– Да, Эл! Все так и будет. А сейчас нам необходимо заключить контракт.

– Ладно! Кто жертвы?

– Американцы. Их взяли в плен у Кабула месяц назад. У себя они числятся без вести пропавшими. Их уже не ищут.

– Сколько солдат?

– Трое!

– Чтобы быстрее закончить формальности, – на слове «формальности» Бретон сделал ударение, – мне нужен русский автомат «АК».

– Тебе дадут «АК-74».

– Тогда идем, закончим с этим быстрее, да поеду я с Лизой куда-нибудь подальше от города.

– Я подскажу тебе одно прекрасное место. И выделю охрану.

– Без нее обойдусь!

– Нет, Эл. Пока приказы здесь отдаю я! Охрана будет сопровождать тебя повсюду.

– Ну-ну!

Мусаллах и Бретон прошли из дома во двор, зашли в здание сбоку от гаражного навеса, спустились по бетонной лестнице в прохладный подвал, коридор которого заканчивался помещением, закрытым массивной решеткой. Охранник включил свет, и Бретон увидел троих избитых, обросших, грязных полуголых молодых мужчин, лет двадцати пяти.

Мусаллах подал знак охраннику, тот открыл калитку решетки. Полевой командир и бывший сотрудник ЦРУ вошли в камеру. Молодые люди прижались друг к другу. Мусаллах взглянул на Бретона:

– Вот твой контракт, Ален.

– Зачем тебе убивать их, Хайрулла? Почему не затребовать за них выкуп? Думаю, американцы пошли бы на сделку.

– Янки, может быть, и пошли бы, только я не имею с ними никаких дел.

– Принцип?

– Если хочешь, то да.

– Интересно, Хайрулла, в восьмидесятых годах к тебе в плен попадали русские?

– То было другое время. Один русский был в плену у моего отца. Раненым взяли, одного из взвода, что проводил разведку в Панджшере.

– Его вы тоже казнили?

– Не успели. Сбежал. А потом лагерь разгромила русская авиация. Не сравнивай русских с американцами. Те умели воевать и умирать достойно, как воины, эти нет.

В камеру вошел помощник полевого командира с автоматом и видеокамерой. «АК-74» передал Бретону:

– Как и просили, магазин полон.

Один из американцев приподнялся:

– Я не знаю, кто вы, но вижу, что европеец или даже соотечественник. Неужели вы убьете нас? Мы же сдались в плен, когда нам была обещана жизнь.

Бретон посмотрел на Мусаллаха:

– Это так, Хайрулла?

Ни один мускул не дрогнул на физиономии талиба:

– Да!

– Но раз вы обещали им жизнь, то должны…

Мусаллах прервал Бретона:

– Я никому ничего не должен. Да, мы обещали им жизнь при условии добровольной сдачи в плен. И выполнили обещание. Пленные жили, пусть и как скоты. Но сколько жизни отведено каждому из них, знает только всевышний. Сегодня суждено погибнуть американцам, а завтра, возможно, и всем нам. Не тяни время, Ален, у тебя же еще прогулка с очаровательной мадемуазель Клодель?!

Бретон передернул затворную раму, загоняя патрон в патронник.

Американец, что обращался к нему, закричал:

– Нет! Не надо! Прошу вас! Мы готовы на все…

Его оборвал сосед:

– Не унижайся, Майкл, нас не пощадят.

– Но я не хочу умирать.

Бретон выстрелил в лицо американца, которого звали Майкл. Тот рухнул на своих товарищей, заливая их кровью. В подвале прогремели еще две очереди.

Бахтияр опустил камеру:

– Я все снял, саиб!

– Отлично, – сказал Мусаллах.

Он вытащил из кобуры пистолет, подошел к дергавшемуся в судорогах, окровавленным телам американских солдат и выстрелил каждому в голову.

– И зачем? – опуская автомат, спросил Бретон. – Итак понятно, что я убил их.

– Привычка, Эл!

Он повернулся к помощнику:

– Кассету мне на стол. И смотри, Бахтияр, никаких копий!

– Да, саиб!

– Ступай.

Бретон прикурил сигарету. Он смотрел на трупы.

– Что-то не так, Эл? – спросил Мусаллах.

– Да нет, просто парни могли бы жить, останься на родине. Но захотели заработать. Вот и получили расчет. А ведь в Штатах у них наверняка остались родители, девушки, возможно, жены и дети. Идиотская политика, идиотская война.

– Весь мир таков, Эл. Стал таким.

– Ты веришь в конец света, Хайрулла?

– Нам, Эл, смерть не страшна.

– Я спросил, веришь ли ты в конец света?

– Не думал об этом.

– А ведь нам всем отвечать пред богом за грехи свои.

– Не знаю, как ты, а я чист перед Аллахом.

– Как знать? Но ладно, пошли отсюда.

Мусаллах и Бретон поднялись наверх.

Хозяин усадьбы указал на автомобили под навесом:

– В твоем распоряжении, Эл, любая из этих машин.

– И даже новенький «Кадиллак»? Кстати, где ты приобрел его?

– В Пакистане, неплохой внедорожник, да? Красивый, мощный.

– На фоне ослов с арабами он впечатляет.

– Каждому свое!

– Я передумал выезжать на природу.

Хайрулла бросил на Бретона быстрый взгляд:

– Позволь узнать почему?

– Расхотелось.

– После американцев? Я думал, у тебя крепкие нервы.

– Дело не в нервах, Хайрулла. Просто твои люди не дадут провести время так, как я хотел бы. Ты же не отменишь свое решение об охране? Поэтому я останусь дома. С Лизой мы неплохо отдохнем и в моих так называемых апартаментах.

– Что ж, как хочешь.

– Распорядись, пожалуйста, насчет обеда и ужина, чтобы его подали в мои комнаты.

– Кальян?

– Нет! Вдыхай эту наркотическую дрянь сам.

– Дело твое.

Оставив Мусаллаха во дворе, Бретон поднялся в свои комнаты. Клодель сидела перед зеркалом, занимаясь ресницами и бровями.

– Это ты, дорогой?

– Это я, дорогая. Бросай косметику, принимай душ и в постель.

Элиза удивленно посмотрела на Бретона:

– Что, прямо сейчас?

– Ты что-то имеешь против, – нагнулся к ней Бретон.

– Нет, дорогой!

– Так какого черта наводить макияж. Отрывай свою задницу от пуфа и в душ.

– Да, да, конечно!

Сбросив с себя летний костюм, Бретон настроил кондиционер на максимальную мощность, лег на широкий топчан. Он думал о сексе с проституткой, совершенно выбросив из головы убийство трех молодых американских парней. И в этом был весь Ален Бретон.

Москва, 15 июня.

Старший лейтенант Шинкевич остановил такси у супермаркета. Обернулся к сидевшему сзади Грачеву:

– Здесь выйдем.

– Что-то никакого увеселительного учреждения не наблюдаю.

– Оно рядом за углом, пешком дойдем.

– Ладно, – кивнул связист отряда специального назначения «Z».

Шинкевич рассчитался с таксистом.

Тот, приняв деньги, спросил:

– Надолго, ребята, решили зависнуть в «Вампире»?

Шинкевич не без удивления посмотрел на молодого парня:

– Ты знаешь это кафе?

– Еще бы. Я тут все в округе знаю.

– Нам посоветовали «Вампир» как вполне сносное кафе, что ты о нем слышал?

– Есть места и получше, но, в общем, и «Вампир» – кафе нормальное, одно неудобство, рядом с банком. Стена общая.

– Ну и что?

– А то, что на зданиях камер видеонаблюдения немерено натыкано. Какой скандальчик, мордобой, менты в момент срисуют.

Грачев спросил:

– А что, публика в «Вампире» агрессивная?

Таксист вздохнул:

– А кто из нас не агрессивный, когда немного на грудь кинет?

– Это точно. Девочки?

– Девочки в «Вампире» что надо, без особой экзотики, правда, но красивые. Только для такого заведения дороговато. За ночь штук двадцать берут.

– Отрабатывают?

– Это да. Я частенько сюда одного адвоката раньше возил. Потом подружек к нему на хату доставлял. Известная личность, не хотел ненужной огласки.

– А где девочки услуги оказывают? – поинтересовался Шинкевич.

– Есть комнаты на втором этаже, но это для рядовых случек, а так апартаменты в новом доме, что не виден из-за супермаркета.

– Без наколов бадыга?

– Нет, в «Вампире» все по-честному. Заплатил – получил.

– Ладно! Выходим, Грач!

Таксист протянул Шинкевичу визитку:

– Мой телефон. Понадоблюсь, вызывайте. Смогу, подлечу сразу.