иногда вместе с Каджри.
— Сукхрам, кто построил эту крепость? — спросила однажды Сусанна во время верховой прогулки. Сукхрам вздрогнул. А англичанка, напряженно вглядываясь, сказала: — Она не закончена с одной стороны, правда? Кто ее строил?
— Раджа Анмолсинх, госпожа, — проговорил Сукхрам. Сердце его учащенно забилось: она расспрашивает его о предках, а он не смеет сказать, что сам — потомок этого раджи. Да и к чему говорить? Разве она поверит?
Этот разговор взволновал его. А госпожа, даже вернувшись с прогулки, не забыла о недостроенной крепости.
— Сукхрам, расскажи мне историю этой крепости, — попросила она тем же вечером.
И Сукхраму снова пришлось отвечать на ее расспросы.
Он рассказал все, что знал о тхакурани, и показал ее портрет.
— Зачем? — кричала в тот вечер Каджри. — Зачем ты рассказывал?
— Она так пожелала.
— Думаешь, она сделает тебя раджой? — ехидно усмехалась Каджри.
— Чего же ты не смеешься?
Каджри опустила голову.
— Ты вообразила, что я возьму в жены белую женщину? — спросил Сукхрам.
— Прости меня! — Каджри умоляюще взглянула на него. — Ведь ты мне ничего не рассказываешь.
— Глупая! Они же господа! Как же ты посмела такое подумать?! Сумасшедшая, они же знатные люди.
— Женщина всегда стремится к мужчине, будь она англичанкой, брахманкой или натни…
— Неправда!
— Неправда? Так почему же твоя тхакурани спуталась со слугой? Может, скажешь, англичанка тебе не нравится?
— Нравится. Могу ли я плохо говорить о той, чей хлеб ем?
— Ты действительно тхакур, а я — самая настоящая натни! — воскликнула Каджри, коснувшись его ног. — Прости ты меня.
Он поднял ее и прижал к себе.
— Сукхрам! — сказала однажды Сусанна и взяла со стола портрет тхакурани.
— Да, госпожа!
Сусанна села в кресло, а Сукхрам, как всегда, на пол. Она молчала. Глаза у нее были полузакрыты. Сукхрам терпеливо ждал.
— Индусы утверждают, что после смерти человек снова рождается, не так ли? — сказала она.
— Так, госпожа, — удивленно подтвердил Сукхрам.
— Ты в этом уверен? — спросила Сусанна. Глаза у нее по-прежнему были полузакрыты.
— Все верят.
— И тхакурани вновь родилась? — Она показала на портрет.
— Кто знает, госпожа? Она была рани. Вы ведь тоже рани. Вам лучше знать, так ли это.
Сукхрам задрожал. Он даже подумать не смел о таких вещах.
— Зачем человек вновь рождается после смерти?
— Госпожа, он получает воздаяние и за свои грехи, и за добрые дела. Если в одной жизни его желание остается неосуществленным, он вновь рождается для исполнения его в другой…
— Ты видел когда-нибудь сокровищницу старой крепости? — спросила Сусанна, не дослушав.
— Нет, госпожа, — ответил Сукхрам, настороженно поглядывая на нее.
— Ты поведешь меня туда.
У Сукхрама по спине забегали мурашки.
— Я боюсь, — ответил он.
— Чего?
— Это очень страшное место, госпожа.
— Но ты же храбрый.
— Госпожа, вам будет страшно…
— Мне?! — рассмеялась Сусанна. — Никогда! Я ничего не боюсь.
— Госпожа, — сказал Сукхрам. — Во времена, когда жил отец раджи, приезжал один сахиб из Германии, искал сокровищницу. Он даже проник в нее. Но там боги нанесли ему удар; рано утром он умчался в свою Германию.
— Ты пойдешь со мной, — решительно заявила Сусанна, поднимаясь с кресла.
— Пойду, госпожа, — ответил он, хотя голос его дрожал.
— Ты боишься?
— Да, госпожа.
— Почему?
— Госпожа, там и звери водятся.
— Мы возьмем с собой кого-нибудь с ружьем.
В воображении девушки уже рисовались несметные богатства одного из индийских раджей, и ей не терпелось добыть их. Тогда она займет место рядом с вице-королем, и ее имя прогремит по всей Англии. А Сукхрама тревожили другие мысли. «В нее переселилась душа тхакурани», — думал он и чувствовал, что его надеждам завладеть недостроенной крепостью так и не суждено сбыться, и такой поворот судьбы казался ему весьма удивительным.
Сусанна давно ушла, а Сукхрам все стоял посреди комнаты в полной растерянности. Как во сне он прошел к себе и, не обращая внимания на Каджри, повалился на кровать, растянулся во весь рост.
— Что случилось? — спросила его Каджри.
— Ничего. — И тут же позвал ее: — Каджри! Она не англичанка, она — тхакурани! Ты поняла, что я сказал?
— Тхакурани?!
— Не англичанка она, а тхакурани!!!
Эти слова гулким эхом отозвались у Каджри в ушах.
— С чего ты взял? — недоверчиво спросила она.
— Разве я сам не понимаю?
— Ты говорил с ней?
— Да!
— О чем?
— Она говорила, что разыщет сокровищницу.
— Но ведь об этом она узнала только из твоих слов! — рассмеялась Каджри.
— Пусть так, но она же сама призналась…
— Что она тхакурани? Как это может быть?
В голосе Каджри звучала насмешка, которая больно задела Сукхрама. Но он ничего не сказал, только бросил на Каджри взгляд, умолявший о сочувствии. Его полные тревоги глаза тронули ее. Беспомощность и растерянность Сукхрама породили в ней сострадание к этому большому ребенку. «Что находит на него в такие минуты? — думала она. — Куда девается его ум?»
— Может, и так, — устало проговорила Каджри и легла рядом.
— Ты успокаиваешь меня? — спросил он.
— Откуда мне знать, успокаиваю я тебя или говорю правду, — пожала плечами Каджри. — Возможно! Кто знает? Все это — дело рук Рама. Это он решает, где свет, а где тень. Он творит, он же и разрушает. Можно ли угадать его мысли? Ребенок ты мой, что у нас есть? Котелок в руке, палка под мышкой, да три мира за пазухой. Во всех трех мирах — и в раю, и на земле, и в аду — мы бездомные бродяги… Но что происходит с тобой? — Она обхватила руками голову мужа.
— Дэдди! — обратилась Сусанна к отцу за утренним чаем.
— Да, — отозвался тот, разжевывая поджаренный хлеб.
— Говорят, в здешней крепости хранятся несметные сокровища.
— Все европейцы видят на территории Азии одни только сокровища, — рассмеялся Сойер.
— Ты смеешься, — с упреком воскликнула Сусанна.
— Ты госпожа и прибыла сюда, чтобы управлять этими дикарями, — наставительно проговорил старик, глядя на дочь своими водянистыми глазами. Отец Сусанны был крупным мужчиной с толстой шеей и почти облысевшей головой, немного седых волос осталось только у самой шеи и на висках. Выгоревшие брови были еле заметны на красном морщинистом лице. На самом кончике носа, нависшем над верхней тонкой губой, у него была бородавка. Разговаривал он медленно, улыбался редко, обнажая пожелтевшие зубы. В его манерах до сих пор сказывалось воспитание, полученное еще во времена королевы Виктории.
Сусанна не поняла отца.
— Эти туземцы — невежественные люди, — сказал он.
— Но Сукхрам говорит, что в этой крепости несметные сокровища, отец.
На этот раз старый англичанин не смеялся.
— Его сокровища — плод фантазии, — сказал он серьезно. — А вот каждый клочок земли в Индии — действительно богатство. Пусть они обрабатывают ее и из года в год пополняют нашу казну.