– А что, если они все объединятся?

– Ни при каких обстоятельствах! Гм… Ну, по крайней мере не сейчас. Между ними самими слишком много противоречий.

– А откуда ты знаешь?

– Просто знаю, и все.

Наступила короткая пауза.

– Давай, Лис, колись, – сказал какой-то мужчина. – Как ты связан с Шенстедом? Ты что, жил тут? Откуда тебе известно то, чего не знаем мы?

– Не ваше дело.

– Нет, врешь, наше! – произнес другой мужчина, голос его звучал резко и злобно. – Мы слишком многое принимаем на веру. Кто может дать гарантию, что фараоны не придут и не арестуют нас всех за посягательство на частную собственность? Ты требуешь, чтобы мы обнесли место канатом… чтобы превратили его в крепость… И все ради чего? Ради какой-то игры в рулетку с судьбой, в которой у нас один шанс из миллиона? Слишком большой риск. Когда ты в первый раз позвал нас сюда в августе, ты сказал, что здесь открытая, свободная земля. Приезжай и бери. Ты ведь ни словом не обмолвился о сраном поселке, который может единым строем выступить против и вышвырнуть нас отсюда.

– Заткнись, Иво! – крикнула другая женщина. – Коротышка-валлиец, – добавила она, обращаясь к остальным, – ему всегда неймется, всегда лезет в драку.

– Если ты сама не заткнешься, Сэйди, то я смогу сейчас же оправдать твои слова, – злобно парировал Иво.

– Хватит! Шансы у нас превосходные. – В голосе Лиса послышалась жесткость, от которой у Вулфи все внутри похолодело. Если тот парень не заткнется, отец как пить дать вытащит бритву. – В этом поселке всего четыре дома, в которых постоянно кто-то живет: особняк «Шенстед», Шенстед-Хаус, Мэнор-Лодж и Пэддок-Вью. Во всех остальных строениях только время от времени появляются отпускники и дачники… а те не станут возражать против нашего здесь пребывания.

– А как насчет ферм? – спросила Белла.

– Из них внимания заслуживает только ферма Дика Уэлдона. Роща в основном граничит с его землей, но я знаю наверняка, что не существует никаких достоверных документов, которые могли бы доказать, что Роща когда-либо принадлежала владельцам Шенстедской фермы.

– Откуда тебе это известно?

– Не ваше дело.

– А тот дом, что виднеется за деревьями?

– Особняк. Там живет один пенсионер. И чем нам может помешать дряхлый старик?

– Откуда ты знаешь? – снова послышался недовольный голос Иво.

– Просто знаю.

– Да Господи Боже ты мой! – Раздался громкий стук кулака по столу. – Что ты все твердишь одно и то же? – И во начал передразнивать изысканное, подчеркнуто правильное произношение Лиса: – «Просто знаю… не ваше дело… знаю, и все…» Что задела, мужик? Я не собираюсь слушать твой треп, если ты сию секунду не разложишь все по полочкам. Для начала, почему это ты так уверен, что старик из того дома нам никак не помешает? Будь я на его месте, и живи я в таком особнячке, как он, и если бы какие-то бродяги покусились на мою землицу, я бы, будь уверен, так им помешал, что век бы помнили.

Снова наступило молчание, и Вулфи зажмурился от ужаса, представляя, как сейчас по лицу мужчины, которого зовут Иво, резанет бритва. Однако никаких воплей не последовало, и беседа продолжалась как ни в чем не бывало.

– Он знает, что земля в Роще ему не принадлежит, – неожиданно спокойно ответил Лис. – Он поручал адвокатам разобраться с вопросом о Роще, когда ее попытался прихватить Уэлдон, но они тоже не нашли никаких документов. Мы именно потому сюда и приехали, что он единственный человек из всех живущих в поселке, кто мог бы оплатить все судебные расходы, необходимые для присвоения земли… но старик не станет этого делать. Возможно, год назад и стал бы, но не сейчас…

– Почему это не станет? Еще одна короткая пауза.

– Думаю, скоро вы узнаете. В общем, все в поселке думают, что он убил свою жену, и пытаются добиться его ареста. Он живет совсем один, практически не выходит, ни с кем не встречается… еду ему приносят и оставляют у двери. Короче говоря, от него нам никаких проблем не будет… у него своих хватает.

– Черт! – удивленно воскликнула Белла. – Неужели он на самом деле убил жену?

– Не знаю… Да и какое это имеет значение? – равнодушно промолвил Лис.

– Для меня имеет, и очень большое. А может, он опасный Маньяк? У нас тут дети.

– Если тебя так беспокоит несчастный старик, скажи детям, чтобы не подходили к тому концу Рощи, который граничит с его землями. Он выходит только по ночам.

– Черт возьми! – повторила она. – Ну вот, я же сказала: маньяк. А почему его не отправят в лечебницу?

– Лечебниц не осталось, – отмахнутся от нее Лис.

– Сколько ему лет?

– За восемьдесят.

– А как его зовут?

– На кой черт вам нужно знать его имя?! – рявкнул Лис. – Вы что, беседовать с ним собираетесь?

– А что такого? Мне хочется знать, кто он такой, если про него говорят. Это ведь не тайна? – Она немного помолчала. – Ну ладно, ладно. Раньше ты его знал, да, Лис? Он снабдил тебя всей информацией?

– Я никогда в жизни с ним не встречался… Мне просто многое о нем известно. А вот откуда – не ваше дело.

– Ну конечно, конечно. Так как, ты говорил, его зовут?

– Локайер-гребаный-Фокс.[2] Вот как. Довольны?

По группе бродяг прокатился громкий смех.

– Опасаешься конкуренции? – спросила женщина. – Боюсь, место для двух Лисов тут вряд ли найдется.

– Заткнись, Белла! – злобно крикнул Лис.

– Ладно, ладно. Я пошутила, милашка. Ты бы расслабился немного… напился бы, что ли… таблеток принял… Мы ведь на твоей стороне, дорогуша… все время. Тебе бы наконец стоило начать нам доверять.

– Если будете подчиняться правилам, я буду вам доверять. Если будете их нарушать, не буду доверять. Первое правило: каждый должен четко соблюдать график дежурств и не пропускать свою очередь. Второе правило: не вступать в близкие отношения с местными. Третье правило: не покидать лагерь после наступления темноты…

Услышав, что дверь автобуса закрылась, Вулфи выбрался из укрытия и прокрался к одному из окон, выходивших на Рощу. Оно было увешано лисьими хвостами. Вулфи отодвинул их и увидел, что отец стоит у канатного заграждения. Мальчик так многого не понимал в происходящем. Кто эти люди в других автобусах? Где Лис нашел их? Что они здесь делают? Почему с ним нет матери и брата? Зачем они строят ограждения?

Он прижал лоб к стеклу, пытаясь найти в услышанном хоть какой-то смысл. Он знал, что полное имя Лиса – Лис Проклятый. Как-то он спросил у матери: если отца так зовут, значит, их фамилия тоже Проклятые, но она рассмеялась и ответила, что его зовут просто Вулфи. Только Лис – Проклятый. С тех пор Вулфи переставил слова и стал называть отца «Проклятый Лис». Для его детской логики, постоянно ищущей четких и ясных ответов, в такой последовательности было больше смысла, чем в имени Лис Проклятый. И в таком варианте слово «Лис» стало одновременно и именем, и фамилией.

Но кто такой этот старик, которого зовут «Ласковый Лис»? И почему его отец с ним не знаком, если у них одинаковая фамилия? В мальчишеском сердце соперничали любопытство и страх. Любопытство, потому что он чувствовал, что Ласковый Лис состоит с ним в каком-то родстве… Может быть, он даже знает, где сейчас находится его мать; но, с другой стороны, Вулфи очень боялся убийц…

Марк вышел, тихо прикрыв за собой дверь гостиной, затем с виноватой улыбкой повернулся к гостье.

– Вы не против, если мы отложим знакомство на несколько минут? Джеймс… э-э… – Он осекся. – Я знаю, он будет очень рад вас видеть, но в данный момент он спит.

Нэнси торопливо кивнула:

– Я могу подойти после ленча. Никаких проблем. Сегодня к пяти часам мне нужно отметиться в военном лагере в Бовингтоне… но я могу сделать это сейчас. А вернусь попозже. – Она оказалась в еще более неловкой ситуации, чем предполагала. И конечно, не ожидала присутствия здесь Марка Анкертона. – Мне следовало вначале позвонить, – закончила Нэнси растерянным тоном.