Так, что тут можно сделать? Даже не знаю, как приступить к делу. Причем я далеко не уверена в благополучном исходе, но… Попытаться все же стоит. Все одно хуже не будет. Организм у Даян сам по себе крепкий, да и Райса немало сделала для поддержания здоровья дочери. Ладно, приступим. Правда, при этом лечении своих жизненных сил в ребенка надо будет перекачать немало, а иначе ничего не выйдет… Одна атрофия чего стоит!.. Ладно, приступим…

Когда спустя какое-то время Кисс заглянул на кухню, то перед его глазами предстала наша троица, чуть ли не в голос рыдающая на разные голоса. Плачущая от радости Райса, впервые увидевшая, как ее дочь самостоятельно сделала шаг на подгибающихся ногах… Даян, с перепуга ревущую чуть ли не громче всех нас… И я, полностью вымотавшаяся и отдавшая Даян при лечении столько своих сил, что оставшихся не хватало даже на то, чтоб поднять руку и вытереть катящиеся по лицу слезы…

Едва стало рассветать, как Райса, которая так и не смогла заснуть в эту ночь, пришла ко мне в комнатку:

— Даян только недавно заснула. Она растеряна, и в то же время рада. Никак не может свыкнуться с мыслью, что теперь она ничем не отличается от остальных детей. Столько лет не ходить, и вдруг!.. Лия, я… Я не знаю, как мне отблагодарить тебя! Всю ночь думала… Не знаю, за какие заслуги Пресветлая Иштр послала мне тебя…

— Ну, вообще-то у меня по поводу твоих заслуг другое мнение… Райса, я скоро уеду. Наверное, надолго. Возможно, и навсегда. Так что, очень хочется надеяться, что Даян позже вспомнит меня добрым словом.

— Лия…

— К сожалению, с Даян не все так просто. Она сейчас перепугана. Девочка столько лет не могла ходить, ко многому привыкла, и внезапно такое… Надо многое менять в своей жизни. Ей придется учиться ходить, преодолевать собственный страх, многое познавать заново… А ведь ей и страшно, и сказывается сила привычки считать себя не такой, как остальные… В общем, у тебя с ней будет еще очень много хлопот…

— Всем бы такие хлопоты… Это радость, о которой я мечтала долгие годы.

— Наверное… Райса, я вот о чем хотела бы тебя попросить: оставь у себя мальчишек. Пожалуйста. Пусть пока поживут тебя, а дальше видно будет… Они парни неплохие, только вот росли на улице, одни, без отца и матери. И никого из родни у них тоже нет. Так что на тебя одна надежда…

— О чем речь? Конечно, пусть остаются! И мне веселей, и у Даян друзья появятся. Сама понимаешь: какие — никакие, а мужики в доме… Я в свое время уже троих парней вырастила, так что и с этими справлюсь…

Утром у нас царила праздничная атмосфера. Даян по-прежнему боялась даже привстать на ноги и наотрез отказывалась это делать, но, главное, перестала плакать. Наверное, мальчишек стесняется. Впрочем, их-то ничуть не удивило выздоровление Даян. Они уже не раз видели, как я лечу людей, и не находили в том ничего необычного. Ну, лечит и лечит, что с того?..

— Райса, — вспомнилось мне, — все хотела у тебя узнать, как там Мран поживает? Тот, у которого мы с парнями отсиживались, когда в дождь от тебя ушли?

— У него, спасибо за то Всеблагому, дела в гору пошли. Такое не часто случается: за короткий срок сумел восстановить свое высокое звание мастера, и все у него ладно. Чуть ли не в первые мастера вышел. Теперь Мран с семьей не бедствует. Наоборот.

— Надо бы посетить мужика. Проведать, да и мальчишек подстричь бы не мешало. Надеюсь, что сейчас при моем появлении он в обморок падать не будет. Так что вот, детушки дорогие, — обратилась я к мальчишкам, — собирайтесь. А то обросли до того, что вам скоро косы можно будет заплетать.

— А зачем нас стричь? — чуть ли не взвыл Толмачь. — Я и раньше не стригся, и сейчас не хочу! У Кисса тоже вон какие длинные волосы, но ты его к цирюльнику не гонишь!

— Правильно — согласилась я. — Только у Кисса красивые волосы, а у вас лохмы, которые торчат в разные стороны. Так что пойдем и из вас делать красавцев.

— А может, не надо? — вздохнул и Лис. — Мы ж обычные парни. Лучше все одно не станем.

— Станете. И запомните, что вы мне нужны не только для стрижки. Если мастер опять перепугается при виде меня, то поможете беднягу в себя привести.

По счастью, этого не понадобилось. Мран, увидев меня, и не подумал терять сознание. Наоборот. Я никак не ожидала от него такой искренней радости при встрече.

— Заглянула! Хорошо! Рад-то я как! А говорили, что ты пропала!

— Кто говорил?

— Как это — кто? Граф Венциан. Он ко мне приезжал пару раз. Когда был последний раз, то очень переживал, что с тобой так получилось. И я его понимал, мне тоже было неприятно. Хорошая ты девка, хоть и не повезло тебе в жизни. И надо же: у меня в доме был принц Харнлонгра! Будет что внукам рассказать… А ведь мне вы удачу принесли! С того дня, как вы здесь появились, мои дела наладились. После того, как вы от меня ушли, а я за всех вас каждый день свечки ставил, на удачу да за здоровье. Как видно, помогло. Пойдем, с женой познакомлю, с дочерью. Я им про вас рассказал… А похудела-то как!..

— Зато ты, мастер, вроде бы поправился. Вон, даже брюшко появилось…

— Не только брюшко. У меня многое иное появилось…

И верно. За то недолгое время, что мы не виделись, старый дом Мрана преобразился не меньше, чем дом Райсы. Новый забор, новая крыша, ухоженный двор… Кроме того, Мран уже умудрился купить соседний дом, переоборудовать его в мастерскую, и теперь приезжающих к нему клиентов Мран с учениками и подмастерьями принимал там. Правда, сам он обычно выезжал на дом только к самым богатым и уважаем людям Стольграда. В любом случае следует отметить, что жизнь у мастера — цирюльника стала налаживаться.

Работы у него, правда, прибавилось, но на подобное он, понятно, не жаловался. Наоборот, рад был. Оно и понятно: после нескольких лет чуть ли не забвения о нем не просто вспомнили, а стали вновь числить чуть ли не одним из лучших цирюльников Стольграда. Дела пошли на лад, от заказчиков отбоя не было, в том числе и от высокородных. Прежние мастера, что уж было подзабыли Мрана, теперь при встрече с ним чуть ли не шапку ломали, от желающих пойти к нему в ученики отбоя не было… И для семьи дочери мастер уже присмотрел большой дом неподалеку, на той седмице должны были купчую оформить… В общем, за старого мастера можно было только порадоваться.

Подстричь лохматые головы мальчишек Мран взялся сам, не доверяя это дело никому из своих многочисленных учеников. Не знаю, как это получается у мастера, только ребята после стрижки вовсе не выглядели пацанами своих лет. Может, дело не в стрижке, а в глазах, которые перестали завешивать нестриженные волосы. Симпатичные ребятишки с глазами взрослых людей… И все это только лишний раз подчеркивала простая стрижка. Нет, все же у Мрана действительно золотые руки! Недаром, как мне сказали, нередко случается и такое, что карет и носилок перед его мастерской места свободного нет. Да мальчишкам очень понравились то, как они стали выглядеть. Во всяком случае, от зеркала было просто не отогнать ни одного, ни другого. Все вертели головами во все стороны, рассматривая себя со всех сторон. Нет слов — дети…

— Лия, может чуть подстрижем и твои волосы? — поинтересовался мастер после того, как я закончила выражать ему свой восторг насчет мальчишек.

— Не стоит — подал голос Кисс, до того с улыбкой поглядывающий на мальчишек. — Ей с длинными волосами лучше. Мне, во всяком случае, так кажется.

— Ну, вам, как кавалеру, видней…

Я хотела было возмутиться, но промолчала. Ладно, в подобных мелочах пусть будет так, как считает Кисс.

— Кстати, молодой человек, — продолжал Мран, — кстати, я тут все смотрел на вас… Скажите, вы не родственник графа Д'Диаманте?

— Что? Я? С чего вы это взяли? — в голосе Киса явственно слышались нотки удивления.

— Простите, но ваши волосы…

— Что такое с ними?

— Знаете, я лишь однажды встречал человека с такими роскошными волосами, как у вас. Это и был тот самый граф…

— Среди моих родственников нет столь знатных особ — отрезал Кисс. — До подобной чести я как-то не сподобился.