— Здравствуйте.

— Здравствуй, матушка... княжна матушка, — послышались голоса.

— Болезная, — застонала баба.

— Я очень рада, что вы пришли, — начала княжна Марья, [1955]не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце от страха сказать что-нибудь неуместное.

[Далее от слов:Мне Дронушка сказал, что вас разорила война кончая:и за его сына близко к печатному тексту. Т. III, ч. 2, гл. XI.]

Она помолчала, [1956]никто не прерывал ее молчания, кроме стонавшей бабы и старческого кашля некоторых мужиков.

— Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Всё, что мое, то ваше.

Опять она замолчала. [1957]Из 20-ти лиц, стоявших в первом ряду, ни одни глаза не смотрели на нее, все избегали ее взгляда.

— Много довольны вашими милостями, только нам брать господский хлеб не приходится, — сказал голос сзади.

— Да отчего же? — сказала княжна. [1958]— Да отчего же вы не хотите, [1959]— спросила она после непонятного ропота, прошедшего по толпе. Как будто некоторые из мужиков прокашливались, чтобы ответить что-то, но потом раздумывали.

Княжне Марье становилось тяжело от этого молчания. Она старалась уловить чей-нибудь взгляд.

Ей нужно было, напротив, одно лицо, с которым бы она могла говорить. [1960]

Тот, к кому она обращалась, тотчас же опускал глаза. Даже баба спряталась за толпу, когда княжна Марья обратилась к ней.

[Далее от слов:— Отчего вы не говорите? кончая:Не берем хлеба, нет согласия нашего близко к печатному тексту. T. III, ч. 2, гл. XI.]

Рыжий мужик Карп, [1961]державший большой палец за кушаком, кричал больше всех, [1962]и баба, стоявшая с боку толпы, кричала что-то. Княжна Марья старалась уловить опять чей-нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее, глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко. Она с намерением помочь им, облагодетельствовать тех мужиков, которые так преданы были ее семейству, пришла сюда, и вдруг эти самые мужики враждебно смотрели на нее.

— Вишь, научила ловко: за ней в крепость поди! — послышались голоса в толпе. — Дома разори, да в кабалу и ступай.

— Как же! а хлеб, мол, отдам! — с иронической улыбкой проговорил старик с дубинкой.

— Ну, вы, горланы! — ровным голосом проговорил Дрон, и толпа замолкла.

Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и ушла в свою комнату.

Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Целый рой неожиданных, непрошенных мыслей носился в ее голове. Ночь была тихая и светлая.

В 12-м часу голоса стали затихать, пропел петух, из-за лип стала выходить полная луна, [1963]поднялся свежий, белый туман-роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина. Опять совершенно невольно княжна Марья вступила в эту, сделавшуюся ей привычной со времени болезни отца, колею личных надежд и мечтаний о предстоящей ей теперь свободной жизни, как ни упрекала она себя, как ни раскаивалась в том, что, [1964]после того, что было так недавно, она могла думать о возможности для себя любви и семейного счастия. Как будто так долго задержанные и подавленные в ней надежды на личное счастье неудержимо прорвались теперь и, несмотря на свою неуместность, охватили ее.

«Как бы я любила его», думала княжна Марья, представляя себе своего будущего мужа. Она представляла себе того человека, которого она будет любить, совсем противуположным тем двум мужчинам, отцу и брату, которых она знала ближе всех и на которых она сама была похожа. Она представляла его себе [1965]веселым, красивым, рыцарски-благородным и великодушным, [1966]без той гордости ума, которые были в ее отце и брате, и непременно военным, преимущественно гусаром.

« [1967]Он [1968]бы полюбил меня бы, хоть за мою любовь к нему», [1969]думала княжна Марья, ощущая в себе всю силу и преданность этой будущей любви.

По дороге за садом послышался топот нескольких лошадей и бренчанье железа. (Это мужики ехали в ночное.)

«Кто знает, может быть это мое положение теперь, здесь и в опасности сведет меня с ним, — подумала княжна Марья, прислушиваясь к топоту лошадей. — Может, завтра на нас нападут неприятели и он спасет меня. Может быть, это онедет теперь... А может быть, это разбойники», [1970]вдруг пришло ей в голову, и на нее нашел страх: сначала страх разбойников, потом страх французов и, наконец, беспричинный страх чего-то таинственного и неизвестного.

«О чем я думаю? и когда? теперь, когда вчера только похоронили его, — подумала она. — Опять, опять эти искушения дьявола. Да, это он смущает меня и заставляет мечтать о счастии, тогда как два дня тому назад здесь, за стеной слышалось его кряхтенье и он, мучаясь, метался на постели и с раскрытым ртом, мертвый, лежал между женщинами, [1971]которые что-то хотели с ним делать». И одна за другой ей стали, как бы в наказанье за ее мечтания, представляться картины ужаса прошедшей болезни и смерти, и картины эти представлялись ей с такой ясностью, что они казались ей уже не воспоминаниями, а то действительностью, то близким будущим.

Она смотрела в окно, и ей казалось, что вот-вот она увидит сейчас опять то страшное зрелище, когда его из сада Лысых Гор вели под руки и он, заплетая ногой, сердясь и беснуясь, бормотал бессильным языком и дергал седыми бровями над перекосившимся глазом. Княжна Марья отвернулась от окна и закрыла лицо руками. Ей казалось, что она слышит это бормотанье и вот-вот он покажется из-под лип на освещенную месяцем дорожку.

Она встала и прошлась по комнате, чтобы прогнать это воспоминание, и она прогнала его, но ее движения и ходьба по комнате вызвало другое воспоминание о нем же и такое же страшное. Это было еще в Лысых Горах, накануне сделавшегося с ним удара. Княжна Марья не спала. Она на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери цветочной, в которой [1972]в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу.

— Тишка, не спится, — говорил [1973]он измученным, усталым и добрым [1974]голосом. [1975]

Тихон молчал.

— Так-то я не спал раз в Крыму... Там теплые ночи... Всё думалось... Императрица присылала за мной... [1976]

Он что-то говорил об императрице. Тихон молчал. Потом он стал говорить о постройках.

— Да, уж так не построят теперь, — говорил он. — Ведь я начал строить, как приехал сюда. Тут ничего не было. Ты не помнишь, как сгорел флигель батюшкин? Нет, где тебе. Так не построят нынче. [1977]Тихон, я отсюда обведу галлерею, и там будут Николаши покои и спальни, где невестка живет. Что, она уехала? [1978]Невестка уехала? А?