Я с трудом заставил себя ещё подождать в кустах; пока я там сидел, я прочувствовал боль до мозга костей. Голова и спина болели от падения, а плечи горели от побоев служанки. Шипы, будто иглы, вонзались мне в голову и в руки, но особенно в зад. Судьба может быть очень жестокой.

Я поднял глаза к небу, размышляя далеко ли ещё до рассвета. Небо было всё ещё темным, но, скорее всего, до рассвета оставалось несколько часов, возможно, даже меньше. Интересно, сколько соломы дал король Опаль? И сколько времени ей отвел? Лучше бы мне поскорее её найти.

Я медленно выполз из кустов и постарался вынуть все шипы. Земля подо мной была мокрой и липкой, поэтому каждый шаг отдавался хлюпаньем. Я замер в ожидании звука или шороха. Всё было спокойно. Отважные спасатели, на самом деле, не так привлекательны, как представляют себе люди, думал я, хлюпая ногами в навозе.

Далее нужно было найти башню. Я был уверен, что Опаль была заперта именно там. В рассказах бабули бедные девицы всегда томились в башнях. Обычно в самой вершине башни, чтобы никто не мог их спасти, если только их волосы не были длиной в милю. Волосы у Опаль не были настолько длинными. И как же тогда попасть внутрь?

В замке было много башен. В какой именно была Опаль? Думай, думай. Почти во всех окнах, кроме двух, которые я мог видеть, свет был погашен. Я прикинул месторасположение каждой из башен. Обе они располагались по разные стороны замка. С одной стороны находились главные ворота замка, куда прибывали король, королева и прочие королевские гости. С другой - располагались конюшни и кузница, и где было полно соломы. Если нужно было наполнить комнату соломой, удобнее, если комната располагается неподалеку.

Я приблизился к замку со стороны конюшни. Вокруг никого не было, даже стражи, что показалось мне странным. Я ощупал стену башни вокруг. Несколько камней неплотно прилегали друг к другу так, что я смог просунуть руку в отверстие между ними. Я полностью смог вытащить один камень. Казалось бы, такому богатому королю как Барф следует лучше следить за состоянием своего замка. Но, полагаю, что ему нет дела до внешних стен замка, его больше беспокоит то, что внутри, ведь там находится золото.

Я полез наверх. Это было не очень сложно, почти то же самое, как карабкаться на дерево. Только мне приходилось проверять каждый захват на прочность, выдержат ли камни мой вес. То, что я был мал и худосочен, в данный момент было мне выгодно. Если бы я был огромным рыцарем в доспехах, то башня рассыпалась бы, как сухарь, под моим весом.

Изможденный и выдохшийся, я, в конце концов, добрался до окна. К счастью, оно было открыто. Я услышал всхлипы. Кто-то плакал, должно быть, Опаль. Из последних сил я проскользнул на подоконник и тяжело повалился на пол.

- Ой, - Опаль поспешила к камину за кочергой. Она возвышалась надо мной, замахнувшись кочергой. Я вздрогнул. Опаль опустила своё оружие и уставилась на меня своими огромными голубыми глазами:

- Что ты здесь делаешь?

- Я здесь, чтобы спасти тебя, - ответил я.

Она безучастно смотрела на меня, настолько безучастно, что мне показалось, она меня не расслышала, как вдруг она рассмеялась. Она смеялась так сильно и визгливо, что, в конце концов, захрюкала.

- Не тебя ли зовут Задом?

Приветствие было не столь почетным, как я ожидал.

- Румп, - ответил я, - меня зовут Румп.

- Румп, - сказала она, давясь от смеха. - Румп, мой герой!

И она расхохоталась ещё сильнее. Она наклонилась вперед, держась за живот. Опаль хи-хи-хикала и ха-ха-хакала и хо-хо-хокала, упала и каталась по соломе, совсем как её брат. И тут вдруг она расплакалась. Не просто стала всхлипывать и шмыгать носом, а всё её тело содрогалось от рыданий, сопли текли по её лицу, но ей было всё равно.

- П-п-помочь м-мне? Т-ты? - спросила она, всхлипывая. - Предполагается, что я превращу всю эту солому в золото, потому что мой о-отец сказал к-королю, что я м-могу это сделать.

От неё было столько шума, что я забеспокоился. Что, если кто-то войдет в комнату проверить всё ли с ней в порядке? Опаль снова всхлипнула:

- Почему он так сказал?

- Потому что я могу спрясть золото из соломы, - ответил я. - Твой отец это знает. Думаю, поэтому он так сказал королю. Вряд ли он думал, что тебя могут забрать. Скорее всего, он думал, что король просто потребует больше золота.

Опаль перестала плакать и вытерла лицо рукавом:

- Т-ты? З-золото? Ты можешь ткать золото?

Я поразился её удивлению. Она что до этого момента не видела у меня золота? Её что, не интересовало, что я обменивал на еду все эти месяцы?

- Да, я могу прясть золото.

Опаль сморщила нос, будто запахло тухлятиной.

- Докажи! Спряди всю эту солому в золото! - она указала на кучу соломы в углу комнаты. Я никогда раньше не прял столько соломы за один раз: там было столько, что можно было набить ею три или четыре матраса. Перед кучей соломы стояла прялка, огромная и сверкающая, только что вырезанная из дерева и отполированная.

- Ну? - сказала Опаль, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. - Чего же ты ждешь?

Она уже не казалась такой милой или невинной девочкой.

Я сел за прялку и взял несколько соломинок. Теперь я смотрел на происходящее глазами Опаль, насколько же глупо всё выглядело. Куда уж мне, маленькому глупенькому мальчишке, спрясть из соломы золото? Я выдумал себе, будто бы я великий герой, но тут я понял, насколько глупо выглядел. Дрожащими руками я продел солому в прялку и начал прясть, не дыша, в готовности, что она вот-вот выскользнет и упадет на землю, только чтобы поиздеваться надо мной.

Жух жух жух.

Опаль воскликнула и закрыла рот руками. Её глаза излучали тот же жадный блеск, который я так хорошо знал: такой же блеск был в глазах мельника. Она потянулась к золоту, но я остановил её своей рукой.

- Что я получу за это?- спросил я.

- Что ты получишь? Я должна что-то тебе за это дать?

- Ты хочешь, чтобы я спрял столько соломы в золото бесплатно?

- Чего же ты хочешь?

Перед глазами пронеслось всё то, чего я хотел: больше еды на Горе, лошадь взамен Ничто, больше кур, семью, полное имя. Но сама необходимость просить чего-либо плотно запечатала мой рот. Ведьма точно сказала, что я не мог требовать чего-либо, я мог только умолять и довольствоваться тем, что дадут:

- Что ты мне за это дашь? - повторил я.

Опаль облизнула губы с безучастным взглядом. Она приложила палец к губам, а потом подбоченилась. Боже, что ей пришло в голову?! Я начал подозревать, что имя Опаль сулило красоту, но не ум.

Наконец, она дотронулась до шеи.

- Я дам тебе своё ожерелье, - сказала она. Я вздохнул с облегчением. - Мне его подарил отец, оно сделано их чистого золота.

Даже, скорее всего, оно сделано из того золота, которое сделал я. Я взял ожерелье и положил его в карман, глубоко дыша. Ну, не так уж и плохо.

- Закрой окна, - сказал я, приступая к делу. Они всё ещё были распахнуты.

- Мне нравится, когда открыты. От соломы я чихаю.

- Я собираюсь спрясть кучу золота. Феи со всей округи слетятся и будут роиться здесь, если оставить окна открытыми, а они похуже чихания.

- Она нахмурилась и закрыла окна, я снова принялся прясть.

Жух жух жух.

Потихоньку куча соломы превращалась в золотой стог. Опаль некоторое время внимательно наблюдала за происходящим, а потом уснула на полу с мотком золота в руках

Я спрял последнюю солому в золото по мере того, как небо становилось пурпурным. Вылез из окна, глаза слипались, всё тело ломило от усталости, мне приходилось напрягаться вдвойне, чтобы спуститься вниз по стене.

Я выполнил свой долг и мог отправляться домой, но сначала мне нужно было поесть и немного отдохнуть. Я пробрался к конюшне, где съел остатки хлеба, который достал из сумки. Мне так захотелось пить, что я попил воду, которая предназначалась лошадям. Им не было дела. Затем я обнаружил пустое стойло и соорудил себе там гнездо из соломы. Мне начинала нравиться солома: в ней удобно было спать, и феям она не нравилась. Мне подумалось, что солома куда лучше золота.