Пьер так дурно был наряжен в мужика, что, стоило ему только подойти к женщине и сказать два слова, как и муж и жена, сначала обратившаяся к нему, называя его «голубчик», тотчас же поняли, что он был не мужик, и, видимо, считали даже его важным человеком: муж оправдывался перед ним, а жена обвиняла.
— Вы — благородный человек (в смысле «дворянин»), — говорила жена, — хоть и в этом костюме, вижу — можете судить чувства матери... — и она, не переставая рыдать (что всегда так тяжело действовало на Пьера), [1838]умоляла Пьера помочь ей.
Загорелось рядом. Разом сбросило галку в крышу, на дворе загорелось. Бросились собирать. Одна девка, нянька да кучер. В чем были, в том и выскочили. Вот что захватили: божье благословенье да приданую постель, а то всё пропало. [1839]Да, о господи, меньшая девочка пропала где-то. [1840]И опять она зарыдала. Отец говорил, что свояченица, бывшая тут при начале пожара, ухватила с собой, что попало, должно быть и девочку, побежала на Спиридоньевку к отцу. Кучер пошел за телегой к тестю за Москву-реку, а девка обгоревшая у того места ходит.
Пьер не мог видеть спокойно женских рыданий. Он [1841]стоял, морщась и стараясь успокоить ее.
— Дитятко мое милое, сгорело, погубили.
— Да я пойду, посмотрю, — сказал Пьер.
— Батюшка, отец, бог тебя послал, — завыла женщина, бросаясь ему в ноги.
— Что ходить, — проговорил муж. — Два раза ходили, нету, а теперь, небось, и к воротам не подойдешь.
— [1842]Где ваш дом? Я пойду.
— Отец! Благодетель, хоть сердце мое успокой. Аниска, поди, проводи.
Босая девка вышла из-за сундука и пошла вперед по улице. Выйдя на Поварскую, Пьер увидал вверху ее тучи черного дыма, языки пламени и суетившийся народ, преимущественно французских солдат. [1843]Солдаты стояли чинно, глядя на пожар. В середине улицы стоял французский начальник, окруженный подчиненными, и в группе французов, окружавших его, говорили что-то про пожар. Пьер, проходя мимо, слышал энергический, быстрый голос, говоривший что-то про pompe, [1844]про impossibilité, [1845]но Пьеру некогда было слушать. Он почти бежал рядом с девкой по улице. Пьеру страшно было то дело, за которое он взялся, но ему и в мысль не приходило, чтобы, взявшись за него, он его не исполнил.
— Где? где? — спрашивал он у девки, бежавшей сзади.
— Здеся, налево [1846]в переулок.
В переулке, на который указывала девка, горел большой дом, на дворе рядом с ним горела крыша флигеля, выходившего на улицу.
— Тута вон наш дом, вон крыша-то горит, —говорила девка. — Я боюсь, не пойду [1847], — прибавила девка, указывая на толпу французов, которая кишела около дома. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что-то, но, увидав [1848]перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли. Он, бледный и взволнованный тем, что ему предстояло, побежал к дому. У ворот было жарко, и изредка всё застилало дымом. Но Пьеру казалось, что его обязанность состоит в том, чтобы идти именно туда, где надо было сгореть или задохнуться. Он вошел во двор и, к удивлению своему, услыхал на дворе крики французских голосов.
— Attention, — кричал голос из окошка, — une, deux. [1849]
Трах, — затрещало что-то, и при расходившемся дыме Пьер [1850]
увидал в окнах горевшего дома французов, выкинувших какую-то грузную вещь. Другие французские солдаты внизу с криком подхватили вещь. Пьер смотрел на них в недоумении. Бывшие наверху сбежали вниз и, подхватив вещи, набросанные под окнами, пошли в ворота.
— N’avez vous pas vu un enfant? [1851]— крикнул им Пьер.
— Tiens, qu’est ce qu’il chante celui-la? [1852]— крикнул один из французов.
— Un enfant.
— Un enfant? Allez voir au jardin, j’ai entendu piailler quelque chose. Allez lui montrer l’endroit, Ramballe. Peut-être que c’est son moutard au bonhomme. Faut être humain, voyez vous. [1853]
И французы потащили сундук и взвалили мешки на плечи.
— Par ici, [1854]— крикнул ему тот, который говорил, что il faut être humain, [1855]и забежал за дом в палисадник, примыкавший к флигелю.
— Dépêchez vous, sacre nom, commence á faire chaud comme dans un four. Le voilà, votre moutard. Ah, une petite. Au revoir, mon gros. Faut être humain. Nous sommes tous mortels, [1856]— и француз побежал к своим. Действительно, в саду под акацией сидела девочка лет 4-[x] и отчаянно закричала, как увидала людей. Девочка была в линялом розовом платьице, в грязных башмаках и грязная, золотушная и с злым, отвратительным лицом. Как только Пьер подошел к ней, девочка завизжала, как собачонка, и злобно вцепилась в него ногтями и зубами. Она хрипела и кусалась и, как только ее взял Пьер, обмочилась на его руках. Он [1857]было пустил ее, но сделал над собой усилие и, ухватив отбивавшуюся девчонку, побежал назад. Аниски уже не было. В дворе дома оставаться нельзя было, и французы [1858]трепали, тащили разные вещи в разные стороны прочь от пожара. [1859]Пьер направился было опять на Поварскую, но пройти уже нельзя было, горел дом и напротив. Французских начальников не видать было, и солдаты, прежде чинно стоявшие на улице, как [1860]мухи сновали по дворам и домам. Пьер с своей, не перестававшей отбиваться, девочкой пошел переулками с тем, чтобы обойти и вернуться назад к Спиридоньевке, но переулки путались и он ходил взад и вперед, не находя выхода. По крайней мере час времени Пьер плутал по переулкам, тщетно пытаясь успокоить девочку.
Везде, даже по переулкам, где не было пожара, происходил грабеж. [1861]
Везде сновали синие шинели, таская ноши, и в одной калитке Пьер видел, как француз бил женщину, не отдававшую ему узла. На перекрестке одного переулка, на пороге бывшей, теперь разграбленной, лавочки Пьера окликнул француз.
— Eh bien, elle pialle toujours, la mioche? [1862]
Пьер оглянулся. Ta самая компания французов, которая выкидывала вещи из дома, теперь сидела на ступенях лавочки и, видимо, на лаврах отдыхала и завтракала. Перед ними стояли узлы бакалеи, и тот, который окликнул его, грыз грецкие орехи.
— Faut être humain, [1863]— повторил он, выщелущивая орех. — Tenez, voilà pour la petite, [1864]— сказал он, подвигая к себе другой мешок и отдавая Пьеру большую горсть изюму. — C’est bon pour les enfants, ça ne fera pas de mal, prenez, prenez. [1865]
