«Невидимый капитул» Феникса даже для братьев должен был быть известен лишь под именем Национальной Ложи. Директория, управлявшая капитулом, скрыта была в Совете Великой Национальной Ложи.

9 июля 1780 года герцог Зюдерманландский подписал «Инструкцию» для этой Директории. Инструкция позволяет хоть немного вникнуть в характер управления шведской системы.

По мысли инструкции Директория «не только наблюдала бы за сохранением законов, статутов и обрядов св. Ордена, но также разрешала бы и судила все несогласия, могущие возникнуть между братьями, как масонами, так и тамплиерами, которые работают с целью расширять и поддерживать свет, а потому и не должны подлежать ведению профанских судей, не принадлежа к их области».

Инструкция устанавливает строгую власть Директории над всем вольнокаменщицким обществом России.

«Каждая ложа каменщиков, — говорит ст. 5-я инструкции, — как иоанновских, так и св. Андрея, называемая Шотландской, и каждый капитул, который существует или будет впредь существовать на всем пространстве империи всея России, обязаны во всем и без замедления повиноваться Директории, представлять ей точные донесения о своем состоянии, о способе своих работ, о своих экономических делах, о производимых ими принятиях и о том, как они исполняют приказания Директории или Великого Мастера, которые будут им сообщаемы Директорией, и никому не позволяется делать каких-либо нововведений, приводить в исполнение какой-либо проект без ведома и еще менее против мнения и без одобрения Директории.

В случае нарушения (этой статьи) виновные подвергнутся наказаниям, установленным законами, и будут вычеркнуты и исключены, как отщепенцы, изменники и клятвопреступники, из списка истинных свободных каменщиков и верных рыцарей Храма».

Директория должна была состоять из следующих должностных лиц: 1) великого префекта.[101], 2) канцлера[102], 3) вице-канцлера[103], 4) прелата Петербургского капитула, 5) начальника нововступающих, 6) великого хранителя, 7) декана, 8) прокуратора, 9 и 10) двух великих инспекторов храма, 11) великого казнохранителя, 12) великого милостынесобирателя, 13) великого герольда (ст. 2 инструкции).

«Великий префект есть всегда председатель Директории, где он имеет два голоса и при равенстве голосов решает. Он имеет право собирать Директорию так часто, как сочтет это нужным для пользы Ордена, по крайней мере раз в месяц» (§ 1).

«Он имеет также право управлять, открывать и закрывать капитулы, зависящие от его округа», но только «с согласия великого провинциального мастера» (то есть герцога Зюдерманландского) (§ 3 и 5).

«Должность великого префекта пожизненна, если только он ее не оставит добровольно» (§ 4).

«Он должен также смотреть за поведением лож и капитулов своего округа… Но в особенности блюсти за поведением рыцарей (§ 7).

Остальные великие чиновники должны были всячески помогать префекту в его наблюдении за распорядком жизни Национальной Ложи и отдельных лож.

Ярко выделяется только роль «прелата капитула». Должность эта подчеркивала духовно-клерикальный характер дворянской организации шведского рыцарства. По всей вероятности, она и должна была заниматься духовным лицом.

Прелат должен был «иметь попечение о том, чтобы в капитулах, зависящих от Директории, совершаема была божественная служба в первую пятницу каждого месяца по законам Ордена, и все духовные лица ордена должны признавать его власть».

Директория была передаточными звеном для подчинения русского масонства великому провинциальному мастеру, то есть герцогу Зюдерманландскому. В Директории «всегда будет иметь место и голос один из представителей Великого Капитула в Стокгольме, который будет назначен Великим Провинциальным Мастером IХ Провинции[104], чтобы чрез это иметь еще более средств к поддержанию тесной связи и доброго согласия между двумя капитулами» (ст. 2 «Инструкции»).

В своей присяге член капитула говорил: «Я обещаюсь блюсти за сохранением прав и законной власти славного и достопочтеного Великого Мастера этой IX провинции, не допускать никогда, чтобы ему нанесен был малейший ущерб, и повиноваться ему во всем, что не противно верности, повиновению и покорности, которыми я обязан моим законным государям и как светским, так и церковным законам этой Империи. Я обещаюсь также употреблять все мои старания к быстрому и немедленному исполнению приказаний и повелений моего Великого Мастера, идут ли эти приказания прямо ко мне, или, от его имени через Великую Директорию Северного Приората».

Статья 4 провозглашала: «Так как Директория России зависит единственно от Великого Провинциального Мастера IX провинции, она обязана будет строго исполнять все статьи договора 1778 года… Петербургская Директория каждые полгода будет посылать Великой Директории в Стокгольме точный отчет о ложах и капитулах, работающих на всем пространстве Российской империи, и в конце каждого года краткий общий отчет о замечательных событиях, какие произошли в течение года — для доклада о том великому провинциальному мастеру.

Директория проводит через все ложи и капитулы, находящееся в ее зависимости, повеления, эдикты и распоряжения великого провинциального мастера, относящиеся к делам св. Ордена. С этой целью, как скоро дойдут до Директории повеления великого мастера, она рассылает их в ложи и капитулы. Эти последние дают расписку в получении, с означением времени, на той же бумаге и отсылают ее обратно в Директорию для хранения в архиве Директории, которая потом доносит об этом, с приложением копий Великой Директории Северного Приората в Стокгольме» (ст. 6 «Инструкции»).

«Никто не должен быть баллотируем для принятия в рыцари Востока, прежде чем Капитул, где он предлагается, не пошлет предварительно его имени и его качеств в Директорию, для испрошения у великого провинциального мастера согласия на эту баллотировку» (ст. 7).

Связи со Швецией настроили Екатерину подозрительно против всей системы. В 1779 году петербургский полицеймейстер Лопухин по приказанию начальства два раза был в гагаринских ложах «для узнания и донесения Ее Величеству о переписке с герцогом Зюдерманландским».

«Ее Величество почла весьма непристойным столь тесный союз подданных своих с принцем крови шведским. И надлежит признаться, что она имела весьма справедливые причины беспокоиться о сем»[105].

В 1780 году великому национальному мастеру Гагарину пришлось покинуть Петербург и принять службу в Москве. «Работы» Национальной Ложи были прекращены. Тайные действия капитула, однако, продолжались, причем капитул лишь распался на московское и петербургское отделения.

Вместо явно зависимой от Швеции Национальной Ложи Гагариным была открыта в Москве (1780 год) формально самостоятельная Провинциальная Ложа. В речи, произнесенной на открытии этой ложи, ритор призывал воздержаться от несогласий в ордене, чтобы не посрамить на веки имени россиян и тем не «вонзить кинжал в сердце любезного и высоко просвещенного нашего брата Великого Мастера, поручившегося за целое наше общество, что мы просвещения достойны».

«Но ежели (от чего да сохранит нас Всевышняя Десница), — закончил свои слова ритор, — ежели окажется между нами такой изверг, которой, восприяв купно с нами освященную каменщичью работу, возмутит наше Общество; навлечет нечестивыми деяниями позор нашему имени; нарушит святость наших законов; да будет таковой предан Суду Божию, и да отсечется от числа нашего Братства, яко ветвь, вред общий наносящая, к вечному его постыжению. И первый я, ежели недостойным явлюсь имени Свободного Каменщика, первый я да буду истреблен из памяти человеков! Но свет, внезапно озаривший внутренний Храм души моей, сей свет удостоверяет меня, что ни я, никто из нас сему жребию не подвергнется, и каменщичество на Севере процветать будет».