– Постойте Алексей. А вы осматривали нижний уровень? – спросил ученый.

– Да, но там кроме генераторной, подстанции и распределительных устройств ничего нет.

– Именно! – едва не вскрикнул биолог. – Подстанция и распределительная установка! Тогда ответьте мне, Алексей, откуда берется электроэнергия для всего комплекса?

Инженер сразу уловил направление мыслей ученого, но не понимал к чему конкретно он клонит.

– Наверно от генераторов? – неуверенно предположил Самонин.

– Вторая попытка. – Руденко и выжидающе посмотрел на Алексея.

– Хм, только сейчас поймал себя на мысли, что никогда не задумывался над этим. Возможно, для этих целей использовалась энергия артефактов.

На эти слова Руденко лишь улыбнулся и учительским тоном начал объяснять.

– Как вы считаете, сколько потребляет весь комплекс, скажем, за целый месяц?

– Ну-у… – протянул инженер.

– До чертиков, – иронично заметил ученый. Кивком головы Алексей согласился.

– Тогда сколько нужно топлива, чтобы обеспечить работу генераторов? – продолжил Руденко. – Верно, тонны и тонны. Естественно, регулярно доставлять из-за Периметра в эту часть Зоны топливо для генераторов – нереально. И это не говоря про возможность любой разведки мира отследить такие поставки. Согласны? То-то же. Говорите артефакты снабжают нас энергией? Со всей ответственностью могу заявить, что это не так! Поверьте, мне неоднократно доводилось для наших технических служб проводить трансмутацию аномальных образований, главным образом, дающих электричество. Однако сами подумайте, сколько понадобиться артефактов для постоянного снабжения такой махины электроэнергией? А главное, где их в таком количестве достать? Даже если такие существуют, то им бы нашли куда более полезное применение, нежели роль электростанции. Вот поэтому установленные генераторы используются только в качестве резерва.

Послушайте, единственный источник, который может быть использован для постоянного электроснабжения всего исследовательского сооружения, это стабильные аномалии! Не слышали о таких? Так вот, это аномалии, которые в отличии от большинства других, не только не меняют своего положения в пространстве, но и не ослабевают до нулевого состояния или, как это называют сталкеры, не рассасываются со временем. Как известно все аномалии заряжаются во время колоссальных энергетических всплесков именуемых Выбросами, но если основная часть из них исчезает, прежде чем успевает подзаряжаться его энергией, то стабильные во времени напротив, "доживают" до очередного сеанса подпитки. Вы понимаете, что отсюда следует? Их энергию можно использовать для работы всего комплекса!

– Но какое это имеет отношение к выходу отсюда? – недоумевал Алексей.

– А как по-вашему энергия поступает сюда? – терпеливо сделал наводящий вопрос биолог.

– По кабелям! – воскликнул Самонин и хлопнул себя по лбу. – Черт возьми, вы совершенно правы!

– Которые прокладываются в специальном туннеле и шахте, где способен пройти человек, иначе техники не смогли бы устранить неполадку, возникни она там, – завершил биолог. – Весь комплекс создан на основе военного сооружения, чье назначение в былые времена мне не известно. Единственное в чем я уверен, так это в имеющихся ходах, соединенных между собой. Раньше они служили техническим надобностям, но сейчас их, скорее всего, замуровали, однако близость источника питания мне представляется весомой причиной, чтобы иметь к ней иной, не связанный с основными входами, доступ.

– Вы хотите сказать, что к этой, – Алексей замялся, подбирая слова, – к этой энергоустановке может вести альтернативный путь с поверхности?

– Да. Вы так не считаете? – с оттенком лукавства на лице спросил биолог. Подумав, Самонин, словно размышляя вслух ответил:

– В принципе, логично. Если произойдет обвал туннеля, то без дополнительного хода к установке уже не пробраться.

Руденко кивнул в знак подтверждения верного направления мыслей инженера.

– Правильно, мой друг. Чтобы не произошло, они не могут допустить потерю снабжения энергией комплекса. От ее бесперебойного питания зависит ход многих крайне сложных и дорогостоящих экспериментов. Любая потеря данных будет означать откат назад в длительной и трудоемкой работе, а полагаться только на резервные генераторы было бы верхом недальновидности. Ну вот, Алексей, как видите, я здесь не лежал без дела.

В первый раз за долгое время они оба улыбнулись. Сам же Самонин от появления столь неожиданной возможности выбраться из исследовательского бункера ощутил сильнейший прилив душевных сил, который, казалось, им был уже забыт. Нервное возбуждение прошло по телу приятной дрожью, отчего инженер принялся расхаживать из стороны в сторону. Наконец, он остановился.

– Я немедленно отправлюсь вниз и постараюсь отыскать выход на поверхность! – заявил он. В ответ Руденко сделал останавливающий жест.

– Погодите, мой друг, сначала нужно завершить ремонт рации и только потом заняться поиском выхода. Я искренне сожалею, что не могу помочь вам из-за свою рану.

– Не говорите так, вам повезло меньше, чем мне и моя обязанность сделать все, чтобы вы смогли выжить.

Поблагодарив друг друга, Самонин вышел из комнаты Руденко с ощущением некой окрыленности, но тут же стал себя возвращать на землю, понимая, что предстоит хорошо потрудиться и весь процесс может растянуться не на один день. Он влетел в лабораторию, где его ждала поломанная радиостанция. Работа полностью поглотила Алексея и он не заметил, как прошло несколько часов, прежде, чем его отвлек сигнал по рации от Руденко. Когда инженер вернулся к нему, то заметил значительное улучшение состояния раны, которая демонстрировала первые признаки заживления. После очередной смены повязки и приема пищи, Алексей наконец смог добраться до кровати в соседней комнате и вырубиться. Так прошел еще один день.

***

Глава четвертая.

Цель

Туннель, казалось, уходил в бесконечность, а чернота, ощущавшаяся даже через прибор ночного видения, проглатывала шестерых человек. Меткий следил в зеленоватом цвете за всем, что было впереди, направляя ствол автомата с вытянутым цилиндром глушителя в ту сторону, куда смотрел в данный конкретный момент. Молчание, с которым разведчики шли вдоль бетонных стен, не прерывалось ни единого раза и это по-настоящему сильно действовало на нервы. Под землей, где нет ни естественного, ни искусственного света, время и дистанция воспринимались искаженно из-за отсутствия каких-либо ориентиров, по которым их можно определить. Если не иметь с собой часов и средств навигации или не сверяться по компасу, практически невозможно точно определить, как долго и сколь далеко отряд находился под землей.

– Азимут три-один-ноль, – сообщил Егоров. – Пока направление сохраняется, но так будет недолго.

Двигалась группа вдоль левой бетонной стены, но все без исключения соблюдали некоторое расстояние от нее, ибо под землей часто жили странные существа, чье попадание на кожу или внутрь могло обернуться самой жуткой смертью. Откуда-то доносился звук капающей воды, просачивавшиеся через землю из трещин в давно заброшенном туннеле. Эти звуки были чуть ли не единственными, что можно услышать, идя по этим местам, за исключением шагов и слабого эхо, сопровождавшее разведчиков на всем пути.

– Начинаем уходить в сторону – азимут три-пять-ноль. Туннель начинает поворачивать. – В шлеме голос командира звучал так, будто связь была с космонавтом из Центра управления полетами. Порой однообразие и постоянная напряженность затмевали собой цель и весь смысл того, зачем они вшестером идут здесь, под поверхностью, отделяемые многими метрами грунта от поверхности пускай чуждой территории, но все же куда более привычной этих мрачных стен. Ощутив возможную потерю чувства реальности, сталкер тряхнул головой, как бы сбрасывая с себя это наваждение.