Пустой кейс, из которого Козак выгреб еще и две запасные обоймы, остался лежать на щебенке, у заднего колеса бетоновоза. Иван подтянул ремень винтовки так, чтобы тот плотно облегал левый локоть. Снял оружие с предохранителя, дослал патрон. Сместился – скользнул мелкими шагами – вправо. Развернулся вполоборота – левым боком к неприятелю.

Несколько секунд он вглядывался через оптический прицел в группу боевиков, обстреливавших голову колонны от берега канала. В лучах закатного солнца их фигуры видны особенно контрастно. На одном, на «пулеметчике», камуфляж, остальные в местном прикиде. У всех разгрузки. Стрелок в камуфляже прикипел к установленному на станке пулемету… Выпустил очередь – похоже, по «Тойоте» лупит! Или по заводским охранникам? Еще пара недлинных очередей! Из открытого патронного ящика к приемному устройству станкача тянется снаряженная лента. Ради удобства стрелок опирается правым коленом на другой «цинк».

Иван взял на мушку замотанную в чалму голову. Заметив движение рядом с пулеметной позицией, повел винтовкой в ту сторону. Теперь в оптику ему был виден бородач со снаряженным гранатометом «РПГ-7» – этот поднялся на вал снизу, от канала…

Быстро изготовился к стрельбе – сразу видно опытного бойца! Стоя в полный рост, стал кого-то – или что-то выцеливать… Начал смещаться – переступая боковым шагом, не опуская снаряженный выстрелом гранатомет.

Иван ощутил, как по телу поползли мурашки. Такое впечатление, что этот «муджи» собирается произвести выстрел по концевому транспорту! Он явно выцеливает их джип, но ему мешает бетоновоз.

Видит ли его сейчас этот воин Аллаха, или кто он там по жизни? Видит ли он замершего у бетоновоза мужчину с взятой на изготовку снайперской винтовкой?..

Негромко, упруго щелкнул выстрел.

Пуля вошла стоявшему вполоборота – как и выцеливавший его одновременно «гард» – в левый бок. Бородач выронил граник. А затем и сам опустился – или упал – на твердый склон выложенного бетонными плитами берегового вала.

Иван повел стволом влево; вновь захватил в прицел «пулеметчика». Замер, выравнивая дыхание, поджидая – карауля – подходящий для выстрела момент.

Пулеметчик, работающий на позиции один, без второго номера, повернул голову. Кажется, смотрит в сторону упавшего бородача… Видать, сразу не сообразил, что произошло. Нельзя ему давать времени на обдумывание.

Палец мягко – но уверенно, с нужным усилием – нажал на спуск. Отдачей слегка толкнуло в плечо. Выровнял ствол, стал оглядывать через оптический прицел берег канала.

На бетонном покрытии обнаружились два тела – одно распростерто у станкача, второе – метрах в десяти правее. Эти двое недвижимы, они не подают признаков жизни.

Остальных как ветром сдуло.

Иван находился уже с левой стороны колонны, когда затрещали ответные выстрелы. Огонь ведется от канала и из зеленки за каналом вдоль правой стороны шоссе. Стреляют из чего-то автоматического; станкач, выделявшийся басовитым рокотом ранее на фоне треска автоматов, более не слышен.

Пригибаясь, будучи готов в любую секунду спикировать носом в землю, Козак перебежками продвигался вдоль застывших на гравийной подъездной дороге транспортов.

Возле пятой от хвоста машины, примерно посередке колонны, он наконец обнаружил напарника. Ханс и несколько перепуганных до смерти мужчин залегли близ обочины, возле невысокой кучи щебня – песок и щебень сюда привозят регулярно для подсыпки полотна дороги.

– Пятеро… и это все? – удивленно спросил Козак. – А где остальные?

– Расползлись, босс!.. – датчанин махнул рукой в сторону заросшей жесткой травой – местный вид камышовых – площадки. – Там двоих видел!.. Как змеи, уползли в камыш!.. Вот только этих и отловил!

Погода стоит штилевая; к небу поднимаются ровные, жирно поблескивающие в косых лучах заходящего солнца, неохотно распадающиеся, оседающие лохмами копоти и сажи столбы дыма. Звуки боя вдруг стихли; но зато теперь стало хорошо слышно, как гудит, лопается, громко фыркает нечто невдалеке от их временного укрытия – это набирает силу огонь.

Горят две подбитые из гранатометов фуры. Полыхает застывшая на площадке всего в двух сотнях метров отсюда «Тойота». И еще горит какое-то строение на территории завода, находящееся за грузовой площадкой, – кажется, склад с еще не установленным оборудованием и запасными частями.

– Оставайтесь пока здесь! – скомандовал Козак. – Ханс, охраняйте их! – Он посмотрел на часы. – Минут через пять… максимум десять, здесь будет высланная из Лашкаргаха бронегруппа. Задача понятна?

– А почему вертушки не высылают? – Датчанин облизнул полопавшиеся губы. – В аэропорту звено «апачей» дежурит!.. Вы же их видели?!

– Это не наше дело! – строго сказал Козак. – Ханс, сами огонь не открывайте… иначе привлечете к себе внимание!

– А вы, босс?

– Попробую подобраться поближе к нашей «Тойоте».

Иван вытер напульсником взмокшее лицо.

– Посмотрю, что там с нашими парнями, – добавил он. – Может, еще кого-то из уцелевших водителей по ходу подберу.

– Я с вами?!

– Отставить! Делайте, что приказано!

– Как скажете, босс.

– Учтите, за безопасность водителей отвечаете головой!..

Козак и сам находил странным то, что им на выручку не высылают вертушки. Хоть из Лашкаргаха, а хоть из Кемп Бастион – там базируется целый вертолетный полк.

Конечно, они не военный конвой, да и к «частникам» у армейских чинов отношение бывает предвзятым. Но ведь и «Армгрупп» не для себя – и не на себя – работает. Большая часть грузов, которые они сопровождают и охраняют, предназначена для нужд военного контингента, базирующегося в Кемп Бастион, а также для администрации провинции и британской миссии в Лашкаргахе.

Пригибаясь, держа винтовку в правой руке, Иван перебежал еще метров сорок или пятьдесят вдоль остановившейся колонны. Все траки стоят с открытыми настежь дверьми, у некоторых работают движки.

Залег близ обочины, выбрав для временного убежища такую же кучу щебня, как та, где остались Ханс и уцелевшие водители. Здесь уже ощущается жар, исходящий от охваченных пламенем траков; в носу и в горле запершило от едкого дыма.

Заметив два человеческих силуэта – два холмика близ соседней кучи из песка и щебня, Иван подал голос. Когда один из них повернул голову на звук, он жестами показал, чтобы ползли к нему. Спустя короткое время он поприветствовал подползших к нему водителей – оба местные, афганцы. При помощи жестов и доброго слова принудил их совершить еще один рывок: к той куче, за которой прячутся Ханс и другие водители.

Оставшись в одиночестве, Иван стал разглядывать окрестности через оптику винтовки.

Изувеченная, изрешеченная «Тойота» к этому моменту уже практически выгорела. Рядом с ней, близ кормы пикапа, лежит нечто, в чем с трудом можно опознать человеческое существо – несколько очередей из крупнокалиберного пулемета превратили тело успевшего выскочить из машины «гарда» в кровавые бесформенные ошметки. Второй – он же водитель – убит в первые же секунды нападения; он остался в кресле, перетянутый ремнем безопасности, – обугленный кусок плоти.

«Эх, Марек, Марек… – Иван с трудом проглотил тугой комок. – Сегодня ваша очередь была ехать в голове колонны…»

Случись это днем раньше или днем позже, то горела бы не «Тойота», а полыхал бы «Дефендер». И, соответственно, на месте этих двоих сейчас были бы Иван Козак и датчанин Ханс.

В микродинамике послышался голос Кэмпбелла.

– Браво Два, я подъезжаю к заводу со стороны карьеров!.. Айвен, вы меня слышите?!

– Двое наших погибли, Колин! Мы с Хансом собрали уцелевших водителей. Где обещанные «страйкеры»?!

– Со мной только Браво Три!

– Где подмога?! Лашкаргах Один, вы слышите?

В наушнике послышался голос оператора центральной станции.

– Бронегруппа на подходе, только что прошли перекресток!

И тут же прозвучал голос старшего колонны: