С намеренной небрежностью, которая никого не обманывает, герцог Ранальд де Гарсенк, перед тем как ответить, тянется к своему кубку эля и делает большой глоток. К его чести, даже самые внимательные наблюдатели среди придворных отмечают, что рука де Гарсенка не дрожит, когда он ставит на стол тяжелый кубок. Глядя через деревянный стол на короля, он громко отвечает:

— Как я понял, вы говорили сегодня утром об Арбонне. Я только сказал, почему бы вам не жениться на этой сучке? Она вдова, у нее нет наследника, что может быть проще?

Необычайно большие, не украшенные кольцами руки короля рассеянно опускаются вниз, и сначала его пальцы зарываются в длинные черные волосы, а затем ненадолго охватывают беспрестанно работающее горло девушки, стоящей перед ним на коленях. Но он на нее не смотрит. Старый пес уже свалился; он лежит на боку, прерывисто дыша, кровь течет из его многочисленных ран. Кошки, которых пять дней морили голодом, начинают жадно поедать его. Глядя на это, Адемар слабо улыбается, но тут же с отвращением машет рукой, когда кишки пса вываливаются на пол. По его жесту подбегают слуги, хватают всех четырех животных и выносят их из комнаты. Кошки, обезумевшие от голода, пронзительно визжат, так что их слышно даже после того, как двери в дальнем конце закрылись. Остается запах крови и мокрой шерсти, смешанный с едким дымом от очагов и кислой вонью разлитого пива на столах, за которыми по древнему обычаю высшим вельможам Гораута дозволено сидеть и пить в присутствии их повелителя.

Их повелитель как раз в это мгновение закрывает глаза. Его крупное, хорошо сложенное тело замирает, и на светлокожем, украшенном пышной бородой лице мелькает выражение радостного удивления. В зале повисает неловкое молчание, и придворные принимаются разглядывать свои ногти или темные балки потолка. Адемар со вздохом откидывается на спинку трона. Он снова открывает глаза и бросает взгляд, как делает всегда, когда эта забава достигает своего пика, на женщин своего двора, сгрудившихся у окна слева от трона. Более скромные старательно смотрят вниз или в сторону. Одна-две явно испытывают неловкость. Одна-две других тоже покраснели, но, кажется, по другой причине, а есть такие, которые смело отвечают на взгляд Адемара. Заслоняя нижнюю часть туловища короля своим телом, женщина, стоящая на коленях, старательно поправляет его штаны и лосины, и только потом поднимает голову, испрашивая разрешения удалиться.

Обмякший на троне Адемар Гораутский в первый раз опускает на нее взгляд. Лениво проводит пальцем по ее губам, очерчивая их контур. Улыбается той же слабой улыбкой, что и раньше.

— Займись герцогом Гарсенкским, — говорит он. — Бывший первый рыцарь моего отца, кажется, остро нуждается в услугах умелой женщины.

Девушка с невозмутимым лицом поднимается и грациозно идет через зал к человеку, который прервал развлечение короля несколько минут назад. По комнате проносится волна грубого смеха; Адемар ухмыляется, услышав его. Одна из женщин внезапно отворачивается и смотрит в окно, на пейзаж, окутанный серым туманом. Адемар Гораутский это замечает. Он многое замечает, как уже успели понять придворные за время его короткого правления.

— Госпожа Розала, — говорит король, — не отворачивайтесь от нас. Мы жаждем видеть солнечное сияние вашего личика в столь пасмурный день, как сегодня. И, возможно, вашему мужу понравится, если вы научитесь чему-то новому, пока будете смотреть.

Женщина по имени Розала, высокая, светловолосая и с заметно округлившимся животом, медлит мгновение, прежде чем подчиниться приказу повернуться снова лицом к залу. Она чопорно кивает головой в ответ на слова короля, но молчит. Девушка уже успела скользнуть под длинный стол и устраивается перед герцогом Ранальдом де Гарсенком. Герцог внезапно заливается краской. Он избегает смотреть в ту сторону зала, где среди других женщин стоит его жена. Несколько менее знатных придворных, с глазами, горящими насмешкой и злорадством, подошли и встали у него за плечами, глядя вниз и изо всех сил демонстрируя свой интерес к тому, что происходит под столом. Подобные забавы король устраивал и прежде, но никогда еще с сеньором столь высокого ранга. То, что он может поступить так с человеком, который когда-то был первым рыцарем короля Гораута, пусть даже много лет назад, является доказательством могущества Адемара, или страха, который он внушает.

— Жениться на сучке, — повторяет медленно король, словно пробует эти слова на вкус. — Жениться на правительнице Арбонны. Сколько лет сейчас Синь де Барбентайн, шестьдесят пять, семьдесят? Ошеломляющее предложение… Кто-нибудь знает, у нее большой рот?

Несколько мужчин и одна из женщин у окна снова хихикают. Никого из иностранных посланников в зале в данный момент нет; учитывая происходящее, это очень хорошо. Розала де Гарсенк бледна, но ее красивые, правильные черты лица ничего не выражают.

В противоположном конце зала ее супруг внезапно снова тянется к своему кубку. На этот раз он проливает немного эля, поднося его к губам. Вытирает усы рукавом и произносит:

— Разве это имеет значение? Может ли кто-нибудь вообразить, что я говорю о чем-то другом, кроме брака ради выгоды? — Он замолкает и почти невольно бросает взгляд вниз, а затем продолжает: — Вы женитесь на старухе, отошлете ее в замок на севере и унаследуете Арбонну, когда она умрет от простуды или от лихорадки, или от другой болезни, которую выберет для нее бог. Потом женитесь на дочери Дауфриди Валенсийского. К тому времени она уже, может быть, повзрослеет настолько, что можно будет с ней спать.

Адемар поворачивается на троне и смотрит прямо на Ранальда. Выражение его светлых глаз над русой бородой невозможно разобрать. Он ничего не отвечает, задумчиво жует кончик своих длинных усов. В дальнем конце зала возникает какой-то шум, который кажется громким из-за тишины вокруг трона. Большие двери распахиваются, и стражники впускают какого-то человека. Входит очень крупный мужчина в темно-синем одеянии и решительными шагами устремляется вперед. При виде него лицо Адемара оживляется. Он улыбается, словно нашкодивший мальчишка, и бросает быстрый взгляд назад, на Ранальда де Гарсенка, который также заметил вошедшего, но на его лице появилось совсем другое выражение.

— Мой дорогой верховный старейшина, — говорит король с веселым злорадством в голосе, — ты пришел почти вовремя и сможешь посмотреть, как мы ценим нашего кузена, твоего сына, и его мудрые советы. Наша возлюбленная госпожа Белот сейчас как раз утоляет его нужду с полного одобрения его супруги. Может быть, ты присоединишься к семье?

Гальберт де Гарсенк, верховный старейшина Коранноса в Горауте, первый советник короля, не удостаивает сына даже взглядом и делает вид, что не замечает веселья в зале, вызванного желанием придворных подыграть шутливому тону короля. Он останавливается неподалеку от трона — мощная, властная фигура, — наклоняет свое большое гладко выбритое лицо в сторону Адемара и лишь задает вопрос:

— Какие советы, мой повелитель? — Голос у него низкий и звучный; хотя он говорит тихо, этот голос заполняет большой зал.

— Какие советы, в самом деле! Герцог Ранальд только что посоветовал нам жениться на графине Арбоннской, отослать ее на север и унаследовать ее залитую солнцем страну, когда она умрет, истощенная какой-нибудь прискорбной хворью. Вы не вместе с сыном это придумали?

Гальберт поворачивается и в первый раз смотрит на сына, пока король говорит. Ранальд де Гарсенк, хотя и очень бледен, не дрогнув, встречает взгляд отца. Презрительно скривив губы, Гальберт снова поворачивается к королю.

— Нет, — резко отвечает он. — Конечно, нет, мой повелитель. Я ничего не придумываю вместе с такими, как он. Мой сын годится только на то, чтобы обливать себя элем и давать работу шлюхам из таверны.

Король Гораута смеется странно радостным, пронзительным смехом, разнесшимся в полумраке зала с темными балками под потолком.

— Шлюхам из таверны? Во имя нашего благословенного бога! Как можно так называть благородную даму, его супругу, господин Гальберт! Эта женщина носит твоего внука! Ведь ты же не думаешь…