Карета остановилась у подъезда на Владимирской. Вслед за ними вошел m-r Pierre.

— Мне спать не хочется, я у вас долго посижу, — сказал он весело.

Андрей, не отвечая, ласково и покровительственно потрепал по животу Pierr’a. И лицо его прояснилось. Он провел его в кабинет, а сам прошел в другую комнату переодеваться. Pierre взял [книгу].

Княгиня прошла в свою комнату. Князь Андрей нахмуренный прошел за нею.

Молодая женщина раздевалась, взглядывая на мужа, который нахмуренный стоял посередине комнаты.

— Что, André?

— Надо, чтоб это кончилось, — сказал он своим дурным голосом, злобно глядя на нее.

— Да что, André?

— Что André? — повторил муж, не сдерживая голоса. [1258]— Не думал я, чтоб мнепришлось говорить это моей жене. А должно.

— Да что я сделала, André?

— Я не хочу, чтоб вы ездили в это глупое общество, где вы можете встречать всякую дрянь.

— Какое же дурное общество у Annette?

— Самое гадкое. И я не хочу, чтоб вы ездили. Слышите? Я могу принимать к себе тех, кого я считаю достойными. А ездить я не хочу, чтоб встречать всякой народ с улицы. [1259]Вам это может быть обыкновенно...

Княгиня заплакала и ничего не говорила.

Князь Андрей вышел от жены еще бледный, но на вид спокойный. Он сел за письменный стол и стал писать.

Князь запечатал написанные два письма, он хлопнул в ладони.

— Послать Фадея. — Князь встал, отдал письмо Фадею. — Слышишь ли, завтра утром поезжай с малого подъезда второе крыльцо, спроси швейцара, покажи адрес, отдай по адресу и доложи, что князь приказали просить ответа. Другое письмо, вот это, отвези к князю И[политу] и подожди ответа. Понял? Повтори. — Фадей повторил, но не так. Князь заставил его повторить еще раз и тогда только отпустил его.

Князь скинул мундир, надел сертук и крепко стал растирать себе лоб и глаза ладонью.

— Pierre, — сказал он, отрывая от чтения своего друга, — знаешь, что я прежде тебя уеду из Петербурга.

— Куда? — спросил Pierre, отрываясь от книги и глядя через очки.

— В армию. Я перехожу адъютантом к Кутузову.

— Не может быть? Когда же вы это решили?

— Сию минуту.

— Удивительно! А княгиня куда же поедет?

— Она поедет к отцу.

— Да зачем же это вдруг?

— Так надо.

Pierre по странному чувству никогда не мог решиться говорить своему другу ты, несмотря на то, что уже давно они сошлись и Андрей говорил ему ты.

— Это удивительно! — повторял он.

В спальне княгини произошла страшная сцена.

Князь Андрей видел, как Иполит положил записочку в ридикюль княгини. Он достал ее оттуда и в спальной княгини произошла страшная сцена между мужем и женой. M-r Pierre спокойно лежал в кабинете, не подозревая того, что делалось в спальне.>

Переодевшись, князь Андрей медленно и <аккуратно>, как он и всё делал <отложил письмо в сторону, сложил письменные матерьялы по местам>, [сел] в кресла перед столом и, обернувшись к Pierr'y, расправил морщины. Pierre тотчас же оставил книгу и поверх очков смотрел на своего друга с видом покорной готовности [1260]слушать то, что скажет князь Андрей.

— Да, довольно этой жизни, — сказал князь Андрей [1261]оживленно и желчно. — Эта жизнь была не для меня. Я чувствовал, что падаю все ниже и ниже. Я становился такой же, как все.

Pierre недоверчиво улыбнулся, показывая этим, что друг его не мог сделаться таким, как все.

— Нет, право. Я чувствовал, что эта жизнь не по мне... Ну, теперь довольно. Война. И я знаю, где мое место. [1262]Через две недели я буду в армии.

— Когда же вы это решили?

— Сейчас.

— А жена? — робко спросил Pierre.

— Она будет в деревне у отца.

В это время зашумело в соседней комнате женское платье. Лицо князя Андрея отразило опять ту же гордую, холодную злобу, которая выражалась в нем во весь вечер, и огонь, загоревшийся было в глазах при начале разговора, потух опять при входе жены.

Княгиня, все так же улыбаясь белыми зубами из под короткой губки, сложила свои маленькие ручки над возвышением талии [1263]и села на кресло в кабинете мужа.

Pierre, спустив ноги, посмотрел на князя и его жену и, видимо, желая спросить еще что то, воздержался от вопроса, полагая, что решение князя еще должно оставаться тайной для жены. Князь Андрей понял его и видимо нарочно продолжал тот же разговор.

— Да, — сказал он, — странно будет, что я, ябуду драться с Наполеоном.

Княгиня рассеянно смотрела вперед и, казалось, не слушала и не понимала того, что говорилось.

— Неужели вы думаете, что мы победим? — наивно спросил Pierre.

— Гм! — отвечал князь Андрей. — Мой долг сделать всё, что я могу, а там что будет. Но война теперь решительно объявлена и до зимы понюхаем пороху, — прибавил он, оглядываясь на жену и с досадой отворачиваясь от ее равнодушно спокойного и радостного лица. Она, видимо, не понимала того, что говорилось, глаза ее смотрели, как будто вглубь себя, кротко, радостно и серьезно, матерински... Она чуяла движение ребенка [1264]и все казалось ей так ничтожно в сравнении с тем первым чувством матери, которое она испытывала.

— Что ж вы будете адъютантом Кутузова? — спросил Pierre.

— Да, он предлагал мне прежде. Во фронте я не могу служить, слишком мерзко наше воинство.

— Да собственно он что, Кутузов? — спросил Pierre. [1265]

— Это ты только можешь не знать, — сказал князь Андрей. — Главнокомандующий!

Он оглянулся на жену. Ему неприятно было, что она пришла, неприятно было, что она ничего не говорит. [1266]

— Чем замечателен этот Кутузов, где он был?

— Он? Везде от Измаила до Праги. Правая рука Суворова. Он был губернатором здесь, потом уехал в деревню, известная история. Много говорят, но я [1267]лучшего не желаю главнокомандующего. Служить с ним в военное время можно.

— André! — сказала Лиза, улыбаясь и блестя зубами из под короткой губки. Она всегда улыбалась, такая у нее была привычка, а улыбка эта теперь еще более раздражала мужа, — я нынче говорила о Marie.

Он пожал плечами и не отвечал. [1268]

Они помолчали.

— Знаешь что, André — сказала опять жена. — Для твоей сестры Маши есть жених очень хорошей фамилии.

— Оставим ее самою о себе заботиться, — сказал муж. — Ты бы шла спать. [1269]— Княгиня продолжала сидеть.

— Первое время я соглашаюсь быть его адъютантом, но потом я должно быть возьму отдельный отряд, — продолжал князь Андрей, обращаясь к Pierr’y.

— André, разве ты едешь в армию? — вдруг испуганно спросила княгиня.

— Нет. Русские будут драться, а я буду ездить в Петербурге на обеды к вашим родственникам, — сказал он резким раздраженным голосом.

— M-r Pierre, он точно едет? — спросила княгиня, готовая плакать. Pierre удивленно через очки смотрел на эту сцену, не зная, что отвечать.

— Я три часа при вас об этом говорю, — продолжал князь, все более и более раздражаясь, — да вы видно заняты так мыслями о разговорах князя Иполита Курагина, что вам это не интересно.