Они все, по странной прихоти конструкторов, казались очень похожими друг на друга. Гладкая стальная «кожа», большие красные глаза и приветливое лицо с имитацией носа и губ. Они обладали мимикой, и каждое запрограммированное движение на их лицах смотрелось очень искренне, будто их обладатели действительно могли испытывать какие-то эмоции.

Робот подошел к ней и, улыбнувшись, представился:

– Мое имя Ено. А ваше – Катерина?

– Без акцента? – удивилась она.

– Одна из моих программ. Если вы захотите, я смог бы с вами поговорить на русском.

– Это лишнее, тем более, что русским языком больше никто не пользуется, – на чужом языке ответила она.

– В вашем голосе я различаю нотки депрессивного настроения, – робот слегла наклонился и изобразил озабоченность на искусственном лице. – Мне стоит беспокоиться?

– Ено, тебе стоит замолчать и больше меня ни о чем не спрашивать, – отрезала Кайлин и отвернулась к машине.

Робот склонил голову на бок и улыбнулся.

– Как пожелаете.

Ее усадили на заднее сидение автомобиля. Ено и Маркус сели впереди.

– Почему ты сел за руль, а не робот? – удивилась Кайлин.

– Потому что это моя машина, а не Ено, – Маркус подмигнул ей в зеркале заднего вида. – Поедем по земле. Боюсь, к полетам ты еще не готова.

– Меня не укачивало в самолетах, – она пыталась найти ремень безопасности на сидении, но кажется, его там не было.

– Поверь, свою первую поездку в атмосфере на автомобиле ты запомнишь навсегда, – пообещал Маркус и коснулся светящейся полоски, которая замигала прямо над его головой.

Кайлин только хмыкнула в ответ и запрокинула голову: полоска со значком ремня безопасности призывно подмигивала синим свечением. Кайлин коснулась ее пальцем и вздрогнула. Лямки ремня безопасности выстрелили из-за сидения и мягко опустились на ее грудь, автоматически фиксируясь, где это необходимо, и абсолютно не стесняя в движениях. Спустя несколько минут она и вовсе забыла о том, что пристегнута.

По ее меркам, Маркус водил машину отвратительно. И даже несмотря на скоростной режим, предписывающий двигаться не более девяноста километров в час, к езде на такой машине по пустынным асфальтированным улицам города, где все движение концентрировалось над головой, Маркус, казалось, не был готов.

– Почему здесь нет машин? – спросила Кайлин.

За Маркуса ответил Ено:

– В атмосфере скорость передвижения не ограничена, тогда как здесь существует свой лимит.

– Поэтому все полагают, что доберутся по воздуху быстрее?

– Конечно, – кивнул робот.

– Как долго нужно обучаться, чтобы получить права? – она пытливо изучала искусственное лицо Ено.

– Если в прошлой жизни у тебя были права, то для наземного транспорта их получать не обязательно: всего лишь следует обратиться в архив, чтобы Центр криогенизации подтвердил это документально.

– А при чем здесь Центр? – не поняла Кайлин.

– В его архивах хранятся все личные дела вновь пробужденных, – объяснил Ено. – Они засекречены и принадлежат Центру.

– И мое тоже?

– И твое тоже, – кивнул робот.

Кайлин задумалась над таким странным положением вещей. Неужели у Центра криогенезации столько полномочий, что даже водительские удостоверения он вправе выдавать?

– А какие у меня права? – спросила она. – Кто я вообще в этом мире?

– Тебе не объяснили элементарных вещей? – голос Маркуса показался ей слишком удивленным.

– Наверное, я не особо упорствовала с вопросами, – призналась она.

Маркус осуждающе покачал головой:

– Пока ты не прошла тест на интеграцию, за тебя несет ответственность Центр или доверенное лицо. Тебя не могут осудить или подвергнуть наказанию, потому что ты не являешься гражданином этого общества.

– А ты гражданин? – Кайлин перевела взгляд на отражение Маркуса в зеркале заднего вида.

– Да. Три года назад я сдал экзамены и защитил диплом даниила второго уровня.

– Судьи? – она вкинула брови.

– Да, судьи.

– А кем ты был в прошлой жизни? – она чуть наклонилась вперед, задавая этот вопрос.

– Прокурором, – ответил Маркус.

Кайлин рассмеялась и откинулась на спинку сидения:

– То есть тебя повысили в должности?

– Не совсем так. Раньше судебная власть была отдельной ветвью власти, – начал объяснять Маркус. – А сейчас полиция упразднена. Есть только даниилы, которые и расследуют, и выносят приговор.

– Какая благодатная почва для коррупции.

– Не все так просто, – вторил Маркус. – У каждого даниила есть определенный правовой уровень. Я пока защитил только второй и могу осуждать за нетяжкие преступления. Даниилы первого уровня не могут выступать обвинителями точно так же, как и выносить приговор.

– А высший может убивать? – предположила она.

– Осудить на смерть может и даниил третьего уровня, – вкрадчиво произнес Маркус. – Четвертый уровень – самый высокий среди нас. Эти даниилы вершат суд за самые тяжкие преступления. Высшим уровнем обладает только один человек в стране – Верховный даниил. Он-то нами всеми и руководит.

– В общем, суть дела не изменилась. Разница в том, что сегодня кто-то дознаватель, а завтра – судья.

– Ты все правильно поняла, – подтвердил Маркус.

– За мной должен был приехать некий Гийон Самари. Какой у него уровень?

– Четвертый, – Маркус слишком тяжело вдохнул для такого простого ответа.

– И я нахожусь в его юрисдикции? – Кайлин прищурилась, продолжая внимательно следить за его реакцией.

– Да, пока не станешь гражданином или он не передаст опеку кому-нибудь другому.

– И когда я смогу увидеть своего опекуна?

– Завтра. Скорее всего, – поспешно добавил Маркус. – Когда выйдешь на работу.

– Ненавижу все эти дела… – Кайлин едва не застонала от обреченности.

– Тебе уже доводилось работать аналитиком?

– Теперь это так называется? – засмеялась она.

– А как это называлось в твое время?

Маркус слишком резко крутанул руль, и Кайлин едва не ударилась плечом о дверь.

– «Приведите сюда Катерину. Немедленно!», – вот как это называлось.

– То есть ты не была следователем?

– Нет, не была, – она отвернулась к окну.

– А кем тогда была?

– Что, в личном деле не написано?

Маркус замялся.

– Ага, почитать, значит, не дали, – сделала вывод Кайлин.

– Материалы засекречены. С ними знаком только Гийон.

– Ну тогда у него и спроси, кем я была.

Тем временем они въехали в совершенно другой район города, который разительно отличался от всего, что они проезжали ранее. Этот уголок города словно переместился сюда из прошлого.

Белые кукольные домики выстроились в ряд у широкой дороги. Аккуратные, подстриженные газоны и кустарники. Кое-где деревья и цветы. Низкие декоративные заборчики перед каждым домом и старомодные почтовые ящики, неизвестно зачем стоящие здесь.

– Не хватает только домохозяек, мирно болтающих друг с другом, – засмеялась Кайлин

– Нравится это место? – Маркус мельком взглянул на нее в зеркало.

– Не знаю. Театрально как-то, неправдоподобно.

– Это один из самых дорогих кварталов города.

– А самый дорогой – дворцы, выстроенные в ряд? – серьезным тоном выдала она.

Маркус и Ено оценили шутку, засмеявшись в голос.

– Нет, самые престижные районы города – это Северный и Южный парки, – пояснил Маркус.

– Жить на опушке теперь до неприличия дорого? – Кайлин наклонилась к его сидению и выглянула из-за плеча.

– Да, если лес вокруг настоящий, а не голографический.

– Где же тогда буду жить я? В картонной коробке под мостом?

– Не говори ерунды, – Маркус поморщился. – Здесь, конечно.

– Здесь?

– Все пробужденные здесь живут, – он сказал это тем тоном, которым втолковывают прописные истины.

– Выходит, за все это время ничего не изменилось, – Кайлин озадаченно покачала головой. – Выживают лишь те, кто заплатил. Для остальных этот путь закрыт. Нечестно, не правда ли? – рассуждала она. – Почему бы не спасти обреченного ребенка или беременную женщину? Зачем, разве от них будет какой-нибудь толк? Нет. И вот проходит тысяча лет, а мир по-прежнему стоит на коленях перед золотым тельцом.