— Подлец, поклеп на меня возводишь! — закричал побагровевший от злости Нироти. — Ты смеешь обвинять брахмана?

— Какой же это поклеп, махарадж? — удивился Сукхрам.

— Не хочешь ли ты сказать, что я совершил поджог? — В гневе и страхе Нироти сболтнул лишнее. — Я знаю, ты еще скажешь, что преследовал меня, но не смог поймать. Не так ли? — кричал он.

— Саркар[69], — проговорил Сукхрам, — как это ты разгадал мои сокровенные мысли? Должно быть, сегодня сразу три мира: и небо, и земля, и ад!

Начальник полиции наклонился к писарю и что-то шепнул ему на ухо. Нироти задрожал.

— Почему ты дрожишь? — спросил его Сукхрам.

Начальник полиции, считавший, что не вредно поубавить спеси этому Нироти, насторожился.

— А ну, говори, — приказал он.

Сукхрам взглянул на Харнама и Чарансинха. Те смотрели на него испепеляющими взглядами, а сами трепетали от страха. Остальные настороженно выжидали. Сукхрам поднялся и сделал несколько шагов по направлению к начальнику полиции.

— Но господин сам тхакур, и эти двое тоже тхакуры, — сказал он. — Могу я рассчитывать на справедливость? Господин, — взмолился Сукхрам, покрывая поднявшийся шум. — Вы — раджа района, но эти двое очень опасные люди. Они совершили страшное преступление… Вы восседаете, окруженный преступниками…

Дело принимало серьезный оборот.

— Хватайте негодяя, — скомандовал начальник.

— Что ж, хватайте! — крикнул Сукхрам. — Эти двое вместе с Банке изнасиловали Дхупо…

Кругом слышались возмущенные голоса, но полицейские уже держали Сукхрама.

— Теперь говори, — приказал начальник.

— Господин, это же насилие!

— Насилие, говоришь? Писарь! — позвал дарога. — Слышишь, как он разговаривает?

— Господин, раньше я ничего подобного не слыхал.

— Да, господин писарь, — сказал Сукхрам. — Но раньше люди из высших каст так себя не вели. Один устроил пожар, двое осквернили женщину, а вы их защищаете. Это ли не насилие?

На Сукхрама посыпались удары. Начальник хохотал. Нироти и остальные настороженно наблюдали за происходившим. Сукхрам стал отбиваться. Его время пришло, И Сукхрам вышел из повиновения.

Он ударил ногой державших его полицейских и угрожающе закричал. Услышав его крик и увидев происшедшую с ним грозную перемену, люди остолбенели: собака завыла волком. Эта перемена была так внезапна, что сам начальник растерялся. Писарь хотел что-то сказать, но так и остался с открытым ртом. Нироти дрожал, а оба тхакура застыли от ужаса. Секретарь районного суда никак не мог сообразить, что за несчастье на них свалилось. Сукхрам еще раз ударил державших его полицейских и, рывком освободившись от них, грозно бросился вперед. По пути он отшвырнул еще одного полицейского.

Перепуганный начальник наконец поднялся со своего места. В его глазах застыл ужас, а рука невольно потянулась к поясу. Но Сукхрам опередил его. Он с ходу ударил начальника, и тот упал. Сукхрам поднял его и хотел бросить оземь, но налетевшие полицейские набросились на него и принялись избивать. Били чем попало.

Сукхрам отчаянно отбивался. Силы были явно неравны — один против пяти. Но Сукхрам наносил удары направо и налево, работая руками и ногами. Поднялась паника. В суматохе кто-то опрокинул керосиновую лампу, и она погасла. Драка продолжалась в темноте. Крики Сукхрама потонули в общем гуле. Полицейские повалили его и били ногами, норовя сломать ребра. Этим зверским приемам обучил их начальник, человек старой закалки. Всем, кто попадался ему в лапы, по его приказанию вырезали на голове кожу и солью посыпали рану. На полицейском жаргоне это называлось «побрить провинившемуся голову». Такие пытки были в его участке обычным делом.

— Принесите огня! — крикнул писарь.

Начальник полиции выхватил из кобуры револьвер. Выстрел гулко щелкнул в темноте. Все вздрогнули и притихли. Когда стреляют, тут уж не до драки. Люди почувствовали, как холодок побежал по их спинам.

Сперва начальник выстрелил в воздух для острастки. Но, перепугавшись, он потерял власть над собой и дрожащим пальцем снова нажал на спусковой крючок. На сей раз выстрел достиг цели: кто-то охнул и упал. Снова воцарилась тишина, напоминая жуткое затишье после вспышки молнии.

В это время принесли зажженный фонарь. Все облегченно вздохнули. Каждый осмотрел себя, не ранен ли он.

— Убит тхакур Харнам. Его застрелил начальник, — вдруг крикнул Нироти.

— Застрелил, застрелил… — пронесся шепот среди присутствующих.

Начальник полиции побледнел. Тогда писарь вышел вперед.

— Хузур, видите, этот нат оказался опасным убийцей, — сказал он спокойно.

Присутствующие насторожились.

— Господин, зачем надо было так спешить? — продолжал писарь. — Я же был рядом. Вы не подумали, что было бы, если б он выстрелил в вас?

— Кто выстрелил? — недоуменно закричали все сразу.

— Я вот уже двадцать два года служу в полиции. Это что-нибудь да значит! Вы ведь даже не заметили, когда в драке этот нат выхватил пистолет! Я и господин начальник бросились к нему. Но разве я могу с ним состязаться? Рискуя жизнью, господин начальник отобрал у него пистолет, — пояснил писарь. Потом, обернувшись к изумленному начальнику, заявил: — Хузур, вы совершили чудо! Я видел много офицеров, но такого бесстрашного льва, как вы, вижу впервые.

Начальник так посмотрел на писаря, будто тот был посланником рая.

— Ага, так это Сукхрам стрелял? — спросил секретарь суда.

Нироти ничего не понимал. Но Чарансинх живо смекнул: «Харнам ведь убит и в этот мир вернуться больше не может».

Сукхрам еще до выстрела потерял сознание и теперь медленно приходил в себя.

— Пандит Нироти, встань! — крикнул писарь.

— Да, господин, — дрожа от страха, ответил Нироти.

— Полицейские, взять его под стражу.

— Господин, сжальтесь! — заныл Нироти. Но полицейские уже схватили его.

— В чем же моя вина, господин?.. — запричитал Нироти.

— Ты еще спрашиваешь, негодный? Ты заодно с этим натом! Не ты ли пытался обвинить в убийстве нашего начальника?

— Господин секретарь, вот уже три дня, как пропал казенный пистолет, — заявил писарь, — так это дерзкий стащил его! Слава богу, что нашелся пистолет, не то против вас возбудили бы дело по статье триста четыре[70].

Нироти увели.

— Я не убийца! — кричал Сукхрам, сообразив, в чем его обвиняют. — Вы лучше разберитесь с Чарансинхом, а заодно и с Харнамом…

Но его никто не слушал. Полицейские волокли Сукхрама в участок.

Они бросили его в темную камеру с земляным полом. Сукхрам открыл глаза и стал вглядываться в темноту. К нему медленно приближался какой-то человек и тихонько бормотал: «Схватили еще одного… Знать бы, кто он… Как бы не испортил мне все, подлец…» Сукхрам с трудом приподнялся и сел.

Незнакомец подался вперед. Сукхрам не мог в темноте разглядеть его лицо.

— Почему не отвечаешь? — крикнул незнакомец. В его голосе звучало нетерпеливое раздражение.

Сукхрам на мгновение задумался и вдруг почувствовал, что страх оставил его.

— Я карнат по имени Сукхрам, — тихо, но твердо ответил он.

— Карнат?! — радостно воскликнул незнакомец. — Свой! — повторил он с облегчением. — Прекрасно!

— Что? — удивился Сукхрам.

Незнакомец ничего не ответил, будто и не слышал вопроса Сукхрама. Даже в темноте можно было разглядеть, что теперь он совершенно спокоен.

— Почему не отвечаешь? — рассердился Сукхрам.

Незнакомец наклонился над Сукхрамом и гордо шепнул ему на ухо:

— А я — главарь карнатов.

Сукхрам сразу воспрял духом. Сбылась его мечта! Ведь все это время он искал раджу.

— Раджа-джи! — почтительно вставая, проговорил Сукхрам и коснулся его ног.

— Будь счастлив! — благословил Сукхрама раджа и угостил его сигаретой.

Выкурив сигарету, Сукхрам окончательно пришел в себя. Он уже не чувствовал себя таким разбитым и усталым.