Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

ДЖЕЙКОБ: Не так давно мне пришло приглашение из исследовательской лаборатории безопасности и секретности Вашингтонского университета с просьбой потренировать команды этой лаборатории – она хотела принять участие в соревнованиях по киберзащите студентов Тихоокеанского региона. В последний момент меня попросили их консультировать. Мы много тренировались, чтобы поучаствовать в кибервойне, в которой SPAWAR, гражданская организация в составе ВМС США – она проводит пентесты, занимается агрессивным и оборонительным хакингом, – играла роль «красной команды»[37]. Она атакует всех прочих игроков, и задача твоей команды – защитить компьютерную систему, которую тебе дают в начале игры, причем ты заранее ничего об этой системе не знаешь. Ты понятия не имеешь, какую систему тебе придется защищать, вначале не ясно даже, как начисляются очки, и тебе остается только лезть вон из кожи и надеяться на победу.

ДЖУЛИАН: Ты уверен, что вы действительно играли? Может, это была совсем не игра!

ДЖЕЙКОБ: Нет, тебе дают несколько компьютеров – и ты должен их защищать, а «красная команда» ломает твою защиту и перехватывает контроль над системой. Что-то вроде детской версии «Захвата флага» на настоящей хакерской конференции. Очень любопытное соревнование – у этих парней полно «отмычек», и они сами пишут свои программы[38].

ДЖУЛИАН: И какой в этом смысл – с точки зрения ВМС США?

ДЖЕЙКОБ: В данном случае они спонсируют игру, потому что хотят найти потенциальных киберсолдат. Я принес тебе блокнот с логотипом ЦРУ – эта организация занималась на игре вербовкой. Там присутствовал парень по имени Чарли – Чарли из ЦРУ, – он объяснял, что, если ты хочешь устроиться в ЦРУ, это отличная возможность найти работу в реальном мире. Там были представители SPAWAR и Microsoft, они тоже вербовали людей. Идея в том, чтобы натаскать всех игроков, все команды, лучшие из них сразятся на чемпионате страны и «защитят государство» – и в качестве киберсолдат смогут потом иметь дело не только с киберобороной, но и с кибератаками. Мы набрали на игре что-то около 4000 баллов, в сумме столько же, сколько второе, третье и четвертое места. На деле мы сыграли лучше их всех, вместе взятых.

ДЖУЛИАН: Ну да, ну да…

ДЖЕЙКОБ: Я тут ни при чем – не думаю, что я такой уж хороший тренер, мой лозунг звучал: «Темнее всего перед тем, как приходит полная тьма», – просто ребята были настоящие гении. Игра получилась любопытная, насквозь военная. Допустим, тебе говорят: «Эй, мы хотим услышать ваш боевой клич!» А ты такой: «Простите, что?..» Нас об этом спросили на обеде, в перерыве между сражениями. На игре только и говорили, что об атакующих системах, о войне, кибервойне, величии военного образа мысли. И вот что интересно: если не считать команду, с которой я работал, в игре участвовало множество людей, что сражались, но не по «Искусству войны», а скорее как на турнире «Кубок сисадмина», обороняя свои системы любыми средствами, и это было омерзительно[39]. Я с ужасом смотрел на людей с военным опытом, которые думали по-военному, но не обучали свои команды стратегии, а громогласно призывали их защищать системы – или же атаковать системы, – и для них это было самое настоящее поле боя, они сочились патриотическим пафосом. Они не пытались развивать творческий подход или поощрить независимый анализ – нет, они требовали от других работать, подобно винтикам, и исполнять приказы во имя народного блага. Я такого никогда раньше не видел. Меня от них тошнило, и почти все мои ребята с трудом переваривали таких людей, они не могли воспринимать их всерьез.

ДЖУЛИАН: Как ты думаешь, может быть, это стандарт для учений ВМС США, который теперь пытаются применить в других областях? Стандарт, установленный решением – международным стратегическим решением – киберкомандования Соединенных Штатов?

ЭНДИ: Похоже на детские тренировочные лагеря нацистов.

ДЖЕЙКОБ: Sie können das sagen weil du bist Deutsche[40]. Нет, не похоже. ВМС участвует в этой игре постольку, поскольку ее финансирует правительство США. Им нужен был тренер, они нашли меня, и я согласился – мне понравилась моя команда, студенты последнего курса. На деле происходит вот что: власти США убеждают людей биться за родину – и пытаются внушить им патриотические чувства. Это была чрезвычайно странная игра: с одной стороны, неплохо знать, как обезопасить систему, и понимать, как работает инфраструктура, от которой зависят наши жизни; с другой – власти не пытались убедить участников во всем этом разобраться, они хотели пробудить в них патриотический пыл, чтобы люди, выполняя подобную работу, были счастливы.

ЭНДИ: Как ни жаль, заинтересованность Соединенных Штатов в безопасности систем очень ограниченна – им нужны уязвимые системы, чтобы можно было захватить над ними контроль. Сегодня криптозащита контролируется не так жестко, как предлагали США около 1998 года, когда отвечавший за международную коммерцию замминистра торговли Дэвид Аарон ездил по миру и ратовал за то, чтобы дать правительству доступ к зашифрованным паролям любого пользователя[41]. Однако криптография все равно считается так называемой технологией двойного применения, и во многих странах ее экспорт в качестве продукта для конечного потребителя ограничен законом, а на мировом уровне данный вопрос регулируют Вассенарские соглашения[42]. В контексте объявления каких-то стран и их действий «злом» это, может, и верное решение, но налицо двойные стандарты – скажем, экспорт технологии телекоммуникационной слежки ограничен в куда меньшей степени[43].

ДЖУЛИАН: Энди, ты много лет работал над созданием криптографических телефонов. О каких видах массовой слежки можно говорить применительно к средствам связи? Каков последний технологический тренд в области «оптовой» слежки и правительственной разведывательной индустрии?

ЭНДИ: Массовое накопление информации. Иначе говоря, власти сохраняют всю телекоммуникацию, все голосовые звонки, весь инфопоток сообщений, любые групповые рассылки SMS, а также данные по интернет-соединениям, в ряде ситуаций ограниченные по крайней мере электронными письмами. Если сравнить военный бюджет с расходами на кибервойну, окажется, что обычное вооружение стоит кучу денег, так что киберсолдаты или массовая слежка чрезвычайно дешевы по сравнению, скажем, с одним самолетом. Один-единственный истребитель стоит…

ДЖУЛИАН: Около ста миллионов.

ЭНДИ: А хранение информации дешевеет с каждым днем. Компьютерный клуб Chaos подсчитал, что хранение с приличным качеством звука всех телефонных разговоров по Германии за год обойдется примерно в 30 миллионов евро, включая административные расходы, а само по себе хранение стоит около 8 миллионов[44].

ДЖУЛИАН: Есть еще компании вроде южноафриканской VASTech, продающие подобные услуги за 10 миллионов в год[45]. «Мы перехватим все ваши звонки и сохраним их для вас». За последние два года подход изменился: раньше перехватывался весь инфопоток из одной страны в другую, потом власть выбирала конкретных индивидов, за которыми хотела следить, и прослушивала их коммуникацию, а теперь перехватывается и сохраняется вообще все – и навечно.

вернуться

37

Пентест (от англ. penetration testing, «тестирование на проникновение») – термин из техники обеспечения безопасности. В ходе теста производится санкционированная атака на компьютерную систему или сеть, позволяющая оценить, насколько последние безопасны. Специалистов, которые проводят пентесты, часто набирают из хакерского сообщества.

вернуться

38

«Захват флага» – изначально уличная игра, в которой обычно участвуют две команды: каждая занимает некую территорию и охраняет свой флаг. Цель – заполучить флаг противника и вернуться на свою территорию. На хакерских конференциях принято играть в компьютерную версию этой игры: команды атакуют и защищают компьютеры и сети.

вернуться

39

Кубок сисадмина (сисадмин, системный администратор – это IT-специалист, поддерживающий работу компьютерной системы или сети) – Джейкоб имеет в виду, что задача наводила его на мысль о турнире системных администраторов.

вернуться

40

Ты можешь так говорить, потому что ты немец (нем.).

вернуться

41

Aaron says encryption protects privacy, commerce, USIS Washington File, 13 октября 1998 года: http://www.fas.org/irp/news/1998/10/98101306_clt.html (проверено 21 октября 2012 года).

вернуться

42

Сайт Вассенарских соглашений: http://www.wassenaar.org (проверено 21 октября 2012 года).

вернуться

43

Энди говорит о различных событиях «первых криптовойн» 1990-х годов. Когда активисты шифропанка стали распространять сервисы с сильной криптографией в качестве бесплатного программного обеспечения, правительство США начало препятствовать эффективному использованию последних. Оно приравняло криптографию к вооружениям и запретило ее экспорт; оно попыталось вывести на рынок конкурирующие, заведомо дефектные технологии, позволявшие правоохранительным органам дешифровать любую информацию; оно также попыталось реализовать весьма спорную схему «депонирования ключей». В начале 2000-х годов на протяжении недолгого времени считалось, что попытка бороться с криптографией потерпела фиаско. Однако сейчас разворачивается «вторая криптовойна» – используя и законы, и технологии, власти пытаются обойти или маргинализовать использование криптографии.

вернуться

44

Такие же расчеты были проделаны для обнародованных 196,4 миллиарда минут звонков по наземной сети Германии за 2010 год, оцифрованных голосовым кодеком с качеством 8 Кбит/с, в сумме – 11 784 петабайт, округленно с запасом – 15 петабайт. Учитывая, что стоимость хранения одного петабайта составляет около 500 тысяч долларов США, мы получим 7,5 миллиона долларов, или 6 миллионов евро. Добавим расходы на приличное оборудование дата-центра, вычислительные мощности, соединения и фонд заработной платы. Даже если включить в расчет еще 101 миллиард минут звонков по мобильной сети Германии за 2010 год, что составляет еще 50 петабайт и 18,3 миллиона евро, хранение этих данных будет стоить меньше, чем один военный самолет вроде Eurofighter (90 миллионов евро) или F22 (150 миллионов долларов).

вернуться

45

Подробнее о VASTech см. на сайте buggedplanet: http://buggedplanet.info/index.php?title=VASTECH (проверено 21 октября 2012 года).

7
{"b":"217031","o":1}