La désobligeante.

(Неодолжительная.)

Кале.

Состояніе челов ѣка, недовольнаго самимъ собой, им ѣетъ выгоду въ томъ отношеніи, что ставитъ въ наилучшую настроенность духа для совершенія покупки; и такъ какъ теперь нельзя путешествовать черезъ Францію и Италію, не им ѣя своего экипажа, а природа всегда побуждаетъ къ избранію удобн ѣйшаго средства, я вышелъ на каретный дворъ, что бы нанять или купить что нибудь въ этомъ род ѣдля моего употребленія: старая désobligeante въ самомъ дальнемъ углу двора съ перваго взгляда привлекла мое вниманіе; я тотчасъ же взошелъ въ нее и найдя ее совершенно удовлетворительной, я вел ѣлъ сторожу послать ко мн ѣMons. Dessein, хозяина отеля. Но Mons. Dessein былъ у вечерни. И чтобы не сойдтись лицомъ къ лицу съ Францисканцемъ, котораго я вид ѣлъ на другомъ конц ѣдвора въ разговор ѣсъ какою то барыней, которая только что прі ѣхала въ гостинницу, я задернулъ тафтяную стору между нами и, р ѣшившись писать мое путешествіе, вынулъ перо и чернильницу и сталъ писать предисловіе въ désobligeante.

Предисловіе въ désobligeante.

Должно быть, уже было зам ѣчено многими перипатетическими философами, что природа своей неоспоримою властью положила изв ѣстные пред ѣлы, которыми ограничила м ѣру непріятностей для челов ѣка. — Она исполнила это удобн ѣйшимъ и покойн ѣйшимъ образомъ, положивъ ему между многими другими неотстранимыми обязанностями — работать для своего удобства и переносить страданія — дома. Тамъ только она снабдила его вс ѣми нужными предметами, для того чтобы д ѣлить радость и ум ѣть легче переносить часть той тяжести, которая всегда и везд ѣбыла слишкомъ тяжела для одной пары челов ѣческихъ плечъ. Правда, мы одарены н ѣкоторою, несовершенною способностью иногда распространять свою радость изъ ея границъ, но св ѣтъ такъ устроенъ, что отъ неспособности изъясняться на другомъ язык ѣ, отъ недостатка связей и знакомствъ и отъ различія воспитанія, обычаевъ и привычекъ, мы столько встр ѣчаемъ препятствій въ сообщеніи нашихъ впечатл ѣній вн ѣнашей сферы, что даже эти препятствія часто равняются совершенной невозможности. — Изъ этаго сл ѣдуетъ, что перев ѣсъ сантиментальной торговли всегда противъ вы ѣхавшаго изъ отечества искателя приключеній: онъ долженъ покупать то, что ему почти совс ѣмъ не нужно, за ту ц ѣну, за которую предлагаютъ; при обм ѣн ѣразговоровъ онъ долженъ отдавать свой за первой попавшійся; и то его разговоръ никогда не возьмутъ за свой безъ большаго для него убытка, безпрестанно нужно ему м ѣнять кореспондентовъ и искать бол ѣе в ѣрныхъ. Не нужно много проницательности, чтобы угадать его участь. — Это разсужденіе прямо и естественно приводитъ меня къ моему предмету, и (ежели колебаніе этой désobligeante позволитъ мн ѣ) къ изложенію началъ и основныхъ причинъ путешествій. —

Люди праздные покидаютъ свою родную сторону и отправляются путешествовать, подъ какимъ бы то ни было предлогомъ или предлогами, всегда по одной изъ этихъ главныхъ причинъ: убогость т ѣла, разстройство разсудка, неизб ѣжная необходимость. —

Первые два разряда включаютъ въ себя вс ѣхъ путешествующихъ по суш ѣи по морю, и трудящихся изъ гордости, любопытства, тщеславія или сплина, съ безконечными подразд ѣленіями и сочетаніями. — Третій классъ включаетъ въ себя вс ѣлегіоны странствующихъ мучениковъ; въ особенности къ этому разряду принадлежатъ: путешественники, отправляющiеся по преимуществу духовенства, 176 преступники, путешествующіе подъ присмотромъ губернаторовъ по уголовнымъ д ѣламъ, молодые баричи, высланные жестокостью родителей и опекуновъ и путешествующіе подъ предводительствомъ наставниковъ, рекомендованныхъ Оксфортомъ, Аберденомъ или Глазгофомъ.

Есть еще четвертый классъ путешественниковъ, но число ихъ такъ незначительно, что они не стоили бы особаго отд ѣла, ежели бы не требовалось соблюдать величайшую точность и ясность въ сочиненіи такого рода для изб ѣжанія запутанности въ характерахъ. — Люди, про которыхъ я хочу говорить, суть т ѣ, которые по разнымъ причинамъ и подъ разными предлогами пере ѣзжаютъ моря и проживаютъ въ иностранныхъ земляхъ, съ ц ѣлью сбить коп ѣйку; но такъ какъ они могли бы избавить и себя и другихъ отъ большой части ненужныхъ хлопотъ, собирая деньги дома, и такъ какъ причины, заставляющiя ихъ путешествовать, гораздо разнородн ѣе причинъ другихъ путешественниковъ — я обозначу этихъ господъ подъ общимъ названіемъ — простыхъ путешественниковъ. Итакъ весь кругъ путешественниковъ можетъ быть приведенъ къ сл ѣдующимъ главамъ:

Праздные путешественники,

Любопытные путешественники,

Лгуны путешественники,

Гордые путешественники,

Тщеславные путешественники,

Одержимые сплиномъ путешественники;

Потомъ сл ѣдуютъ путешественники по необходимости:

Преступные и в ѣроломные путешественники,

Несчастные и невинные путешественники,

Простые путешественники;

И наконецъ, ежели позволите:

Сантиментальные путешественники;

я подразум ѣваю самого себя, который то же путешествовалъ, и про котораго я сей часъ ув ѣдомлю, столько же по необходимости и по желанію путешествовать, какъ каждый изъ какого бы то ни было разряда. Я въ полномъ уб ѣжденіи, что мои путешествія будутъ совершенно отличнаго рода отъ путешествій моихъ предшественниковъ, и потому я могъ бы требовать совершенно особое м ѣстечко для себя одного; но это было бы завлад ѣніемъ правами тщеславнаго путешественника; желая обратить на себя особое вниманіе, я это сд ѣлаю только тогда, когда буду им ѣть на это другія права кром ѣоригинальности моего экипажа. Для моего читателя достаточно (ежели онъ былъ путешественникомъ) очень мало изученія и размышленія, чтобы найдти себ ѣприличное м ѣсто и положеніе въ моемъ каталог ѣ— это будетъ шагъ къ познанію самаго себя; и хотя въ настоящее время въ немъ можетъ быть большая перем ѣна; но онъ не могъ не удержать отт ѣнка или сходства съ т ѣмъ, что онъ пріобр ѣлъ и ч ѣмъ напитался въ своихъ путешествіяхъ. —

Тотъ, который первый вздумалъ пересадить бургундскую лозу на мысъ Доброй Надежды (зам ѣтьте, это былъ Голландецъ), и не мечталъ о томъ, чтобы пить на мыс ѣтоже самое вино, которое производила таже самая лоза на французскихъ горахъ — онъ былъ слишкомъ флегматиченъ для этаго; но в ѣрно онъ не могъ не над ѣяться пить по крайней м ѣр ѣкакой нибудь родъ винной жидкости; но хорошей ли, дурной или посредственной, онъ понималъ очень хорошо, что это не зависитъ отъ его выбора, но что-то, что называютъ судьба, должно было р ѣшить его усп ѣхъ; однако онъ над ѣялся на лучшее: въ этой надежд ѣи въ неум ѣренной ув ѣренности на силу своей головы и глубину своего благоразумія, Mein Her 177 могъ потерять то и другое отъ своего виноградника и при открытіи его наготы сд ѣлаться посм ѣшищемъ народа. Не тоже ли и случается съ б ѣднымъ путешественникомъ, плавающимъ по морямъ и разъ ѣзжающимъ по почтовымъ дорогамъ вс ѣхъ просв ѣщенн ѣйшихъ Государствъ земнаго шара, отыскивая познанія и открытія?

Можно пріобр ѣсть св ѣд ѣнія о наукахъ и открытіяхъ, путешествуя по суш ѣи по морю съ этою ц ѣлью; но пріобр ѣсть д ѣйствительно полезныя познанія — чисто случай. И ежели даже искатель приключеній, положимъ, усп ѣетъ въ этомъ, всетаки пріобр ѣтенный запасъ надо употреблять съ осторожностью и ум ѣренностью, чтобы обратить его въ свою пользу. Но такъ какъ судьба р ѣдко способствуетъ какъ пріобр ѣтеніямъ, такъ и приложенiю ихъ, то я того мн ѣнія, что челов ѣкъ ежели можетъ взять на себя жить довольнымъ, не отыскивая заграницею св ѣденій и познаній, особенно ежели онъ живетъ въ Государств ѣ, которое не б ѣдно ими, поступилъ бы весьма благоразумно. Сколько разъ бол ѣло у меня сердце, сл ѣдя за безчисленнымъ множествомъ шаговъ, которые д ѣлаетъ любопытной путешественникъ, отыскивая виды и открытія такія, которыя, какъ говоритъ справедливо Санхо Пансо Донкихоту, прекрасно могъ бы вид ѣть и дома. Теперь такое просв ѣщенное время, что н ѣтъ ни одного угла въ Европ ѣ, куда бы не доставали лучи просв ѣщенія и гд ѣбы не обм ѣнивались они.

Просв ѣщеніе во вс ѣхъ отрасляхъ можно сравнить съ музыкой во вс ѣхъ Итальянскихъ улицахъ — имъ можно пользоваться безплатно. — «Н ѣтъ Государства подъ луною», — и Богъ мн ѣсудья (потому что рано или поздно я дамъ отв ѣтъ Ему за эти слова), что я говорю это не изъ тщеславія, — н ѣтъ Государства подъ луною, изобилующаго такимъ разнообразіемъ познаній, и въ которомъ бы такъ ц ѣнили науки и дорожили ими страны, гд ѣбы можно было ихъ легче пріобр ѣсти, гд ѣбы искусства такъ поощрялись и такъ скоро доходили до совершенства, народа, которому природа так мало способствовала бы въ этомъ и наконецъ разсудокъ котораго находилъ бы бол ѣе пищи въ разнообразіи характеровъ.