— Хоть бы вы кровь обмыли со штыка, — сказал ему офицер.

— Ничего, пусть начальство видит, что трудился, — смеясь сказал Долохов, и смех его страшен показался Ананьеву. Они отошли.

2249

На полях:Князь Андрей у костра с Ананьевым протежирует, но юнкер раздражает его французским языком. Он думает, что всё умерло, и раздражен в ту минуту, как кровь. Багратион подъезжает [1 неразобр.]

2250

Зачеркнуто:— Ваше благородие, — сказал 1-й №, дядя, подходя к Тимохину. — Юнкер гусар на лафете лежит, просит за лекарем сходить, руку править, прикажете я сбегаю?

— <Сходи.> <Тимохин>

Ананьев встал и пошел к лафету.

— Что вы к огню не пойдете?

— Двинуться не могу. Ооох! — послышался юношеский голос, почти детский и страдальческий.

— Вы тоже ранены верно? Вот кровь,— <Тимохин уже забыл про юнкера>, сказал Ананьев, прислонясь рукою к лафету и попав во что то мокрое.

— Нет, выломлена или вывихнута рука, <не знаю>, но боль ужасная.

— Отчего же кровь. Это кровь, — сказал Ананьев, поднося запачканный палец к глазам.

— Это офицер окровянил, что мы везли, — сказал артиллерист, и как будто предполагая, что он будет виноват в этой неисправности, старательно обтер лафет обшлагом шинели. Ананьев позволил солдату итти за лекарем, а сам вернулся к костру. Пехотные разобрались, солдаты разложили свой огонь и никто не подходил к полку.

2251

Зач.:<Тимохиным> <Ананьевым> Тушин заснул.

2252

На полях:Князь Андрей заминает впечатление о смерти Белкина.

2253

На полях:И князь Андрей видел смерть и страдания и устал. Т[ушин] облегчал его. Он было смягчился, но подъехал Багратион с наглым Жирковым и опять он — старый гордый человек.

Всё оболгали. Долохов водку пьет залпом.

Ростов о доме. Т[ушин] о смерти.

Багратион благодарит князя Андрея. Он холодно принимает, зная, что это относится не к нему, а к его связи с Кутузовым.

2254

Зач.:такой же черный мрак

2255

Зач.:спал Тушин и артиллеристы и

2256

Зач.:точно такое же живое тело, какие нынче, окровавленные и безжизненные, брошены там. Какое было красивое тело Белкина!

2257

Зач.:Изредка <Тимохин> Ананьев закрывал глаза и тотчас же он видел Матвевну, дядю, раненную лошадь и перекидываемые мячики. Ах, опять убило одного... он видел опять то же место на жневье, и все подробности сражения, и шаг пехоты, левой, левой... и подпрыгивающего, переменяющего ногу унтер-офицера в роте Белкина, и чувство торопливости опять охватывало его. Ему всё казалось, что он опаздывает или забыл что-то. Он взглядывал на огонь.

2258

Зачеркнуто:«Вот она и моя смерть!» С ужасом вглядываясь в белое, думал он, но

2259

Зач.:«Стыдно так пугаться», подумал <Тимохин> Ананьев. Он закрыл глаза и тотчас же <задремал> заснул. Минут через десять он проснулся от сырости и от холода, проникшей в него из мокрой земли. Огонь всё еще горел, но никого не было. Кругом всё затихло. Освеженный сном, Тимохин ясно стал припоминать всё и отдавать себе отчет в том, что с ним было. Он вспомнил, как он боялся перед сражением и как он вел себя во всё время дела.

«Кажется мы делали всё, что могли», думал он, «а сражение всё-таки проиграно». Он вспомнил Белкина. «Неужели убит? Да, Бандарчук сам видел. Убит и всё для него кончено. И для него наступило всё то, чего я для себя так боялся.

И где он теперь, где не тот Белкин, который в мундире шел в ногу мимо меня, а тот Белкин, который улыбался, которого простая душа светилась в глазах, тот, которого я любил. Может быть он тут», подумал Тимохин, глядя наверх, на черный мрак над головой, и содрогаясь при этой мысли. «К чему эта жизнь, когда так случайно и страдальчески она уничтожается, не оставляя следа? Нет, нет ни милосердного бога, ни света, ни разума — всё один мрак, один хаос, тот самый мрак и хаос, который теперь окружает меня», говорил он, вглядываясь в окружающий мрак и прислушиваясь к слабым звукам лошадей, переставлявших ноги в грязи, храпа солдат или треска сырого сука на огне. И Белкин тут теперь в этом мраке, в этом хаосе. Вот они все замерли теперь, поняли, что всё суета, всё хаос, всё смерть. К чему эта позиция, сражения, генералы, награды? Всё смерть, всё хаос. И теперь все они — все эти поняли это. Все они умерли теперь для житейской суеты, все смешались и поняли, что всё ничтожно в сравнении с смертью», и опять болезненно начинал вертеться свернутый винт мысли всё на одном и том же месте. «И я в нем же. И все эти люди в нем же. Они поняли теперь это и умерли».

В это время всё вокруг костра зашевелилось, заговорило, поднялось, послышались оживленные голоса. Фейерверкер подбежал к костру.

— Ваше благородие, князь спрашивают, они там у пехотного полка.

— Какой князь, что? зачем? <думал Ананьев> спрашивал Тушин. Ведь ничего нет, кроме хаоса. Однако Ананьев рад был и успокоился в мысли этого черного мрака хаоса; но и хаоса этого не было. Они — люди все жили с своими страстями и ничтожествами.

Застегивая шинель, Тимохин подошел к костру, у которого стоял Багратион с несколькими офицерами. Он благода[рил]

На полях:Багратион подъезжает. Князь Андрей подводит Тушина. Тушин трунит.

Воспоминания. Старушка в чепце. Чай. Невеста.

2260

Зачеркнуто:Ананьев

2261

Зач.:Ульяны Дмитриевны милой, старой бедной матери Ананьева. Он смотрел на это лицо. Хотя оно иногда и изменялось, росло, вытягивалось, расплывалось, но стоило подождать немного, и оно опять восстановлялось во всей его тихой прелести давнишнего, нежного воспоминания. И с лицом этим восстановлялись: углы комнатки, речи, прикосновение старческой руки.

— Женись, Вася — ей богу, успокой мою старость. Мне не долго жить, дай мне внучат поняньчить. И хозяйством займешься. Я стара. На время меня согрей [?]. А именьице хорошее. Вася, утешь ты мне. — И она заплакала, старушка. Ананьев закрыл лицо руками и тоже заплакал. Он прилег.

2262

Поперек страницы карандашом написано:с сладкими мечтами

2263

На полях:Вот пойдут и я пойду

2264

Зач.:Князь Василий был огорчен своей неудачей в деле наследства князя Безухова, но ему легко было переносить неудачи и огорчения, потому что он постоянно был занят. Теперь, кроме служебных своих занятий, кроме бесчисленного количества светских отношений и связей, которые ему надо было поддерживать, его внимание занимали семейные дела. Иполит был пристроен в посольстве в Вене, надо было устроить Hélène, выдать ее за Pierr’a, наследника князя Безухова с тем, чтобы это, так давно усчитанное, огромное состояние не совсем ушло из <рук> семейства, и что-нибудь предпринять с Анатолем, который становился «impossible» [невозможным], как говорил князь Василий. Надо было в самом деле попытаться женить его на этой дурнушке, дочери «Прусского короля», чтобы он по крайней мере проматывал не отцовское, а женино, т. е. «свое» по понятиям князя Василья состояние.

И князь Василий принялся за оба эти дела.

2265

На полях:Впечатления Пьера. Pierre сделан камер-юнкером и штат[ским] советником на службе. Поперек текста:Такт Hélène. Анна Павловна говорит

Зач.:вовсе не был «интриганом», каким представляют себе большинство такого рода людей. Он

2266

Зач.:не подготовливал подходов к тем людям, на которых он имел виды

2267

Зач.:ловкостью

2268

Зач.:этой ловкости и этого

2269

Зач.:Он не понимал возможности ездить на выходы, на балы и обеды без всякой цели, вести эту тяжелую и скучную для старика жизнь без всякой цели.

2270

Зачеркнуто:к достижению которых он шел насколько позволяла возможность.

2271

Зач.:Планы эти он не делал вперед

2272

Зач.:Князь Безухов родственник и богач. Надо воспользоваться хоть частью этого богатства.

2273

Зач.:В этой игре интриги он находил не счастье, а весь смысл жизни. Без этого жизнь бы для него была <невыносима> не жизнью.